– Может, спустимся, попросим у капраза ещё один мешок риса?
– Не надо. Не хочу, чтобы нас видели. Сразу злословить начнут, что неудачник, да ещё Марию эту боюсь, придумает чего-нибудь, чтобы отомстить.
– Да и моя Анхелика уже сто раз пожалела, что отпустила меня.
– Вверх надо, выше, там ветра правильные дуют. По низу, как я понял, они меняются в течение суток на противоположные из-за разницы скорости остывания и нагрева земли и воды.
– Там же холодно, наши вещи не успеют высохнуть?
– Вымерзнут досуха, не беда. Надо только воду накрыть, чтоб не прихватило, – Прометей взялся за поршень и принялся поднимать давление в горелке. – Давай, перекладывай, – отдал он распоряжение Ивану.
Иван покряхтел, бросил взгляд на уходящую вниз землю, по которой уже начал скучать, и полез перекладывать припасы. Из-за тесноты этот процесс становился головоломкой. Надо было по нескольку раз перекладывать вещи, прежде чем они заняли задуманное место.
Становилось холоднее. Иван заметил это по пару изо рта и по замерзающим кончикам ушей. А ещё ему показалось, что работа отнимает у него сил больше обычного. Когда он впихивал бурдюк с водой в разобранную нишу, то заработал сильную одышку, случавшуюся после интенсивной пробежки. Он сел на вещи. Перед глазами забегали тёмные точки.
– Что? – спросил у него Прометей, заметив, что с товарищем что-то не так.
– Голова кружится и воздуха не хватает, – признался Иван.
– Ты вниз глянь, – интригующе предложил друг.
Иван тяжело поднялся на ноги. Земли под шаром больше не было, только безграничный океан, изогнутый дугой по горизонту. Редкие облака плыли ниже шара. Небо меняло оттенок от жёлтого у земли до тёмно-синего в самом верху. Огромное пространство, которое сложно представить с поверхности, вызывало ощущение собственной микроскопичности, но не мешало наслаждаться торжеством человеческого разума, способного поднять их на такую высоту.
Иван долго любовался, изредка сопровождая свои чувства междометиями. Головокружение остановилось, но начали мёрзнуть руки и нос.
– Холодает, – заметил он.
– Я думаю, что нам придётся большую часть пути провести на такой высоте, снижаясь только к утру.
– Прометей, ты направляешься куда-то, будто точно знаешь, что там есть люди. Ты что-то знаешь? Вычитал в записях первого капраза?
Прометей пытливо посмотрел на Ивана, будто решал, рассказать ему какой-то секрет, или промолчать.
– Помнишь историю про людей, которые тоже спаслись на подлодке «Монтана»?
Иван что-то помнил. Это проходили в школе, и даже считалось, что часть жителей посёлка – потомки тех людей. Только кому интересно помнить всё, чему учат в школе?
– Что-то такое помню.
– Я как-то давно, ещё до нашего первого путешествия, обмолвился капразу, что поеду искать их потомков. На карте в подлодке есть это место, его пометил сам капраз с «Монтаны». Он не хотел меня пускать и говорил, что я только напрасно рискую. Я же видел, что он знает больше, чем говорит. А потом он сдался и рассказал мне то, о чём никто не знает.
– И что? Они агрессивные?
– Нет. Давно, ещё когда в нашем посёлке жило первое поколение уцелевших, одного мужика унесло в море на шлюпке. И он доплыл до самой Аляски.
– Ерунда какая-то, – перебил Иван рассказ. – Почему он не вернулся сразу?
– Он был ранен медведем и долгое время находился без сознания. Его подхватило течение и унесло прямиком через полюс. Там он нашёл небольшую кучку людей с подлодки, и они поведали ему, что посёлок, основанный экипажем «Монтаны» и теми, кого они спасли, полностью уничтожил сель с гор. Не выжил никто, кроме этой горстки.
– А к чему такая секретность? И как узнали? Этот мужик, что, вернулся?
– Те люди, что выжили, они были словно не в себе, поклонялись одному из своих, как божеству, за то, что он якобы спас их. Я сам всего не знаю, думаю, что и капраз не знает. Только вернулся этот мужик назад с одной из девушек, или даже двумя, но людям сказали, что они не с подлодки, потому что боялись, что правда будет слишком горькой. Идея объединения тогда питала людей.
– Тёмная история, – засомневался Иван. – А как имя того, кто вернулся?
– Горбунов Матвей.
– А, так он же у нас на кладбище первых поселенцев лежит. Мария, кстати, из его рода.
– Знаю, – кивнул Прометей.
Иван нахмурил брови.
– Так мы что, летим туда, куда этот Матвей плавал? – предположил он.
– Как получится. Мне интересно, что стало с теми людьми?
– Не знаю, мне они заранее не нравятся. Были бы нормальные, никто бы от них не сбегал. А если такие, как твоя Мария, то вообще держаться надо подальше.
– Столько лет прошло, они могли измениться.
– Как говорит мой отец, генетику так просто не перешибёшь, тут много поколений требуется.
– Генетика ни при чём. Их сломили обстоятельства. Мы можем и не садиться на землю. Присмотримся к ним сверху, оценим количество народа, занесём координаты, отдадим информацию капразу, а он пусть решает, как поступить, – Прометей ощупал оледеневшие вещи, развешанные на борте корзины. – Пока нам рано об этом думать. Мы в воздухе сутки, но почти не сдвинулись с места.
– На таком морозе день за неделю покажется. Ещё и шевелиться не хочется, голова кружится.
– Можно немного спуститься. Это я проверял наши физические возможности и поведение шара, ну и ещё изучал ветер. Одним словом, копил опыт для будущих поколений.
Иван критически посмотрел на друга, ещё сильнее укутавшись в одежду.
– Хоть предупредил бы. Столько стрессов за один день полёта.
– Твоё поведение в сложной ситуации тоже было одним из объектов наблюдения, – спокойно произнёс Прометей.
– Что? Ты хочешь сказать, что не уверен во мне? После месяцев плавания на одном плоту у тебя ещё есть какие-то сомнения? – Иван негодовал.
– Прости, Иван, просто там условия были иные. Мне хотелось понять, как разреженный воздух может повлиять на самочувствие человека, в том числе эмоциональное.
– На себе проверяй.
– На одном человеке велика погрешность, на двоих уже какая-никакая статистика. Если бы я тебя предупредил, ты бы был готов, а так всё получилось чисто.
– И что получилось?
– Вот в себе я тоже чувствую необъяснимое раздражение, как и у тебя. Видимо, непривычные условия и нехватка кислорода приводят к состоянию, похожему на похмельный синдром или болезнь.
– Снижайся уже, Прометей. Не нравится мне это состояние, – Иван на самом деле почувствовал, что нервы щекочет немного излишняя возбудимость.
Горелка была уже отключена несколько минут назад. Шар незаметно терял высоту. Его пассажиры, укутавшись в тёплую одежду, сидели неподвижно, глядя вверх, в небо. Вдруг его синеву прорезал светящийся след метеора.
– У меня мать всегда, когда видит падающую звезду, загадывает желание, – сообщил Иван.
– Суеверие, – в своей манере отреагировал Прометей.
– Иногда сбывается.
– Совпадение.
– По мне, так это просто способ раскрасить жизнь интересными вещами.
– Возможно. Краски у всех разные.
– Да-а-а, – согласился Иван.
Постепенно тепло отогревало промёрзшие задубевшие вещи. Мешки и тряпки потемнели, от них поднимался пар. Прометей выбрался наружу и снова разжёг горелку, поставив её на слабый огонь. Он сделал расчёт маршрута по своим приборам.
– Я был прав, – довольно покачал головой Прометей, – ветра на высоте дуют в нужную нам сторону почти идеально.
Он добавил огня.
Чем больше Прометей понимал устройство воздушной среды, тем спокойнее становился. После первого неудачного дня последовала неделя относительно прогнозируемого полёта. Случались болтанки, вызванные неожиданной сменой направления воздушного потока, одна гроза, напугавшая молниями и подмочившая шар и вещи, вызвав увеличенный расход горючего.
Чтобы правильно распорядиться временем, Прометей и Иван договорились дежурить сменами. Иван уже разбирался во многом, поэтому вполне мог остаться за штурмана. В дежурную смену необходимо было следить за направлением движения, указываемом стрелкой магнитного компаса. Смотреть за высотой, за горизонтом, чтобы не попасть в неожиданные природные неприятности. Фиксировать все острова, и даже океанические течения, которые были различимы с высоты.
Иван уже не мучился совестью из-за того, что сбежал с Прометеем. Новые ощущения, осознание ещё одного измерения мира отвлекали от суетных мирских мыслей, позволяя наслаждаться природой. Чего стоило открытие целого архипелага с зелёными пятнами застоявшихся озёр, белыми облаками морских птиц и огромным лежбищем морских котиков. Изолированное от остальной земли природное сообщество развивалось динамично и выглядело самодостаточным. То же относилось и к косякам рыбы, периодически засвечивающихся сотнями тысяч серебристых тел у самой поверхности воды.
– Назову это место архипелагом Изобилия, – сообщил Прометей, выводя его описание и координаты в дневнике.
– Смотри, смотри! – неожиданно закричал Иван. – Смотри, там что-то похожее на артехвакт, – Иван указал на силуэт предмета, не похожего на создание природы.
Он был велик и почти полностью затоплен. Его обводы действительно напоминали корабль, на которых плавали люди из прошлого. Ни Прометей, ни Иван никогда не видели кораблей, о которых много говорилось в школе и в библиотеке подводной лодки, но этого было достаточно, чтобы увидеть аналогию. Прометея раздирало любопытство.
– Тот самый случай, когда стоит попытаться приземлиться, – его глаза разгорелись от предвкушения.
– Нет, нет, Прометей, здесь негде, – Иван был уже не рад, что обратил внимание на исторический артефакт. – Упадём в воду.
– Не упадём. Это сверху кажется, что суши мало, на самом деле её хватит чтобы посадить сотню таких шаров на расстоянии километра друг от друга.
Он принялся бегать вдоль бортов корзины, изучая направление ветров. Затушил горелку и принялся ждать, когда их снова отнесёт на земли архипелага Изобилия, которые они почти пролетели. Иван решил, что мешать товарищу, принявшему решение, бесполезно. Он самоустранился в центре корзины под горелкой, с куском сушёной оленины. Аварийное приводнение оставило в его психике след, заставляющий испытывать страх перед повторением подобного.