– Только мы этого не увидим, потому что умрём раньше, – угрюмо пошутил Тухватян. – От странной диеты.
– Согласись Артур, с момента начала катастрофы всё было странным. Странно, что мы выжили и скитаемся по миру в одиночестве, как призрачные странники.
– Это потому, что мы все погибли, а это нам искупление, пока не поймём за что, – Тухватян любил обо всём судить категорично.
– Я так не считаю. Просто мир настолько велик, что повстречаться в нём вероятность совсем маленькая.
– Я хочу пристать к берегу и сходить к горам, посмотреть, что да как, можно ли устроить здесь зимовку, ну и узнать, не водятся ли тюлени далеко от берега, – высказался капитан.
На следующий день, выбрав удобное для стоянки ледокола место, встали на якорь. Капитан выбрал себе команду, с которой собирался сойти на берег и уйти к подножию серых гор, теряющихся во мгле. С ним напросились Лев Перепечка, Джим Спанидис и ещё двое крепких техников из отделения кормовых электродвигателей. Они сказали, что у них начались приступы клаустрофобии.
Один их них прихватил сувенир – увесистую металлическую пластину с выгравированным на ней названием ледокола и министерства, которому он принадлежал.
– Зачем тебе это? – поинтересовался капитан.
– Хочу оставить о нас напоминание. Вдруг пригодится.
– Это больше похоже на надгробную табличку. Здесь покоятся люди с ледокола «Север» Росатомфлота, – пошутил Перепечка.
С собой взяли рацию, фонарь, сапоги и предметы для самообороны или охоты, смотря, как пригодятся. Сергей рассчитывал за пару часов дойти до подножия гор и попробовать подняться выше уровня поднятия воды, чтобы Джим Спанидис смог спрогнозировать возможное состояние флоры и фауны, не затронутых последствиями урагана.
На пальцах план выглядел хорошо, но стоило отойти от берега на километр, как он был разбит в пух и прах. Во-первых, их атаковала мошкара, наседая чёрными тучами на каждого члена экспедиции. Во-вторых оказалось, что равнинная земля состоит из заболоченных участков, поросших водорослями, иногда до такой степени, что можно было наступить на них и не провалиться.
Один из техников, смело шагая по волнующемуся ковру из них, провалился и скрылся с головой в тёмной жиже. После того, как его достали, он наотрез отказался продолжать путь дальше. Временами местность наполнялась неприятными запахами гниющей органики, так что от похода к горам пришлось отказаться. Решено было повторить его в тех местах, где горы подходили к берегам вплотную. Чтобы не тратить время без пользы, решили вернуться к берегу и пособирать мох.
Мошкара преследовала до самой воды. Лев, нашёл сухие палки, застрявшие в камнях, наломал их и разжёг костёр, чтобы отпугнуть назойливых насекомых. Палки оказались не особо сухими, хорошо дымили и щёлкали, отлично выполняя работу по разгону мошкары.
Костёр отвлёк от планов собирать мох. Захотелось посидеть возле огня, поговорить, на миг почувствовать себя ностальгически привычно. С борта судна, завидев огонь, потянулись люди. Внезапная идея превратилась в общий порыв, напоминающий древнее сборище людей у ритуального костра.
Оказалось, что берег богат лесом. Нашлись стволы потолще. По рации запросили с корабля инструмент посерьёзнее. Застучали по дереву топорики для разделки мяса. Сергей Васнецов вроде бы понимал, что это просто костёр, но атмосфера, которую он создал, была совсем непростой. Народ, державший свои светлые чувства взаперти целый год, вдруг открылся. Люди радовались огню и дыму, как дети. Начались разговоры по душам.
Лев Перепечка забрал у техника табличку и нацарапал на ней: «Наш ледокол повреждён. Идём на юг. Сто сорок четыре человека». Места не табличке не хватало, чтобы сделать более обстоятельные пояснения. Он надеялся, что информация от живых людей подарит надежду тем, кто её найдёт. А где они остановятся, он пока не знал.
У костра просидели до самого утра. Маарика долго оставалась на судне, боясь погружаться в холодную воду. Она до сих пор чувствовала себя слабой и боялась подхватить болезнь. Она смотрела с борта корабля на огонь и завидовала тем, кто находился возле него.
Ветер иногда доносил запах дыма, и он был таким притягательно знакомым и забытым, что хотелось броситься с борта в воду и поплыть к берегу. Маарика даже начала примеряться. Её поползновения заметил Артур.
– Ты что, в воду собралась? – спросил он. – Как Муму?
Маарика не знала персонажа русской классики.
– Видимо, – решила она согласиться. – Завидую им. Надоели тёмные коридоры, но не хочу лезть в воду.
– У меня для тебя есть один вариант, – Артур поцеловал собранные вместе пальцы. – Закачаешься. Подожди одну минуту.
Он вернулся с ярким детским кругом со следами ремонта. Маарика испуганно посмотрела на него.
– Он меня удержит?
– Тебя? Удержит. Ты же весишь, как одна моя нога. Прости за такое сравнение, – Артур принялся усиленно раздувать щёки, нагнетая воздух в круг. – Готово.
– А как я спущусь? – Маарика посмотрела через борт. От высоты у неё закружилась голова.
– Легко. Я вытравлю верёвку. Ты встанешь на узел, а мы тебя медленно опустим.
Маарика согласилась. Ей очень хотелось сделать Сергею сюрприз, а ещё больше хотелось пропахнуть дымом, чтобы вдыхать его потом от одежды и представлять себя в далёкие времена.
Тухватян вытянул верёвку. Маарике помогли встать на неё. Круг она надела на одну руку и разрешила травить вниз. Несколько человек медленно опустили её к воде. Не замочиться не получилось. Девушка бросила круг в воду и легла на него. Ноги всё равно оказались в воде. Холод придал ей решительности.
– Греби! – крикнул сверху Артур.
– Спасибо. Гребу.
Сергей сидел в стороне от огня. Дым закрывал от него ледокол. Когда сквозь него прошла Маарика, он подумал, что ему в сумерках начало казаться. Супруга, увидев ошалело-удивлённый взгляд мужа, рассмеялась.
– Ты как тут оказалась? – Сергей оглядел её и был удивлён, тем, что мокрыми оказались только джинсы.
– Добрые люди помогли. Ты же бросил меня на корабле, а сам развлекаешься.
– Я был похож на человека, который развлекается?
– Честно? Вообще не похож, – Маарика поцеловала Сергея в нос. – А теперь можно начинать.
«Север» продолжил путь только к полудню следующего дня. Рабочей смене, прежде чем заступить, требовалось хоть немного поспать. Экипаж судна, как и сам Сергей, вдруг осознал, что поиск места для обоснования жилья может оказаться не таким уж и тягомотным. Остановки, подобные этой, можно было делать иногда для создания правильного настроя.
Береговой ландшафт поменялся и стал больше похож на скандинавский. Прорезанные водой вглубь берега проходы походили на фьорды. В голове капитана неожиданно появился новый план, который он обсудил со Спанидисом.
– Джим, а что если зайти в такой фьорд? Там тихо, и самое главное, нет нужды строить жильё на берегу, по крайней мере, в первый год.
– Идея хорошая, но я бы не сунулся туда на ледоколе. Надо бы промерить дно. Уверен, что там полно торчащих из воды камней.
Предупреждение Джима оказалось верным. Дно в этих местах и в самом деле оказалось не очень хорошее. Скалы часто показывались над водой. «Север» шёл на самом малом ходу, лавируя между подозрительными местами. Капитан высматривал подходящий фьорд, стоя на носу и отдавая приказы по рации. Они были либо слишком узкими, либо извилистыми, либо закрыты мелководьем. Васнецов ждал знака. И он его получил. Над одной из крутых скал, являющейся началом входа в очередной фьорд он увидел стаю птиц, облепившую её. Это были первые пернатые, которых он увидел после катастрофы. Обрадовавшись им, как близким родственникам, Васнецов приказал направляться к берегу.
Глава 25
– Это не наши, – Иван сложил ладони вместе и приложил их к груди.
Местные, судя по их реакции, решили, что происходит какое-то вторжение, а Иван и Прометей участвуют в этом. Прометей пытался вспомнить хоть одно слово, которое помогло бы всё объяснить, но от волнения забыл их все.
Эдриан понял, что вытянуть из несчастных путешественников ничего не получится, приказал мужчинам взять оружие и направляться к берегу. Гостей же приказал держать на виду, чтобы с корабля поняли, что они в их власти.
– Вот, Иван, бывает и так. Разные языки не позволяют нам объяснить ситуацию, – с сожалением произнёс Прометей.
– А чей же это корабль тогда, если ни мы, ни они не знают?
– Скоро узнаем.
– Узнаем? Да если только по лицу догадаемся, о чём они говорят.
– Терпение, Иван. Гляди, как они на нас смотрят. Тоже не понимают, но думают, что мы о чём-то договариваемся. Улыбайся больше и говори «о`кей». Это слово у них означает «хорошо».
– О`кей, – Иван растянул лицо в улыбке.
Его театральная попытка произвести позитивный эффект не увенчалась успехом. Народ был напряжён. Ивана даже дёрнули за руку, чтобы он не гримасничал.
– Ты уверен, что это слово значит, что ты сказал? – спросил он у всезнающего товарища. – Мне кажется, я их оскорбил.
– Книги иногда ошибаются. Их же писали люди.
– Такие ошибки могут нам дорого стоить.
Корабль подошёл к берегу и встал неподалёку от рыбацких лодок, просыхающих на берегу, решив, что место здесь больше всего подходит для стоянки. Он развернулся бортом к берегу. Деревянный корабль, в длину не меньше трёх лодок, с высотой борта от ватерлинии метра в три и высокой мачтой, на которой развевался парус из серой некрашеной ткани, нёс на борту название «Север». Написано оно было кириллицей.
Иван ткнул Прометея локтем, указывая на знакомое слово.
– Ты помнишь…
– Конечно. Не думаю, что это совпадение.
Местные заволновались.
– Новая Земля? – спросил «главный» у Прометея.
– Нет, э, ноу. Это не наши. Мы думаем, это люди с ледокола «Север».
Эдриан не понял всего, что сказал Прометей, но понял главное, гости не знали визитёров с корабля. Или прикидывались.
На «Севере» готовились к контакту. С борта опустили небольшую лодчонку. В неё перебрались три человека и направились к берегу. Никакого оружия при них не было.