– Вот ты и скажи, а мы посмотрим.
– И скажу, – в девушке сильно́ было журналистское прошлое. На слабо́ брать её не стоило.
Она вышла на участок палубы, на котором имелось возвышение, и попыталась перекричать шум, доносящийся с океана.
– Люди! Минуту внимания! У меня для вас важное сообщение насчёт происходящего!
Её голос тонул в выстрелах лопающегося ледяного панциря. Сергей смотрел на её бесполезные попытки докричаться, плюнул и встал рядом с ней.
– Народ! – крикнул он, выдавив из себя весь бас, на который был способен.
Люди обернулись.
– Народ, граждане нашего маленького государства, у меня для вас есть известие, касаемо наблюдаемого природного явления. Вполне вероятно, что оно вызвано водой, возвращающейся с материков в океан. Логично? Да! Не надо паники, не надо других предположений. Возможно, это начало нашего освобождения из ледяного плена, – Сергей закашлялся, попытался продолжить, но понял, что осип. – А вот это настоящая беда, – просипел он.
Васнецов спрыгнул с возвышения и помог слезть Маарике. Они вернулись под палубу, провожаемые взглядом встревоженной публики. Выступление капитана не на всех произвело одинаковый эффект. Некоторые успокоились, поверив ему, но были и те, кто решили, что такое объяснение всего лишь отговорка, скрывающая истинные причины творящегося в океане, которые каким-то образом известны капитану, но не разглашаются.
Вода прибывала с каждым днём. Разбившийся на отдельные льдины панцирь умолк. Теперь лёд покачивался на волнах и монотонно бился в борта ледокола. О попытке попасть на контейнеровоз пришлось забыть. Дорога до него стала непроходимой. Зато пришлось вспомнить о покойниках, которые начали размораживаться.
До суши от носа ледокола было не больше пятидесяти метров, но теперь это расстояние было превращено в покрытое водой подвижное ледяное поле. Никаких спасательных плавсредств на «Севере» не осталось. Были идеи отказаться от затеи с похоронами и выбросить трупы за борт, предварительно проведя похоронный обряд, чтобы не мучиться чувством глумления над покойными. От него отказались большинством голосов, решив, что подобное приблизит общество, ограниченное бортами ледокола, к потере моральных устоев и дикости.
Способ был найден. Из разного материала, который собрали на корабле, соорудили две «переправы», похожие на лестницы, обшитые с одной стороны плоскими предметами, типа верхней части стола. Для начала по ним на берег должна была отправиться «ритуальная группа» для сбора камней под могилу. Остальные должны были вернуться и по сигналу начать переправлять усопших, используя яркие надувные круги, припасённые неизвестно для чего во время экспедиций к контейнеровозу.
Сергей отправился вместе с первой группой людей. Он обмотал ноги поверх носков пластиковыми пакетами, на случай, если высоты его сапог не хватит и придётся черпнуть ледяной воды. После того, как его откачали, отношение к холоду у него превратилось в едва сдерживаемую фобию. В команду вошли Перепечка, Уолкер, Лукин, Громыко, итальянский журналист Эспозито и камерунец, нанятый на судно на один рейс баристой, Атуба. Последнего взяли за длинные ноги и хорошую прыгучесть.
Команду спустили на воду. Первым встал на лёд Лев Перепечка, как самый лёгкий из всех. Надо было проверить, как льдина отреагирует на его вес. Оказалось, что толщина льда солидная и небольшая с виду льдина почти не реагировала на вес человека. Вода при этом поднималась чуть выше щиколотки. Льву передали первую «переправу», которую он бросил между льдин по направлению к берегу. Он перешёл по ней довольно смело и стал ждать, когда спустятся остальные.
Ритуальная команда поделилась на две, используя для передвижения по одной переправе. До берега добрались почти без приключений, если не считать, что несколько раз пришлось поскользнуться на льду. Перепечка умудрился провалиться между льдин одной ногой. Его едва успели вытащить из соприкасающихся многотонных глыб, которые могли размозжить конечность.
Добравшись до берега, устроили лагерь в предположительном месте строительства могилы. Мокрую одежду выжали и надели снова. Температура воздуха была положительной, так что обморожения можно было не бояться. Сергей не пожалел, что придумал идею с пакетами. Воды сапогами начерпать таки пришлось. Он вылил её из сапог, но ноги остались сухими и не мёрзли.
Работу откладывать не стали. Команда принялась собирать и складывать камни на расстоянии двух сотен метров от берега на небольшом возвышении. Место выбрали по причине затопления нынешних низких берегов острова. Так был шанс, что могила останется на суше хотя бы в ближайшие несколько лет.
На собирание камней ушло намного больше времени, чем планировали. Мешал снег и отсутствие булыжников нормального размера. Работа продолжилась и в ночь, благо она была достаточно светлой. Спать в таких условиях никто не решился, работали до утра. Гора камней наутро была видна с борта судна.
– Ну, вот, – капитан, кряхтя, присел на груду камней. Поясница с непривычки перестала сгибаться, – а вы хотели съесть.
– Так это от отчаяния, как вариант был, – Казючиц присел рядом. – И эта идея пришла до того, как мы увидели покойников. Один хрен, надо думать, чем питаться в ближайшие месяцы.
– Согласен, думать надо. Сдёрнемся с этих камней, уже варианты какие-то будут. Может, встретим затопленные суда, а может и людей.
– У которых тоже уже жрать нечего, – продолжил мысль Казючиц.
– Саня, а что ты такой угрюмый сегодня?
– Так ведь похороны, чему радоваться? – Казючиц поднялся с камней и с хрустом распрямился. – Парни теперь расслабиться могут, – он кивнул на кучу из камней, – а у нас, походу, всё только начинается.
– Скоро год, как мы в «автономке», без малейшего понятия, что там с планетой, так что не причитай раньше времени. Сила воли и нервы тебе ещё пригодятся, – посоветовал капитан, разозлившись на помощника.
Александр ничего не ответил, отвернулся от Васнецова и закатил глаза под лоб. Перепечка вынул из кармана фальшфейер.
– Пора? – спросил он.
Капитан посмотрел на часы.
– Давай, жги.
Красное дымное пламя осветило место будущего кургана. С корабля ответили миганием фонаря, приняв сигнал и уведомив о начале транспортировки покойников. Две пары направились к кораблю с «переправами», чтобы встретить «последний» груз.
Сергей остался на острове, наблюдая с него, как с борта в воду упали яркие надувные круги. Их отнесло ветром. Команда, ожидающая покойников внизу, спешно направилась за ними. Получилась короткая заминка. Затем начали опускать погибших. На душе стало как-то тускло и печально и захотелось скорее закончить тягостную процедуру прощания.
Капитан подошёл к кромке воды вместе с остальными. Он заметил, что за сутки, что они провели на острове, вода поднялась примерно на три метра. Океан, как сообщающийся сосуд, набирал её с огромной скоростью. Это почти прямо указывало на то, что континенты были затоплены, сводя оптимистические ожидания, связанные с ними, к нулю.
Покойников закрепили на кругах в позе отдыхающих, головы и ноги свисали. Картина могла бы показаться даже смешной, если бы не посиневшие лица, на которые страшно было смотреть.
Первую партию покойников уложили на камни и принялись выкладывать вокруг них камни. По мере подвоза «новеньких» высота стен увеличивалась. Всего их было двенадцать, включая матроса с контейнеровоза. Лежали они в три ряда, каждый был перекрыт каким-нибудь куском внутренней обшивки стен, а самый верхний ряд накрыли «саваном», пластиковой скатертью с фирменными рисунками.
Курган завершили, а на вершину его водрузили аварийный радиобуй, приведший судно в эти места. Смотрелся она на могиле символично.
– Он, как проводник для тех, кто потерялся между небом и землёй, – произнёс Перепечка. – Теперь они придут, куда надо, по сигналу маяка.
В его речи хоть и звучал пафос, но от мысли, что люди упокоены, как положено, на душе стало спокойнее. Ритуал помог Васнецову справиться с негативом, одолевающим в последние дни и заглянуть в будущее с бо́льшим оптимизмом.
Как назло, перед самым возвращением на борт ледокола поднялся ветер. Его принесло с юга. Он был влажным и тёплым. Лёд под ногами заходил на высоких волнах, мешая перебираться с льдины на льдину. Приходилось действовать осторожнее. «Переправы» елозили на подвижном льду, грозя свалить с себя людей. Путь в полсотни метров показался команде намного длиннее.
Васнецов поднимался последним, несмотря на возражения команды.
– Забирайтесь уже! Сказал, поднимусь после всех, значит после всех, – не терпящим возращений приказным тоном произнёс Сергей.
Его послушали. Белая голова Маарики выглядывала из-за борта. Сергей помахал ей.
– Сейчас поднимусь, подожди немного, – успокоил он её.
– В каюте тебя ждёт горячий чай, – крикнула она.
– Замечательно. Ещё бы коньячку в него для согрева.
– У меня остались ликёры, – произнёс Атуба, – я вам дам одну бутылку.
– Ликёры? – удивился капитан. – Что-то я не помню их в описи.
– Секрет баристы, работающего барменом. За небольшую доплату всегда готов намешать клиенту что-нибудь покрепче чая. Наличными. Мимо кассы.
– Вот ты прохиндей, – капитан шлёпнул смуглого баристу по плечу. – Куда смотрел отдел кадров?
– Они тоже любят коктейли.
– Ясно. Молодец. Раз уж проболтался, то надо описать твою заначку и сделать её общей.
– Я давно собирался так поступить, да боялся, что народ на меня обозлится, а после похорон подумал, что мы стали друг другу ближе.
– Верно, я тоже почувствовал какую-то появившуюся связь между нами, – капитан подумал и добавил: – Поминки, что ли, сегодня устроить? Чего его хранить? Много у тебя?
– Чемодан. Литров пятьдесят.
– Сколько? – удивился капитан.
– Десять я успел продать.
– Ладно, ликёры не еда, хоть и калорийные. Устроим поминки, повеселимся. Мы этого заслужили.
Атуба взялся за верёвку, сброшенную вниз, продел петлю под руками и показал, чтобы его поднимали. Капитан остался на льдине один. Он придерживался рукой о борт судна. Волны колыхали его опору.