– Я не питаю надежд на их счёт. Этот Уолкер умеет манипулировать людьми, а почва для его усилий давно подготовлена.
На палубу выбрался Тухватян. Его перекошенное лицо, сохранившее такое выражение после воспаления нерва, выражало крайнюю степень испуга или возмущения. Чего в нём было больше, Васнецов не разобрал.
– Сергей! Сергей! – он подбежал к капитану. – Капитан, там эти уроды захватили склад с продовольствием.
– Как захватили? Зачем пустили? – Васнецов бросился к спуску вниз. – Там же наряд был.
Тухватян припустил следом.
– Был, но они его палками забили. На лице живого места нет.
– Ты не шутишь?
– Капитан, ну это похоже на шутку? – в своей южной манере Артур активно жестикулировал.
– Сколько их?
– Не считал. Может все, а может, и нет, но много.
Все, кто ему встретились по пути, уже знали о неприятной новости. Александр Казючиц взволнованно прохаживался по коридору с железным прутом в руках.
– О, Сергей, – выдохнул он облегчённо. – Бунт на корабле.
– В курсе. Ты вооружился? – Сергей кивнул на прут.
– Да, мало ли, вдруг решат нас связать и за борт акулам. Если ты на переговоры, то не советую идти с голыми руками, может не прокатить на одном авторитете.
Васнецов резко сбавил шаг. Предупреждение не показалось ему пустым. Успех бунтовщиков, пустивших первую кровь, мог вскружить им голову в уверенности лёгкого решения проблем насилием.
– Та-а-ак, заваливайте коридоры баррикадами, чтобы они не могли свободно перемещаться, и вооружайтесь, а мы пока обдумаем свою стратегию, – для чувства собственной безопасности Васнецов решил изолировать от бунтовщиков Маарику. – Артур, Александр, соберите весь наш актив в рулевой, – раздал он распоряжения, а сам спешно направился в каюту.
Маарики там не оказалось. Он выскочил в коридор, спрашивая у всех, кто ему встречался, о молодой супруге. Никто не знал, где она находится. Васнецов забежал в медицинский блок. Доктор Кунашева, как обычно, обхаживала больных. В этот раз у неё оказались пострадавшие от нападения бунтовщиков. Она накладывала бинты на лицо одному из них.
– Лейсан, ты Маарику не видела? – спросил он с надеждой.
– Сергей, мне сейчас не до того. Видите, что эти «оппозиционеры» сделали с людьми?
– Здравствуйте, Сергей Иваныч, – поздоровался пострадавший.
Капитан признал в нём по голосу Громыко.
– Здорово, Андрей. Отделали они тебя.
– Да, – согласился он, – неожиданно напали. Я до последнего был уверен, что они просто берут на понт.
– Мы разберёмся с ними, Андрей. Оставлять безнаказанным такое нельзя, – пообещал капитан.
– Она собиралась прийти помочь с обычными больными, но сегодня никого не было, кроме этих двух, – сообщила врач. – Спряталась где-нибудь, после такой новости.
– Хорошо бы, иначе… – капитан не договорил, выскочил в коридор.
Он направился к складу, намереваясь точно узнать, не в руках ли бунтовщиков оказалась его Маарика. От этой мысли ему становилось не по себе. Девушка не заслуживала быть участницей разборок. В его представлении Маарика была хрупким, нежным, тёплым существом с большими голубыми глазами и любящим сердцем. Её боль усиливалась в нём многократно, чего никогда не бывало с ним во время прошлых отношений. Сергей готов был придушить голыми руками любого, кто попытается сделать Маарике плохо.
Его распоряжение насчёт баррикад уже исполнялось. Встревоженный выходкой «оппозиционеров» народ стремился обезопасить себя от дальнейших проблем.
– Сергей, а мы теперь что, довольствие будем получать через них? – спросил пожилой техник парогенераторных установок Соколовский, вытягивающий из каюты тяжёлый стол.
– Не знаю пока ничего, Иван Палыч, никаких требований я не слышал.
– И так уже на двукратное питание перешли, а эти совсем обрежут.
– Я вам так скажу, Иван Палыч, с завтрашнего дня мы собирались перейти на однократное питание, которое можно было растянуть ещё на двадцать дней, и это предел. Так называемые бунтовщики после того как увидят, сколько продуктов осталось на самом деле, посадят нас на строгую диету.
– Да какую диету? – возмутился техник. – Друг дружку жрать что ли?
– Извините, Иван Палыч, спешу. Я смогу пройти по этому коридору к складу?
– Сможешь. Там наши стоят с железом, вход охраняют от этих гадёнышей.
Через двадцать шагов в ответвлении коридора, ведущего вниз, на уровень склада и грузовых помещений, стояли четверо мужчин из свободной смены. В руках они держали металлические штыри, тело и голова у них были укрыты самодельными доспехами из подручных материалов, придуманными наспех. Суровый взгляд и комичные доспехи контрастировали между собой.
– Сколько их там? – спросил Васнецов, поравнявшись с постом.
– Не знаем, капитан. Десятка три точно есть, а то и больше.
– Не поднимались сюда?
– Нет, оттуда орут иногда, вас зовут на переговоры.
– Кем они себя возомнили? Террористами? – Васнецов сгоряча плюнул в тёмный проход.
Идти в одиночку не хотелось, это было опасно и глупо. Наверняка расчётливый Уолкер использовал эту оплошность для собственной выгоды. Он спустился на несколько ступеней вниз. Из намеренно лишённого освещения коридора слышались голоса. Капитан прислушался и вдруг узнал среди них голос Маарики. Она разговаривала сквозь плач. Волна ярости прошла от пяток до макушки капитана. Ладони сразу же вспотели, кровь забилась в висках.
Васнецов выскочил с лестницы и пулей рванул к своим помощникам, чтобы продумать правильную стратегию, исходя их появившихся ограничений выбора решений.
В рулевой находились с десяток человек. Оказывается, тема с доспехами, закреплёнными на теле скотчем, расползлась по судну. Тухватян и Казючиц помогали друг другу приматывать к телу журналы.
– Вот, собираемся дать бой, – сообщил Александр, увидев вошедшего капитана.
– Отставить бой, – Васнецов нервно растёр ладонями лицо и шевелюру, – они взяли Маарику в заложники.
– Как?
– Когда?
– Без понятия, мужики. Они готовились и ждали подходящего момента, в отличие от нас, рассчитывающих на человеческое понимание.
– Вот уроды! – Тухватян стукнул железкой по столу. – Я их маму… знать не хотел.
– Чёрт, а мы наивно полагали решить вопрос по-мужски, – Казючиц бросил бесполезную теперь железку на пол. – Забыли, что мужиков среди них нет.
– Там, кроме Маарики, одни бабы, – пошутил кто-то.
Его поддержали невесёлым смехом.
– И как же нам быть, Сергей? – Тухватян сел на край стола, рядом с капитаном. – Ждать, когда эта саранча съест наши продукты?
– Подождите, мужики, у меня в голове сейчас такой бардак, дайте подумать, – Васнецов находился на взводе и любой вопрос вызывал в нём неконтролируемое возмущение.
До сего момента он считал себя обычным капитаном, хоть и в необычных обстоятельствах. Он думал как капитан и действовал как капитан корабля, в то время как обстоятельства требовали умения думать, как военный, полководец или политик. Дипломатия не была коньком Васнецова. Он чувствовал себя слишком негибким и не понимающим интересы всех участников. Так же, как Тухватяну или Казючицу, ему хотелось зарядить железкой в наглую морду Уолкера, и он так и поступил бы, не будь у них Маарики. От беспомощности хотелось выть.
– Впереди айсберги, – зашипела рация.
– Принял, – ответил вахтенный. – Какой курс?
– Слева по курсу, градусов на десять-пятнадцать.
– Принял, – вахтенный бросил взгляд на капитана, но поняв, что тому совсем не до того, сам подкорректировал курс корабля.
В каюте повисла напряжённая тишина.
– Кто-нибудь знает, на склад не существует другого входа? – спросил капитан спустя несколько минут.
– Вход один, но есть вентиляционные шахты. Только в них никто не пролезет, да и шуму будет, – сообщил Казючиц.
– А что если нам дым пустить на склад? Они же выбегут, чтобы не задохнуться, а мы их тут подловим, – предложил Телегин.
– Они могут оперативно заткнуть шахту чем угодно, или же оставят на складе Маарику, шантажируя нас, – Васнецов сразу нашёл слабые места в этой идее. – Если мы хотим победить силой, то нам нужен хитрый план молниеносного нападения. Кто-нибудь из нас знаком с военной тактикой?
Ему не ответили.
– Я так и думал.
– Но и они не военные, не спецназовцы какие-нибудь. И среди них есть женщины, – произнёс Казючиц. – Что, если нам пойти на хитрость, пойти безоружными, а потом напасть на их женщин и взять их в заложницы?
– Конечно, Уолкер нам поверит, – критично произнёс Васнецов. – Он наперёд знает, что мы не способны на подлость.
– А на чёрта ему вообще нужны эти переговоры? Они будут сидеть на складе и трескать продукты, в то время как мы либо сдохнем с голоду, либо поубиваем друг друга и съедим, – предположил Тухватян.
– Верно, – согласился капитан. – Переговоры им не нужны. Им нужна гарантия безопасности. Они уверены, что любое наше решение будет в их интересах.
– В смысле? – не понял Казючиц.
– Ну, допустим, вы ополчитесь против меня, из-за того что я не разрешаю напасть на склад из-за Маарики. Наш коллектив раздробится на сторонников и противников силового решения, что выгодно Уолкеру. Или же мы гордо откажемся от нападения, слабея от голода. В один прекрасный день нас перебьют крепкие и сытые «оппозиционеры». Или же мы решимся напасть, наивно полагая, что у противника не припасено ничего кроме грубой силы и просчитаемся, получив кучу трупов.
– А что у них может быть?
– У них ножи из столовой есть. Я сам видел, как они их с собой носили. Наверняка примастрячили их к палкам, чтобы получились пики, – вспомнил об этой важной детали кто-то из коллектива.
– Они готовились, а значит, вооружились лучше нас, – решил Васнецов.
Никакого подходящего решения не виделось даже в перспективе. Над экипажем ледокола нависла реальная опасность голодной смерти, ещё не осознаваемая большинством. Для капитана судьба Маарики перевешивала всё, но для других она не была так важна, и следовало искать быстрого решения проблемы. Голодные люди не станут жертвовать собой ради его семейного счаст