Васнецов попытался засмеяться, но из его груди вырывались какие-то прерывистые лающие хрипы, отдающиеся болью в грудной клетке. Врач, испугавшись за состояние больного, чтобы успокоить капитана, положила ему руки на грудь.
– Сергей, вам ещё рано смеяться.
– Так не смешите, – капитан прекратил «лаять», и улыбался через гримасу боли. – Есть захотел, – произнёс он неожиданно, будто с ним случился позыв иного рода.
Врач резко вскочила и выбежала в коридор. Вернулась через минуту, надела на лицо повязку, висящую до этого на одном ухе.
– Сейчас принесут. Бульон из креветок.
Гости любили экзотику, но капитану она стояла поперёк горла. Он с удовольствием поел бы куриного бульона, приняв перед ним рюмку холодной водки, чтобы усилить эффект распространения по телу внутреннего тепла. Его отец так делал, для профилактики простуды, вернувшись с зимней рыбалки. Обычно, ему это помогало.
Бульон принесли в бутылочке. Лейсан вставила в неё один конец силиконовой трубки, а другой поднесла ко рту капитана.
– Тяните, – предложила она.
Сергей недовольно нахмурился.
– Я совсем как младенец. Ссусь, и ем из бутылочки.
– Временно, – успокоила его врач.
– Надеюсь, – капитан поймал губами трубку и приступил к трапезе.
Лейсан оставила его, чтобы помочь другим пациентам, некоторые из которых начали подавать признаки жизни. Калории потекли по организму, насыщая его энергией. Чувствовалось, что ни одна из них не пропадёт зря. В борьбе тело потеряло столько сил, что одной бутылкой бульона было не отделаться. Вскоре в трубке зашумел воздух. Сергей допил бульон.
Лейсан подошла и отставила бутылку в сторону.
– Если сможете уснуть, то лучше всего это сделать, – посоветовала она.
– Хорошо, – Сергей, не успев сомкнуть глаза, почувствовал, что проваливается в забытьё. На этот раз оно было приятным и лёгким.
Он проснулся от того, что было тихо. Он слышал сопение соседей, но не слышал грохота бьющих в борта льдин. Врача не было, и спросить насчёт обстановки соответственно не у кого. Сергей попытался прислушиваться, чтобы понять, что происходит вокруг, но звуки, доносящиеся извне, не помогли построить в голове цельную картину. Сергей хотел, но боялся предположить, что стихия угомонилась. Ему думалось, что произошла поломка двигателей и теперь ледокол просто дрейфует вместе со льдом.
По коридорам раздавались шаги и людской говор, часто на иностранных языках. Однажды он почувствовал качку, но она прошла почти незаметно. Ледокол едва колыхнулся и вновь затих. Сердце наполнилось приятными предчувствиями.
Наконец появилась врач. Без повязки её лицо выглядело уставшим. Тёмные круги под глазами, морщина между бровей.
– Проснулись? В туалет хотите?
– Уже сходил, – пошутил капитан.
Лейсан замялась.
– Шутка, – поспешил успокоить её Сергей. – Хочу, но думаю, справлюсь с этим самостоятельно. Дайте мне посуду.
– Конечно, – врач кинулась под кушетку и достала оттуда большое пластиковое ведро, явно не медицинского назначения.
– Я себе не так представлял утку.
– Где же её взять. На ледоколе утки не предусмотрены. Может вам всё же помочь?
Лейсан напряглась, когда Сергей сделал попытку сесть.
– Я сам. Хватит уже позориться перед дамами.
Ему удалось. В руках появилась сила, хотя ещё и далёкая от прежней. Сергей сел. Закружилась голова, в ушах засвистело.
– Это только у меня так свистит или вы тоже слышите?
– Это слабость, Сергей.
Состояние напоминало «отходняк» после наркоза. Та же отстранённость от собственного тела. Заторможенность и неловкость движений, хаотичное вращение мыслей.
– Стоп! – скомандовал себе капитан.
Мысли на полном скаку споткнулись о команду. Через несколько секунд раздалось журчание.
– Отчего так тихо? – спросил Сергей, не закончив процедуру облегчения.
– Вы о чём? – не поняла Лейсан.
– Ну, явно не о журчании. Я не слышу шума шторма.
– Он почти закончился.
– Да? Слава Богу, – Сергей облегчённо вернулся на кушетку. Вертикальное положение здорово измотало его.
– Вы всё? – поинтересовалась врач.
– Угу. Простите, что причиняю вам такие неудобства. Обещаю, как выздоровлю, объявлю вам благодарность.
– Хватит, Сергей. Любая работа отвлекает меня от мыслей о доме. В заботе о вас и о них я стараюсь забыться.
– У вас взрослые дети?
– У меня уже внуки, – печально призналась врач.
– Вам нужен отдых, Лейсан. Вы выглядите уставшей. Попросите вас сменить.
– Спасибо. Я как раз собиралась это сделать.
– И позовите мне, пожалуйста, кого-нибудь, кто управляет судном. Хотелось бы узнать, как обстоят дела.
– Хорошо.
Врач удалилась, а через минуту в дверь постучали.
– Открыто, – негромко, чтобы не напугать остальных пациентов, произнёс капитан.
Дверь приоткрылась не полностью. В щель заглянул Перепечка.
– Заходи уже, – попросил его капитан.
– Ага, – вахтенный, немного смущаясь и разглядывая остальных, вошёл. В руках он держал листки бумаги.
– Вы ужасно выглядите, Сергей Иванович, – нетактично произнёс Лев.
– Спасибо за комплимент, однако, лучше, чем покойник.
– А, ну, да, намного лучше.
– Что происходит снаружи? – нетерпеливо спросил Васнецов. – Неужели всё закончилось?
– Э-хм, насчёт «закончилось» вряд ли, просто мы вырвались за пределы сильного шторма. Вот тут я накидал схему того, как я вижу его причины и механизм.
Перепечка вынул листок с карандашным рисунком. На нём был изображён круг и какой-то пропеллер или же лопатки реактивной турбины.
– На турбину похоже, – признался капитан.
Перепечка посмотрел на свой рисунок.
– Вы правы, это действительно похоже на турбину. Вот этот круг – это схематическое изображение окружности вокруг географического полюса. Территория относительного спокойствия. Урагана здесь нет, только его последствия в виде возгоняемых к полюсу волн. Уровень воды продолжает расти, хотя и не такими темпами, как прежде.
– Да? – удивился капитан. – Давай дальше.
– Помните, когда только начался шторм, он двигался строго от полюса? Вернее, он двигался от Канады в сторону России, через полюс.
– Помню, голову я не так сильно отморозил.
– Вот, а потом направление волн начало меняться. Угол атаки сдвигался на запад. Это становилось всё заметнее с каждой новой большой волной. Нос приходилось поворачивать на запад. Мне вскоре стало понятно, что ураган превратил Северный Ледовитый океан в огромную центрифугу, – вахтенный провёл карандашом по «лопаткам» турбины. – И чем ближе к полюсу, тем спокойнее он должен быть. И я оказался прав. Здесь почти тихо.
– Ты гений, Лев, – и это был не комплимент. Васнецов посчитал неопытного моряка очень сообразительным.
Он взял в руки рисунок и рассмотрел его. На ум пришла неожиданная догадка.
– Если это центрифуга, то в центре должна быть воронка. А ещё там должно быть полно затянутого в неё льда.
– Хм, – Перепечка посмотрел на своё художество, – про лёд я не подумал.
– А есть у вас вперёдсмотрящий, как на старых судах?
– Время от времени поднимаемся. Здесь же ни островов, ничего такого, на что можно налететь. А курс и по планшету можно держать.
Буквально после этих слов раздался крик, разлетевшийся по коридорам ледокола.
– Торосы! Огромные торосы!
Перепечка сорвался с места, оставив капитана в смятении. Ему очень хотелось подняться и взглянуть на то, что творилось вокруг судна, да и на само судно, пережившее не самые лучшие времена. Собственная беспомощность разозлила его. Васнецов попытался снова сесть, а затем и слезть с кушетки, чтобы выбраться из медицинского блока.
Сесть ему удалось. Сергей дождался, когда утихло головокружение и медленно, на вытянутых носках спустился на пол. Ноги, хоть и казались чужими, вес капитана всё же выдержали. Он сделал шаг, затем другой, цепляясь руками за кушетку.
– Надо же с чего-то начинать, – подбадривая сам себя, Сергей отцепился, чтобы перехватиться за стену.
В этот момент корабль на что-то напоролся. Его сильно дёрнуло в сторону. По корпусу разнёсся глухой удар. Васнецов потерял опору и полетел на пол, собирая по дороге медицинское оборудование. Двое соседей, что лежали без сознания, тоже свалились на пол.
По корпусу пронёсся продолжительный скрежет, затем шум глухих ударов. Не таких сильных, как во время шторма, но всё равно пугающих. Сергей поднялся на четвереньки. Дополз до лежащего на полу мужчины и с огромным трудом перевернул его на спину. До этого он лежал очень неловко, подвернув под себя руку. Капитан забеспокоился, что она останется без крови, пробудь он в таком положении достаточно долго.
Лейсан появилась спустя десять минут. Не одна. С ней была Маарика, вызвавшаяся добровольной помощницей.
– Капитан? – удивилась она, увидев Сергея, мало похожего на себя прежнего.
– Всё ещё, – усмехнулся капитан.
Женщины кинулись к больным, лежащим на полу. Водрузили их на кушетки и только после этого помогли капитану забраться на постель.
– Спасибо, дамы, обещаю отблагодарить позже, – Васнецов пытался выглядеть бодрее, чем чувствовал себя внутренне.
– Сергей, оставьте ваши обещания, это наша обязанность, – Лейсан быстро проверила температуру, коснувшись лба ладонью.
– Ну ладно, скажите, что там происходит снаружи.
– Я сама не видела, но говорят, что там горы изо льда.
– Я видела, – ответила Маарика – это такие подвижные горы до самого горизонта, колыхающиеся на воде. Течение продолжает их наслаивать.
Капитан попытался представить себе, как это может выглядеть, и механизм их образования.
– Надо идти параллельным курсом с течением, вокруг полюса, не приближаясь и не уходя далеко от торосов, – решил он. – Дайте мне связь с вахтенным.
Маарика решив, что Лейсан важнее находиться вместе с больными, отправилась выполнять распоряжение капитана. Она считала, что в такой сложной ситуации, в которой они оказались, очень важно иметь центр, принимающий решения. Пусть у неё и других журналистов статус гостей, Маарика могла наплевать на него и подчиняться ради того, чтобы ей подарили чувство определённости.