х:
– Исландский мох и ягель в голодные годы издревле использовались как запасной продукт питания. Из него варили кисель, добавляли в муку и готовые блюда. Бактерицидные свойства мхов позволяли использовать их от разных болезней пищеварительной системы, – Сергей посмотрел на Маарику. – Это про мох, растения такие, которыми питаются олени.
– И люди, – многозначительно добавила Маарика. – Хочу мох. Хочу кисель из него.
– А где мы его… – Сергей замер, подскочил и направился к выходу. – Я сейчас.
Он выбрался на палубу. Перепечка, облокотившись на борт, смотрел в сторону берега.
– Лев! – окликнул его капитан.
Перепечка вздрогнул.
– Что? – выглядел он, будто испугался спросонья.
– Дай рацию, – капитан выхватил рацию из рук помощника. – На мостике, это капитан. Лево руля, малый ход.
– Еда? – спросил голос из рации с надеждой.
– Да, мы пойдём добывать мох.
– Мох?
– Мох. Вы не знали, что в старину его уплетали за обе щеки?
– Хорошо, лево руля, малый ход.
Ледокол направил свой нос в сторону берега. Капитан смотрел на воду, разглядывая возможные подводные камни. Осадка ледокола была небольшой, на нём можно было без страха подходить близко к берегу, лишь бы не нарваться на острые камни. Метров за пятьдесят Сергей скомандовал остановку. Судно прошло по инерции расстояние ещё в полкорпуса и остановилось.
Буквально через десять минут к спуску была готова команда из добытчиков мха.
– А какой мох собирать надо? – спросил кто-то.
Капитан показал иллюстрации из книги.
– А, а я думал надо лишайник с камней соскребать.
– Лишайники с камней это только для себя, для остальных мох ягель, который едят олени.
– А он точно…
– Точно. Информация проверена на предках. Если бы они ошибались, нас бы не было, – успокоил капитан людей.
Васнецов сам решил сплавать за мхом. Ему хотелось скорее накормить супругу. Её измождённый вид подкашивал его психическое здоровье быстрее голода. Они спустились по верёвке с узлами, закрученными через метр. Капитан нырнул в воду, игнорируя её низкую температуру, и поплыл к берегу. Команда зашумела брызгами следом за ним. Скоро ноги стали доставать до дна. Капитан бросил плыть. От физической нагрузки перед глазами забегали радужные круги и зашумело в ушах. В раскачку, преодолевая сопротивление воды, Сергей направился к берегу.
Выбравшись на сушу, он помахал людям, наблюдавшим за ним с борта ледокола. Снял с себя штаны, выжал их и надел снова. Вынул из кармана пластиковый пакет и направился к зелёной поляне, игнорируя зябкую тряску охладившегося в воде тела.
Удача ждала его метрах в ста от берега. Ближе к воде росли растения, по-видимому попавшие сюда семенами во время урагана. А там, где росла эндемичная растительность, мхи повстречались сразу.
– Сюда! Они здесь! – позвал капитан команду, ползающую по камням у воды. – Там, где вы смотрите, была вода, мох там не рос.
За скалистыми выступами урожай мха был особенно хорошим. Растений было много, и выглядели они здоровыми. Там, где их потрепало ветром, мхи отходили с трудом. Команда, преисполненная важности от проделываемой работы, собирала «урожай» молча и сосредоточенно.
– Да, меня жена часто оленем называла, – признался кто-то из техников, бросая в пакет пучок ягеля. – Теперь и крыть нечем.
За два часа команда «тихих охотников» удалилась от ледокола больше чем на полкилометра, подобравшись к большой луже, источавшей несвежий запах. У воды роилась мошкара, облепившая полуголых людей сразу же, как поняла, что они представляют гастрономический интерес. Тихую охоту на мох пора было сворачивать.
Команда добытчиков мха вернулась на борт спустя шесть часов. Каждый набрал по два и даже по три пакета мха. Весил он мало, пах непривычно и сомнения в его пищевой пригодности были велики. На камбузе заранее нагрели воды, чтобы по возвращении сразу же сделать пробное блюдо.
Его долго отваривали в небольшой кастрюле. Главный кок регулярно пробовал отвар и морщился.
– Горчит. Мерзость какая-то, – приговаривал он.
Ему предложили добавить соды. Она убрала горечь. После нескольких часов варки отвар оставили остывать. К огромному удивлению он быстро загустел и превратился в кисель, безвкусный, но по виду питательный. Все понимали, что это не так, калориям взяться было неоткуда, но субстанция создавала иллюзию холодца. К тому же ослабшим от голода людям резко переходить на калорийные блюда было опасно.
Прошло ещё несколько часов томительного ожидания. Команда ледокола нервно ходила по каютам, принюхиваясь к запахам, доносящимся из коридоров. И вот раздался в динамиках голос:
– Свободная смена может пройти в столовую.
Коридоры, как по команде, наполнились топотом.
– Я принесу сюда, – пообещал капитан Маарике, не желая утруждать её долгим стоянием в очередях.
В столовой пахло непривычно, почти несъедобно. Первые счастливчики занимали место за столами, подозрительно принюхиваясь к непривычному блюду.
– Мы уже пробовали, все живые, – сообщил мужчина на раздаче.
– Сколько времени прошло?
– Два часа точно.
– Тогда ладно.
Застучали ложки. Кажется, у тех, кто попробовал варёный мох, претензий к нему больше не было. Они ели с удовольствием, облизывая ложки и вылизывая тарелки. Васнецов, глядя на это, мысленно поблагодарил Бога за идею, пришедшую в белокурую голову его Маарики.
Тухватян отобедал в числе первых. Проходя мимо капитана, стоящего в очереди, он произнёс:
– Дрянь какая-то, но такая вкусная.
– Наелся? – спросил его капитан.
– Ещё не понял. Пойду, полежу, чтобы жирок завязался.
Капитан усмехнулся. Кажется, народ немного воспрял духом, раз начал шутить. Очередь дошла до него. Как раз сменили кастрюлю с новым моховым бульоном. Капитан поставил перед раздающим термос.
– С собой, две порции.
Мутная киселеобразная жидкость плюхнулась на дно термоса. Мужчина отмерил четыре половника, по два на каждую порцию. Капитан поблагодарил его и покинул столовую.
– Ну, пробуй первая, как автор идеи, – капитан налил ей в чашку через край мутного киселя.
– Люди едят? – спросила Маарика.
– Ещё как. За обе щеки.
Она взяла в руки ложку и зачерпнула кисель. Понюхала его, попробовала с краешка ложки.
– Непривычный вкус, – она попробовала ещё, уже смелее. – Не могу сказать, что в восторге, но определённо съедобно.
У Васнецова потекли слюнки при виде того как Маарика ускорила работу ложкой. Он вылил остатки киселя в свою тарелку. Распробовать блюдо он не стал. Желудок молил наполнить его чем угодно. Кисель оказался безвкусным, но с приятной консистенцией, обманывающей организм своей густотой. Так же, как и остальные Сергей и Маарика облизали ложки и, не стесняясь, свою посуду.
– Ну вот, жизнь снова заиграла яркими красками, – Сергей откинулся на спинку стула, наслаждаясь негой. Так организм отозвался на окончание вынужденного голодания. – Мы теперь сможем каждый день останавливаться, чтобы набрать мха, до тех пор, пока не встретим более калорийную добычу.
– А может, когда мы её встретим, нам она уже не будет нужна, мы станем истинными вегетарианцами?
– Не, не, не, ни в коем случае. Сегодня откажусь от животной пищи, а завтра мои внуки превратятся в осликов с четырехкамерным желудком. Я против, как бы ни было жалко животных. Ты же не хочешь травоядных потомков?
– М-м-м, я смотрю, ты уже многое решил, – Маарика улыбнулась во весь рот.
– Я гипотетически, – Сергей задумался. – А почему бы и нет? Княжеский род должен же кто-то продолжить.
– Кня-а-а-зь! – расхохоталась Маарика. – Великий князь.
– А что такого? Я князь, ты княгиня. Построим город, будем править. Джим Спанидис будет у нас консультантом по всем вопросам. Без него я не смогу, ума не хватит. Казючиц возглавит кабинет министров. Тухватян пойдёт мхом на рынке торговать. А мы с тобой будет пиры закатывать, да к народу выходить, послушать, какие мы хорошие.
– Та-а-к, кажется в этот кисель что-то подмешали.
Еда и смех добавили глазам Маарики света. Щёчки заиграли румянцем. Васнецову отрадно было видеть её в таком настроении. Он обнял её и поцеловал.
Экипаж корабля воспрянул духом. Если не считать двух случаев неприятия экзотического блюда, эксперимент со мхом стоило считать удачным. Отныне «Север» совершал суточный переход, после чего делал стоянку для пополнения припасов мха. Надежды встретить еду повкуснее никто не терял, но после целой декады голодания кисель из мха не казался таким уж специфическим блюдом.
Пейзажи за бортом словно замерли в своём однообразии. Зеленеющие камни, горы на горизонте, обилие воды на берегу, оставленной после поднятия океана у полюса. Новый мир будто остался на откуп одним растениям. Климат полярных широт на следующее после катастрофы лето стал мягче и влажнее. Перенесённые ураганом со всего земного шара семена растений прорастали и пытались приспособиться к новым условиям. Сине-зелёные водоросли размножались в тёплых водах активнее прежнего.
Признаков сохранения остатков человеческой активности встретить не удавалось. На глаза не попалось ни одного разрушенного поселения. Океан, схлынув после окончания урагана, оставил посёлки далеко от берега. Могучие шторма скорее всего уничтожили посёлки и разметали их остатки по окрестностям вместе с людьми, животными, растениями и прочим.
Как ураган обошёлся с популяциями водоплавающих млекопитающих, капитан не мог предположить. Джим Спанидис, знающий ответы на все вопросы, тоже не мог ответить, удалось ли им пережить катастрофу или нет.
– Скорее нет, так как мы не наблюдали их ни разу, – предположил он. – Думаю, часть их могла остаться на материке, попав на него во время отлива. А там они сдохли с голоду. Двигаться на ластах два-три десятка километров по камням им не по силам.
– А рыбы, дельфины? Они где?
– Я не знаю. Не представляя себе, какие процессы происходили здесь во время урагана, я не могу спрогнозировать последствия для животного мира. Однозначно произошло угнетение всех видов живых существ. Массовая гибель привела к размножению сапрофитов, которые в свою очередь подхлестнули развитие растений, а те в дальнейшем поспособствуют взрывному размножению оставшихся в живых существ.