– Если это отравление, то у меня где-то есть таблетки, – вспомнила Ася. – Нужно? Я сейчас найду.
– Нет, это не то, я боюсь, это совсем другое. Уж лучше бы отравление.
– Ну если что вдруг, то посмотри в тумбочке, в верхнем ящике, там мама оставила кучу всяких лекарств. Мне кажется, там от всего есть, от живота-то точно.
– Давай спать уже ложись. Ночь на дворе. Я выпила всё, что мне нужно. Но не помогает что-то.
Ася легла, отвернулась к стенке, попыталась уснуть снова, и, кажется, у нее получилось, но сон был клочковатый, как при высокой температуре. То ли сон, то ли нет. Вроде и спишь, и не спишь одновременно.
Кто-то всхлипнул рядом. Ася дернулась и села на кровати. Она не сразу вспомнила, что это Марина, и успела напугаться.
– Ты чего? – спросила она. – Так сильно болит?
Марина сидела на соседней кровати, подтянув ноги к груди. Она убрала волосы с лица и посмотрела на Асю.
– Меньше уже. Правда, меньше. Если не двигаться, то и вообще почти не болит.
– Ты тогда что не спишь?
– Не могу уснуть. Дай мне водички, а? Пожалуйста.
Ася налила ей минералки в пластиковый стаканчик. Марина жадно осушила его до дна.
– Можно ещё? Что-то во рту пересохло.
Она вернула Асе стакан, снова охнула и обхватила живот обеими руками.
– А вдруг у тебя аппендицит? – спросила Ася.
– Аппендицит же вроде когда слева болит. Или, наоборот, справа? Я забыла совсем. У меня всё болит.
– Ерунда это: слева, справа. У папы был. Он говорил, что вообще не мог понять, где болит, как болит. Его отвезли в больницу, сделали операцию, и тогда стало ясно, что это аппендицит.
– У меня точно нет, – перебила Марина.
Она снова легла на кровати, со стоном отвернувшись к стене.
Ася посмотрела на часы – четыре утра. Она схватила телефон и набрала дядю. Абонент не отвечает или временно недоступен. Он нужен был ей срочно, прямо сейчас.
– Куда он поехал?
– К друзьям, я не знаю, к кому точно. Он может и на пару дней. Но очень редко бывает, чтобы он трубку не брал. Знает же, что я никогда не звоню просто так.
Ася не знала, что ей делать, и только бестолково гладила Марину по плечу. Ей было и страшно, и стыдно, и непонятно – всё вместе.
Марина всхлипывала от страха и казалась такой растерянной, совсем еще не взрослой. Как будто была Асиной подругой.
А кстати, что бы делала Ася, если бы на месте Марины была, например, Яна? Она бы предложила позвонить ее маме, пойти к медсестре (если в школе) или в поликлинику. Или позвонила бы своей маме. А если бы стало совсем плохо, то в скорую. Сама бы позвонила, не дожидаясь, когда ее попросят.
– Марина, я сейчас вызову скорую, – сказала Ася. – Скажи мне ваш адрес.
– Не надо! – выкрикнула Марина.
– Но почему? Они, может, какой-нибудь укол сделают.
– Раз я говорю, что не надо, значит, не надо! Они в прошлый раз приехали и уехали, ничем не помогли, а потом оказалось, что все плохо!
– Но к врачу-то тебе точно нужно, обязательно, раз само не проходит.
– Мне в город надо, к моему врачу.
Марина выдохнула и сжала Асину руку.
– Иди к нам в дом. В тумбочке, вот откуда я свадебный альбом доставала, в верхнем ящике лежит синяя папка. Принеси ее сюда, там разные медицинские справки, а наверху на скрепке визитка врача. И еще кроссовки мне любые возьми. А потом, наверное, надо такси. Нет, ночью здесь совсем плохо приезжают. Я надеялась, Толя утром вернется, надеялась, что дотерплю и мы с ним туда вместе…
Когда Ася притащила папку и первые попавшиеся кроссовки, Марина сказала:
– У этого Гениного друга, высокого, ведь есть машина? Я видела, желтая. Они все время на ней.
– Да. Его Вадим зовут.
– Ты можешь сбегать и попросить его отвезти меня в город? Мы тогда там будем уже через полчаса.
– Может, лучше кто-то из гостей? Мужик из четвертого номера?
– Он сегодня уехал. Спроси Вадима, пожалуйста. Вдруг он сможет. Или я сама к нему схожу.
– Я переоденусь только.
Вадим с Пашей занимали одну комнату, Генка – другую, соседнюю. Ася постучала в комнату Вадима, но никто не открывал. Она стучала еще и еще, кулаками, ногами. Наконец из Генкиной комнаты выглянул сонный всклокоченный Вадим.
– Пожар? – спросил он.
– Я думала, вы тут живете. – Ася прислонилась к запертой двери.
– Там сейчас Паша с девушкой. Меня по-дружески попросили освободить помещение на одну ночь. Что случилось-то? Который час? Это ночь или наступил конец света?
– Помощь нужна, очень нужна, – заплакала Ася. – Там Марина, у нее ужасно болит живот, дяди нет, мы не можем до него дозвониться, а ей надо в больницу, в город, я боюсь. Надо на машине. Ты можешь?
– Раз надо – поехали, – сразу ответил он. – Есть адрес? Давайте к машине через пять минут.
Когда Ася вбежала в свою комнату, Марина уже обувала кроссовки.
– Это Толины, – хрипло засмеялась она. – Ты Толины кроссовки принесла.
– Ты думаешь, я смотрела там? Давай еще куртку принесу.
– Дай мне свою, я в ней до машины дойду.
Асе стало немного легче дышать, будто рядом оказался взрослый надежный человек. И Марине, кажется, тоже.
Желтая машина хорошо виднелась в темноте. Они дошли до нее осторожно, медленными шагами. Ася и сама боялась идти быстрее, и от страха у нее тоже разболелся живот. Марина говорила:
– Она очень хороший врач, Ирина Михайловна, она со всеми не просто как с людьми, а как с детьми. В прошлый раз она одна мне сочувствовала, единственная со мной по-доброму. Денег вообще не взяла, хотя Толя ей много давал, и говорила, чтобы, если вдруг понадобится, я только к ней приезжала. Она как раз на дежурстве, я ей сейчас звонила. Я даже, кажется, начинаю думать, что все хорошо будет.
– Конечно, будет.
Марина легла на заднее сиденье, укрывшись Асиной курткой. Вадим сел за руль. И вдруг к машине подошел Генка.
– Ты чего тут делаешь? – спросила Ася.
– Я тоже поеду.
– Зачем?
Он посмотрел на нее так, словно она вообще ничего не понимала.
– Так надо. С ней взрослый должен быть, а не ты. Я же вроде ей не совсем чужой человек. А ты останься лучше здесь. Вдруг отец вернется.
Ася в первую секунду обрадовалась, когда он так сказал, потому что она уже так устала от страха, что ее словно и не было. Но Марина попросила:
– Я хочу, чтобы Ася тоже поехала!
– Ей же четырнадцать, ее не пустят с тобой в больницу, наверное, – возразил Генка.
– Но она в машине, в машине побудет со мной рядом!
– Я буду с тобой в машине, – сказал Генка. – Она же ребенок, не надо ей.
– Нет, ты не понимаешь!
Ася с Генкой переглянулись.
– Ну тогда садись с ней, сзади, – сказал Генка Асе. – У больницы подождешь нас в машине.
Асе казалось, что ехали они очень долго. Вадим не гнал, вел осторожно. Ася взяла Марину за руку, Маринина голова лежала у нее на плече. Генка все время пытался до кого-то дозвониться и не мог.
Все молчали. Ася думала, что надо что-то говорить, успокаивать. Но не могла выговорить ни слова. И Марина как будто заснула, сонно дышала в Асино плечо. Ее рука была мягкая и прохладная.
Ася смотрела, как струится за окном ночная дорога, как расплываются фонари и темные, грубыми мазками нарисованные деревья, как на пару секунд становятся видны кадры чужой жизни. Вскоре стало светлее – въехали в пустой спящий город. В окнах не было света, и домá казались опустевшими, брошенными. Ася боялась, что и больница окажется так же темна и пуста.
– Вот и всё, мы приехали. – Кто-то похлопал ее по плечу.
Машина стояла у высокой ограды. В глубине сквера виднелся невысокий дом, на первом этаже которого горел свет. Марина уже стояла рядом с Генкой и держала его под руку.
Ася вылезла из машины.
– Болит живот? – сразу спросила она.
– Нет, представляешь, не болит ни капельки, – ответила Марина. – Может быть, я и зря вас всех напугала, ночью сорвала?
– Ничего не зря, – сказал Генка. – Пойдем, поищем, где здесь вход.
Ася и Вадим остались у машины. Ночь была прохладная, шелковая. Дышалось легко. Золотом светили фонари, сквозь лохматые облака пробивались бледные городские звезды. Ася отошла к больничным воротам и посмотрела через прутья решетки. Неподалеку стоял то ли человек, то ли статуя. Все же человек – он ушел к зданию, исчез в темноте. А Генки все не было.
Ася озябла и вернулась к машине. Вадим сказал:
– Ты посиди внутри, а я пройдусь, ладно? До конца этой улицы и обратно. Без меня не уезжайте. – Он слегка улыбнулся. – Хочешь, я тебе музыку включу?
И включил. Ася понятия не имела, что он слушает, думала, что рок, как все нормальные люди. А оказалось, бразильский джаз. Она не ожидала услышать такое.
Всю обратную дорогу они ехали в машине, наполненной теплой, чуть пряной, чуть сказочной музыкой. Ночной страх почти отпустил, брезжил рассвет, и было очень жаль, что обратно домчались в пять раз быстрее, чем в город.
Как только въехали в поселок, Генка проснулся и попросил Вадима:
– Ты выкинь меня около пляжа – я хочу пройтись.
Ася чуть не попросилась с ним, но почувствовала, как сильно ему сейчас никто не нужен.
Она зашла в свою комнату и сразу, не раздеваясь, легла в постель и отключилась. А когда проснулась, время близилось к полудню и каменные плиты двора были уже горячие от жаркого солнца.
Ася сразу, как проснулась, бросилась к дядиному дому, но ей никто не открыл. Парней тоже не было видно. Ася даже выбежала за ворота: желтая машина стояла там же, где ее оставили вчера.
Она заварила себе кофе, взяла йогурт, пару персиков и села во дворе. Рыжая кошка растекалась по соседнему столу. Ася сфотографировала ее, выложила в «Фейсбук» и вяло думала, идти ли ей на пляж.
Наконец появился Генка. Он тоже, оказывается, все утро проспал. С чашкой кофе он сел рядом с Асей и сказал:
– Она мне только что звонила. Сказала, что у нее все хорошо. Ее осмотрели и оставили в больнице, это все-таки подозрение на аппендицит.