Папа взял Сонечку на руки и кивнул Даше: иди. Даша торопливо оделась, даже ресницы красить не стала, и выскочила из дома.
Ей хотелось купить сразу всё, что было в торговом центре. В своем любимом магазине она заняла примерочную надолго и во всем, что надевала, очень себе нравилась. Отведенное ей время пролетело стремительно. Она выбрала юбку, и помаду, и подводку, и новые наушники, выпила в кафе лавандовый раф, и уже надо было спешить домой.
По первому этажу торгового центра шла компания старшеклассников или студентов. Их было человек восемь, и с ними – парень в смешной зеленой шапке, такой же, как у Димки… Ой. Да это же и правда он! Даша радостно ему замахала. Он прошел мимо нее, не заметив. Разумеется, он не думал встретить ее без ребенка, в торговом центре, средь бела дня. Но прошел все-таки, мимо прошел. Даша чуть было не побежала за ним – еще не поздно было посмеяться вместе, но вспомнила, что вчера вечером он смотрел на нее как на табуретку и разговаривал с ней, будто исполнял неприятную повинность.
Обида развернулась во всю свою змеиную длину и больно куснула. Спина между лопатками онемела и замерзла. Даша почувствовала себя очень маленькой и покинутой.
Дома она услышала, как папа поет Соне «Шел отряд по берегу, шел издалека», а потом увидела их двоих и на секунду поразилась, как они похожи.
– Можно мы с Соней у вас поживем несколько дней? – зажмурившись, спросила Даша. – Мне надо подумать.
– Лучше не надо, – сразу ответил папа.
Даша сглотнула горькую слюну:
– Понятно.
– Дашка ты, Дашка. Я так говорю не потому что мы тебе не рады. А потому что это не дело: психанула – сбежала от нас, потом психанула – сбежала от Дмитрия. Это тебе не веселые старты среди учеников начальных классов.
– Я не собираюсь от него сбегать. – Даша взяла Сонечку и поцеловала ее теплую нежную щечку. – Я хочу, чтобы он понял, что без нас ему плохо.
– Какой ты ребенок, Даш. Вот смотри. Ты выбрала человека, с которым хотела провести жизнь или большую часть жизни, так? Если ты решишь, что сделала ошибку и быть с ним не хочешь, – ты всегда можешь вернуться, разумеется, это твой дом. Но капризы… Нет. В этом я тебе не помощник. Мама, думаю, тоже. Хотя знаешь сколько раз мы чуть не развелись?
Даша обиженно мотнула головой.
– Трижды. Один раз отнесли заявление в суд.
– А из-за чего вы так?
– Представляешь, я не помню. Правда, не помню, без шуток.
Когда они договорились вместе навестить в субботу бабушку и папа ушел, Даша легла на диван и прижала к себе Соню. Крепко-крепко. Потом подняла на вытянутых руках, снова прижала к себе и ткнулась носом в теплый животик. И фыркнула, и поцеловала. Соня заулыбалась, взвизгнула. Даша почувствовала, как по телу разливалась теплота, а для обиды на Димку, наоборот, почти не оставалось места. Обида съежилась, скукожилась, и больше не было солоно в горле, даже когда вернулся Димка и стал рассказывать о том, как он был занят.
Даша слушала его и ощущала, будто папа стоит за спиной, держа руку у нее на плече. Она вдохнула побольше воздуха и заговорила спокойно, не швыряясь вещами и не срываясь на плач. Дима обнял ее, с Соней на руках, а Даша все говорила и говорила, не стараясь подобрать верные слова. Он ей ничего не отвечал, только обнимал и гладил по спине, и это было, кажется, именно то, чего она от него ждала вчера, но сегодня… Сегодня все стало другим.
– И что теперь? – спросил он.
Даша отстранилась и сказала:
– Я поживу у родителей пару дней. Сможешь от нас отдохнуть.
Она ждала, что Димка начнет с ней спорить, но он промолчал, и она начала собирать сумку с Сониными вещами. Она уложила всё быстро, словно ее подгоняли, и зашла к Димке на кухню. Он со спящей Соней на руках читал, причем не телефон, а настоящую толстую книгу.
– Завтра у бабушки день рождения, – сказала Даша, – и вообще.
– Передай ей мои поздравления, – откликнулся Димка, не отрывая глаз от книги.
– Мы, скорее всего, останемся у нее с ночевкой, поэтому я вернусь в понедельник вечером.
Он должен был пообещать, что будет скучать, но вместо этого ответил:
– Я понял.
Баба Валя жила в самом дальнем районе, куда надо было ехать через реку, через лес, через частный сектор, через какие-то заброшенные заводы, и казалось странным, что город никак не кончается. Когда Даша в детстве бывала здесь, ей нравилось представлять, что бабушкин дом, низкое вытянутое трехэтажное здание, – это и не дом вовсе, а вагон поезда, который ненадолго остановился на этой станции, но скоро снова поедет через всю страну. Ощущения усиливались тем, что неподалеку лежали железнодорожные пути и Даша слышала, как едут товарные поезда. Пассажирских поездов здесь не было никогда, сколько она себя помнила, а товарные ездили и днем и ночью – напрямую через сны.
Раньше Даша каждое лето на каникулах жила у бабы Вали целый месяц. Ей было здесь не то чтобы очень весело, но спокойно. И немного как в прошлом веке. Особенно когда плохо ловил интернет, то есть почти всегда. Баба Валя учила ее готовить – это Даше нравилось, а еще пыталась пристрастить ее к своему увлечению, к вышивке картин, – на это Даше не хватало терпения. Здесь были узкие комнаты с низкими потолками, зеленые заросли на окнах, кухонная плита с веселым огоньком газа, швейная машинка и постоянно работающий телевизор, который поначалу мешал своей вечной болтовней: родители смотрели фильмы на ноутбуках, и телевизора в их доме не было.
В заросшем высокой травой дворе прятался теннисный стол. Ксюша из третьего подъезда заходила за Дашей, и они подолгу играли в пинг-понг, пока Ксюше не удавалось выиграть хотя бы одну партию. Иногда они ходили смотреть поезда, но, когда Даша сфоткала Ксюшу, стоящую на рельсах, а ее мама не вовремя залезла в телефон, Ксюше накрепко запретили выходить со двора и тем более приближаться к железной дороге.
Вернувшись домой, Даша не сразу могла привыкнуть к тому, какие там высокие потолки и пустые стены. Баба Валя несколько раз дарила маме вышитые картины, но мама их складывала стопочкой в шкаф и иногда, разбирая вещи, порывалась выбросить.
Последний раз Даша жила у бабы Вали в седьмом классе, целый месяц, пока мама лежала в больнице. Уже тогда баба Валя больше не могла читать сама. Даша скачивала для нее аудиокниги, которые баба Валя слушала вместо телевизора, и под вечер Даше мерещилось, будто она живет не в маленькой квартире на краю города, а внутри книги.
Год назад, когда баба Валя почти ослепла, к ней переехала жить Шура, дальняя родственница из соседнего города, которая дважды завалила экзамены в институт и теперь готовилась к очередной попытке. Своих детей у бабы Вали теперь уже не было – единственный сын разбился на мотоцикле много лет назад. Маленькая, юркая, смуглая Шура была мучительно застенчива и, когда кто-то приезжал в гости, старалась уйти на подольше по неотложным делам. Даже когда одна Даша, без родителей, навещала бабу Валю, Шура быстро и незаметно исчезала из квартиры. Мама отдавала Шуре вещи, которые ей самой надоели, и было странно видеть Шуру в маминой одежде.
Баба Валя была Даше не родной, а двоюродной бабушкой. Ее сестра, мамина мама, умерла много лет назад, и Даша ее видела лишь на фотографиях. Она была очень красивой, хотя на старых черно-белых фотоснимках такими казались все женщины. Однажды Даша выложила в ряд три фотографии – бабушкину, мамину и свою – и после этого несколько дней считала себя очень хорошенькой.
Когда ехали к бабушке на день рождения, мама сказала, не отрывая взгляда от дороги:
– Даш, я сказала бабе Вале, что ты вышла замуж. Пожалуйста, говори ей то же самое. Вы решили обойтись без торжества, просто пошли и расписались, хорошо?
– А кольцо? – опешила Даша.
– Многие не носят кольца, как я, например. И она ведь все равно не увидит.
Даша почувствовала, как в машине сгущается воздух.
– Иначе бабушка расстроится, – терпеливо объяснила мама. – Она все воспринимает по-другому, и она уже в том возрасте, когда человека не переубедить. Тебе что, сложно ее успокоить?
Папа на заднем сиденье едва сдерживался, чтобы не высказаться, и Даша поспешно ответила: «Ладно». Хорошо, что Димка с ними не поехал, подумала она.
Она не была у бабы Вали с июня и еще не показывала ей Сонечку. Летом баба Валя долго лежала в больнице, потом вместе с Шурой уехала в санаторий, а потом Даше просто было не до этого.
И поэтому при виде бабы Вали Даша, как и в прошлый раз, удивилась, какая она стала маленькая. Меньше Даши. Как будто она росла в обратную сторону. В остальном она выглядела обычно – Шура закрашивала ей седину и убирала волосы в аккуратный пучок, а за затемненными очками скрывались больные глаза. Но когда Даша обняла бабу Валю, ей показалось, что она обнимает ребенка.
– Дашенька, – сказала баба Валя.
– Да, я приехала. С днем рождения, ба!
– А где же Сонечка?
– Она у папы на руках.
– Дай же мне ее сюда, – попросила баба Валя.
Даша проводила ее к дивану, принесла Соню и положила ее бабе Вале на колени. Бабушка кончиками пальцев бережно провела по Сонечкиным щечкам, носику, подержала ее за ручки и пересчитала пальчики. Соня не плакала, смотрела с любопытством.
– Да ты ж моя крошечка, моя красавица.
– Вот такая она у нас получилась, – с гордостью сказала Даша.
– А твой муж? Где он? Он приехал с тобой?
– Нет, он не смог. Мы в другой раз приедем вместе.
Бабушка еще раз погладила Соню по щечке.
– Дашенька, да ведь она же копия ты, верно?
– Да, все говорят, что она похожа на меня.
– Какая девочка чудесная, как я рада. Ты молодец, Дашенька, такое чудо мне подарила. Иди сюда, присядь рядышком.
Даша присела на краешек дивана и тоже погладила Соню по щечке. Со стороны могло показаться, что они с бабой Валей смотрят на нее вместе.
– Какого цвета у нее глаза? – спросила баба Валя.
– Серые, это в Диму.
– Сероглазочка ты, значит… Подожди, Даша, не успеешь и глазом моргнуть, как вырастет вот такущая высоченная девица, будет вас учить жизни. А где Шурочка? Позовите Шуру, она должна посидеть с нами, она ведь тоже наша.