Пока Матвей был на рыбалке, природа успела преобразиться. Зелень пожухла, пожелтела, покраснела, дно ущелья устлала облетающая с деревьев листва. Матвей собрал её и застелил каменный выступ, на котором у него по плану была кровать. Толстый слой сухой листвы, накрытый сверху тряпками, защищал от холода камня. Кровать получилась удобная, в меру жёсткая, с приятным запахом.
Матвей был уверен, что в этих краях зима наступает раньше, и оказался прав. Уже в конце сентября ветра нагнали тучи, разродившиеся обильными снегопадами. Без дела сидеть не пришлось. Необходимо было запастись дровами на всю зиму. Неизвестная местность хранила под снегом много ловушек, о которых нельзя было догадаться, пока не наступишь. Матвей не раз проваливался под снег, уверенно ступив в сугроб. К счастью, ему удалось отделаться незначительными ушибами. Так он на собственном опыте создал для себя карту троп, по которым можно было ходить без опаски.
Свежий снег напомнил ему о том, что здесь он не один. Зигзаги заячьих следов регулярно пересекались с маршрутами его движения, но вживую увидеть животное ему не удавалось. Зато в его жилище пожаловали мелкие грызуны, учуявшие тепло, уют и пищу. Матвей истреблял их, как только мог, опасаясь, что до весны еды на всех не хватит. Ночью он регулярно слышал шорох мелких лапок, снующих по полу и по стенам.
На носу уже был Новый год. По новому летоисчислению наступал двадцать первый год от всемирной катастрофы. Двадцать один год – как всё изменилось. Двадцать первый год, начатый человечеством заново. Матвей накатал снежков и украсил ими снаружи свой дом. Получилось чуть праздничнее, чем без них. На душе никакого праздника не чувствовалось. Постоянно лезли на ум мысли о матери с отцом, о себе, обречённом жить здесь до смерти, либо отправиться назад и с большой вероятностью погибнуть в скитаниях.
Матвей проснулся тридцать первого декабря как обычно, вместе с поздними лучами солнца, почти не показывающегося из-за горизонта. В этот день он задался целью сходить до берега, посмотреть состояние шлюпки и как крепко лёд сковал поверхность океана. Очень хотелось поесть свежей рыбки на праздник. Копчёная солёная рыба стояла поперёк горла, а почки, кажется, совсем отказывались фильтровать соль. Он просыпался каждый раз таким опухшим, что полдня видел свои веки, нависающие над глазами.
Матвей вышел на улицу, потянулся, привычным движением спустил штаны и замер. Ему показалось, что он увидел призрака. Взгляд его выражал испуг и крайнее удивление. Прямо на входе в ущелье стояло нечто, завёрнутое в шкуры. Матвей заправил штаны и не сдвинулся с места. Фигура тоже стояла не двигаясь. Немая сцена длилась пару минут. Наконец фигура сделала несмелый шаг вперёд, затем ещё один. Матвей ждал, размышляя, стоит ли ему броситься в дом и вытащить автомат для острастки.
– Привет! – произнесла фигура девичьим голосом на английском.
В голове Матвея мгновенно провернулся целый клубок предположений и гипотез.
– Привет! – поздоровался он на том же языке.
Девушка залопотала что-то неразборчивое и пошла уверенней. Матвей стоял и ждал, глядя на неожиданную гостью во все глаза. Она подошла и скинула с головы меховой колпак, по мнению Матвея сделанный довольно грубо. На вид девушке было около восемнадцати. Щёки её горели красным, будто она давно была на морозе.
– Кейт, – она протянула руку.
Матвей немного растерялся, потом всё-таки пожал её.
– Матвей, – произнёс он и заметил удивление гостьи.
– Матьуи, – повторила она.
– Да, типа того, – произнёс Матвей по-русски, а потом перешёл на английский, который немного практиковал с американцами, живущими в посёлке. – Мой английский плохой. Я русский.
– Русский? – удивилась Кейт. – Как ты тут оказался?
– Долгая история. А ты откуда?
– Мы живём недалеко. Полдня на лодке по воде или по льду. По земле намного дольше, дня два, плохая дорога.
– Ты знала, что я здесь живу? – спросил Матвей, предположив, что визит девушки был спланированным.
– Знала. Я видела твою оранжевую лодку в море. Ждала, когда станет лёд.
– А вас много?
– Тринадцать. Чёртова дюжина. Было больше, но мужчины погибли.
– Всего? Так вы не с подводной лодки «Монтана»?
– Да, а ты знаешь про неё?
– Да, и капитана вашего, Мак… как его, Макконелли.
– Да, Коннелли, – поправила Кейт. – Он был капитаном, а потом главой посёлка.
– А сейчас?
– Все погибли. Каменный завал, сошедший с гор из-за прорвавшегося озера, уничтожил посёлок. Остались только мы, потому что наш духовный отец Брайан предвидел гибель и спас нас.
Матвей понимал не всё, но улавливал общий смысл. То, что люди погибли, он понял.
– Мне очень жаль. Теперь понятно, почему он не выполнил своего обещания, – Матвей спохватился. – Извини, проходи в дом, я сейчас приду.
Девушка не стала скромничать. Матвей приоткрыл ей приставную дверь, и она юркнула внутрь. Он отошёл подальше от дома. При такой гостье не стоило портить праздничный цвет снега. Первый шок прошёл, и Матвей вдруг увидел для себя знак, что эта девушка появилась здесь не просто так.
Он вернулся в дом. Кейт скромно сидела на его постели.
– Один момент, – пообещал он ей. Чиркнул кресалом в заранее приготовленную кучку сушёного мха. Тот задымился и, после того, как Матвей подул, разгорелся. Огонь наполнил скромное жилище уютом и теплом. Матвей не знал, за что взяться. Он считал, что его дом, пригодный для него, для девушки кажется слишком аскетичным и некрасивым, хотя она не подавала виду, с любопытством разглядывая обстановку.
– У меня из всей еды только рыба и есть совсем немного, – Матвей задумался, вспоминая слово, – олень.
– Олень? – девушка будто не слышала это слово.
– Да, олень. Жёсткий, как ремень.
Матвей вынул заканчивающийся припас, настрогал его помельче и преподнёс девушке. Кейт смущённо, но благодарно приняла подношение. Матвей в свете огня внимательно разглядел её лицо. Правильное, по-девичьи пухленькое. Она умилительно жевала жёсткое мясо и с наслаждением причмокивала.
– Вкусно, но необычно. Мы едим одну рыбу. Брайан плохой охотник, поэтому мы ловим рыбу.
– Я тоже плохой охотник. Олень был приготовлен давно.
Кейт взяла в руки кусочек оленины и посмотрела его на огонь. Её что-то заинтересовало.
– Это следы зубов землероек? – спросила она, показав на след, будто оставленный резцами грызуна.
– Землероек? – переспросил Матвей, не зная значения слова.
Кейт подняла верхнюю губу, оставив два зуба наружу и очень похоже изобразила грызуна.
– Да! У меня тут они пешком ходят. Ты не бойся, это не опасно.
– Опасно. От их укусов умирают. Болезнь называется туляремия, – с тревогой в голосе произнесла девушка.
Матвей ни разу не слышал о такой болезни.
– Грызуны несут смерть. У нас умерли люди в посёлке ещё до завала.
– Да? – удивился Матвей. Он задумался, решив, что девушка права, и он слишком рисковал, позволяя грызунам, разносчикам инфекций, следить в его доме.
– Наш духовный отец зовёт нас всех трусами и бесполезными существами, – сменила тему Кейт.
– Почему?
– Мама говорит, что он псих, но у него есть дар.
– Кейт, а другие мужчины, взрослые, как я, у вас есть? – Матвей решил узнать про потенциальных конкурентов, а также проверить внезапную догадку.
– Нет. Только два моих брата, они чуть старше меня. Все мужчины погибли. Моя мама считает, что их убил Брайан, потому что не хотел терять свой статус.
– Серьёзно?
– Не знаю. Мой отец погиб давно, как раз от туляремии, и Брайан к его смерти точно не причастен.
– А кроме тебя обо мне кто-нибудь знает? – спросил Матвей, чувствуя некоторую опасность со стороны неоднозначного соседа.
– Нет. Я не стала никому об этом рассказывать.
– Почему?
– Знаешь, я надеюсь, что мне не придётся всю жизнь прожить рядом с этим человеком, Брайаном. Я боюсь его, и все боятся. Он не потерпит тебя, если будет знать, что ты завёлся у него под боком. Я хотела бы сбежать отсюда.
– Правда? – Матвей не смог сдержать удивлённого возгласа.
– Да.
– Тебя кинутся искать? – спросил он.
– Нет, если я вернусь до утра. Только мне нужен будет улов, иначе меня будут ругать.
– Улов я тебе обещаю. Значит, у нас есть время, чтобы встретить Новый год до самого вечера, а посреди ночи пойдём на океан, просверлим лунку и будем ловить на свет.
– На что?
– На свет. Разве вы так не ловите?
– Нет, мы ловим днём, на сушёных насекомых.
– А я ловлю ночью на свет. Рыба идёт на него, лучше, чем на насекомых.
– А как ты празднуешь? – спросила Кейт, сменив тему, которая показалась ей более интересной.
– Шампанского не обещаю, но поесть от пуза можно.
– Рыбу? – Кейт сморщила носик.
– Я могу приготовить суп из полуфабрикатов? – предложил Матвей, мешая русские и английские слова.
Кейт звонко рассмеялась.
– Я ничего не поняла, но согласна есть, всё, что ты приготовишь.
– Хорошо, – Матвей с готовностью кинулся к своим припасам. – Кстати, мою сестру зовут так же, как и тебя.
– Кейт?
– Катя.
– А, меня раньше мама звала Кэти, но потом, когда я стала взрослой, только Кейт. Твоя сестра ещё маленькая?
– Нет, у неё уже четверо детей.
Кейт вздохнула.
– Люблю детей. У нас мои дети могут взяться только от Брайана или же от моих братьев, – Кейт передёрнула плечами. – Мерзость.
Матвей только сильнее уверовал в то, что появление девушки – это знамение, шанс от жизни, который не стоит упускать.
– Кейт, если ты не против, мы могли бы весной уйти отсюда на моей шлюпке. Только не проболтайся.
– Ни за что. Никому и никогда. Я даже матери ничего не скажу, потому что она стала совсем как безумная.
Матвей не нашёл английских слов, чтобы поддержать разговор. Вместо этого принялся готовить праздничный обед.
– Я могу тебе помочь? – спросила Кейт после нескольких минут безделья.