Глеб развернулся было, чтобы вернуть беглянку в экраноплан, но Аврора успокоился напарника:
– Да не переживай ты так! Я записку оставила.
– Вот вернемся, попадет тебе по первое число, – буркнул мальчик, протягивая спутнице руку. – Давай, помогу.
Страхуя друг друга, то и дело увязая в сугробах и ежеминутно сползая вниз вместе с пластами мерзлого наста, подростки медленно, но неумолимо приближались к верхней точке высокой прибрежной сопки. Когда силы были уже на исходе, подъем стал более пологим. А спустя несколько шагов Глебу и Авроре открылась, наконец, панорама уютной бухты и…
– Все-таки Восьмой не соврал… – стащив противогаз, паренек подставил лицо ураганному ветру, крепко зажмурился и вновь широко распахнул глаза, все еще не веря в происходящее.
На дальнем берегу бухты, пришвартованная обледенелыми тросами к ветхому пирсу, красовалась железная сигара рукотворного реликта – самая что ни на есть настоящая атомная подводная лодка!
Судя по обилию деревянных мостков и пристроек, скованная льдами субмарина простояла здесь не одно десятилетие и вряд ли была в состоянии вновь отправиться в рейд. Пятна ржи покрывали большую часть обшивки, а несколько фрагментов в хвостовой части и вовсе отсутствовали.
Но замерший вечным стражем ушедшей эпохи исполин не был так безжизнен, как могло показаться на первый взгляд. По его горбатой спине сновали едва различимые фигурки людей, доносился лязг железа. Изредка корпус подлодки озарялся вспышками электродуговой сварки. Сквозь вырезанные в бортах технологические прораны тянулись к берегу кабели силовых линий. Там, на заботливо укрепленной сваями набережной, ютились приземистые постройки. Бараки, амбары, расчищенные и подсвеченные прожекторами дороги, ветряки генераторов, насыпи фортификационных сооружений… Чуть поодаль, растянувшись в несколько радиально разбегавшихся вдоль берега линий, ютились аккуратные одноэтажные и двухэтажные жилые дома.
Уютный свет, лившийся из многочисленных окон, тотчас разбудил упрятанный в глубины памяти, но так и не позабытый образ – город мечты с утерянной навсегда фотографии. Раскинувшийся внизу уголок обитаемого рая, пусть и не очень опрятный, утопающий в белизне вездесущего снега, вызывал в душе успевшие притупиться эмоции – радость и умиротворение. Совсем как при взгляде на довоенный Владивосток с картинки. Только с одним немаловажным отличием – теперь всю эту красоту, не идущую ни в какое сравнение с норами прогнившего метрополитена, можно было лицезреть наяву.
Ощущение безграничного счастья захлестнуло Глеба с головой. Счастья, казалось бы безвозвратно утраченного с гибелью острова Мощный. Счастья от осознания того, что в уготованном человеку бесславном будущем все-таки есть место чуду. И имя этому чуду… Кстати, о названии поселка Глеб как-то и позабыл спросить доживавшего свой век тритона-отшельника.
– Здесь живет экипаж атомохода и те уцелевшие, кого удалось отыскать в округе, – предвосхищая вопросы спутницы, начал говорить Глеб. – Когда подводники возвратились в порт приписки и увидели, что приключилось с Владивостоком, они решили обосноваться здесь, в брошенном рыбацком поселке. Восстановили, что смогли. Электричество с лодки провели. Так и живут…
– Это все тебе Восьмой рассказал? – уточнила девочка. – Получается, тритоны знали о поселке и уже контактировали с людьми! Вот почему они так спокойно отреагировали на наше появление в городе…
Глеб кивнул, соглашаясь.
– Не просто знали, а даже договорились кое о чем. Не мешать друг другу. Не пересекать границы чужых владений.
– Странно, что решили обойтись без сотрудничества. Могли бы торговать, к примеру…
– Мы с тритонами слишком разные, чтобы уживаться вместе, – паренек горестно вздохнул. – Возможно, подводники рассматривают их всего лишь как еще один вид мутантов.
– Может, и так. Правды мы все равно не узнаем, пока не спустимся в поселок.
– Мы туда не пойдем, – отрезал Глеб. – Будет лучше, если о нашей экспедиции они тоже ничего не будут знать.
Аврора молчала, обдумывая слова напарника. Его решение сперва показалось девочке абсурдным. Ведь он так стремился отыскать чистые земли! Но затем…
– Ты ведь именно поэтому решил не говорить о колонии Тарану? – Аврора сверилась с показаниями дозиметра и тоже сорвала противогаз, вдохнув морозный, пахнущий морем воздух. – Хочешь сохранить ее существование в тайне ото всех?
– Да, хочу, – паренек немигающим взглядом смотрел на россыпь огней внизу. – Пока экраноплан на ходу, эвакуация из Питера сюда – не такая уж бредовая затея. Топливо – вопрос решаемый. Но мы не имеем права сбрасывать со счетов Веган. От имперцев можно ожидать всего. Быть может, они уже захватили все метро и теперь, подобно «степным псам», разоряют другие колонии выживших!
– А если наоборот? – предположила девочка. – «Зеленые» займут освободившиеся станции метро и успокоятся на этом? Если переселение того же Приморского Альянса положит конец войне?
– Если… – повторил Глеб задумчиво. – Боюсь, мы не имеем права на «если». Однажды в Питере уже узнали про остров Мощный… Я не хочу, чтобы нечто подобное повторилось и здесь. Пусть хоть в этом поселке сохранится жизнь.
Пронизывающий ветер то и дело норовил сбить с ног две крохотные человеческие фигурки, своим присутствием попиравшие величие и суровую красоту скалистого мыса, но подростки так и не шевельнулись, не в силах отвести взгляд от бередившей душу панорамы крохотного, но идиллического мирка. Мирка, которому суждено было остаться для них чужим.
– И ты готов отказаться от своей мечты? – нарушила молчание девочка. – Скажи, Глеб, тогда зачем мы здесь?
– Я должен был убедиться, что колония действительно существует. Я… должен знать, что если… у нас ничего не выйдет с этим «Алфеем», то…
– … хотя бы у кого-то будет шанс начать все с начала. – Завершив за напарника фразу, Аврора робко взяла его за руку.
– Ты обещаешь никому не говорить о том, что здесь увидела? – паренек сжал протянутую ладошку.
Взгляды подростков встретились. Глаза Авроры сказали все за нее.
– Обещаю. Но что мы скажем Мигалычу? Думаешь, он поверит, что мы ничего не нашли?
– Может, и поверит. Или сделает вид. Но допытываться точно не станет. Я же просил его ни о чем не спрашивать.
– Тогда надо торопиться, – девочка осторожно высвободила руку, натянула противогаз. – Мы должны вернуться до возвращения Тарана.
– Да. Пора. – Глеб вздрогнул, выходя из оцепенения, но взгляд его все же оставался прикован к поселку подводников и хищным обводам дремлющей у причала субмарины. – Только посмотрю еще чуток, напоследок…
Глава 21Носитель
Насвистывая незатейливый мотивчик, незнакомец жутко фальшивил. Блуждавшее меж стен эхо добавляло и без того абсурдной ситуации привкус некоего фарса. Ну никак эти легкомысленные музыкальные экзерсисы не вязались со священнодействиями и ритуалами, что вытворяли тритоны несколькими минутами раньше.
Когда тяжелая дверь со скрежетом распахнулась и в зал, пританцовывая, вошел лохматый доходяга в дырявом, пожелтевшем от времени и многократной стирки медицинском халате, Таран сначала грешным делом решил, что переохлаждение сыграло с воображением злую шутку. Но странный тип в очках с треснутыми линзами оказался настолько же реален, насколько реальной была вонь, исходившая от его немытого тела. Продолжая свистеть, он взбежал на мостки и принялся буднично ковыряться в принесенных тритонами «дарах».
– Что тут у нас сегодня? – промычал незнакомец, прекратив музицировать. – Снова рыба? Оч-ч-чень оригинально! А здесь?
Раскидывая свертки и продолжая неспешный разговор с самим собой, он вдруг заметил лежавший в сторонке кисет, подошел, сунул внутрь крючковатый, с горбинкой, нос и вдруг оглушительно чихнул.
– Табак, разрази меня гром! Настоящий табак!
Человек в халате принялся на радостях выделывать замысловатые па, баюкая в руках драгоценный мешочек. Затем вытащил из кармана блокнот, выдрал лист и, присев на корточки возле кисета, принялся нетерпеливо крутить козью ногу.
Не в силах больше выносить стойкий запах пота, Таран ухватился за торчавший над водой железный прут и единым движением выбросил тело на край резервуара.
Обладатель очков от неожиданности едва не завалился на спину. Засучив ногами, он отполз в угол помещения и оттуда с ужасом взирал, как вслед за первым визитером из воды неторопливо вылезает зеленокожий гигант, казалось целиком состоящий из одних мышц.
– В-вы кто такие?! – заикаясь, выпалил незнакомец.
– Так ты и есть Подземник? – вопросом на вопрос ответил Таран. – Смотрю, наш презент тебе по душе пришелся.
Доходяга продолжал таращиться то на огромного, недовольно сопящего мутанта, то на бритоголового человека с пронзающим насквозь колючим взглядом, то на кисет с драгоценной махоркой, сиротливо валявшийся на влажном полу. Здравый смысл в конце концов возобладал над эмоциями, и человек в очках недоверчиво буркнул:
– Вы вместе, что ли?
Геннадий кивнул, оскалившись в жутковатой улыбке, чем напугал незнакомца еще больше.
– Это Дым, я – Таран, – представил обоих сталкер.
– Ну а я, получается, Подземник. Если не ошибаюсь, это «головастики» меня так называют? Хм… Подземник… А ничего! Мне нравится, – грязнуля впервые за все время выдавил из себя жидкий смешок.
Обстановка постепенно разряжалась. Хозяин «храма» оказался вполне приветливым малым, да еще, к тому же, и ученым, что наводило на определенные мысли о природе скрытого в толще земли комплекса. Судить о возрасте нового знакомца было бы довольно сложно из-за нечесаных косм, которые он постоянно сдувал с чумазого лица.
Первым делом Подземник, охая и всплескивая руками, нарезал несколько кругов вокруг Дыма, восхищаясь так, словно увидел новогоднюю елку. Дефективность Геннадия пробудила в ученом профессиональный интерес, и он бы еще долго рассуждал о причинах, приведших к «столь любопытной» мутации, если б Таран не кашлянул ненавязчиво, привлекая внимание обитателя «храма».