– Успокойся, Дария, – примиряюще поднял руки Геральт. – Я говорил не о физическом влечении. Все существа нравятся или не нравятся, вот и хотел узнать, к какой категории отношусь.
– К первой, – поспешно выпалила я.
– Вот и славно, – потер ладоши навсей, – успокойся и доедай. И откровенность за откровенность: я не обманываю, а недоговариваю. Наверняка гадаешь, отпустит ли, действительно ли свободна. Свободна: наиви наложницами не бывают. Может, ты вообще последняя светлая в мироздании.
– Но я враг, – напомнила всем известную истину. – Темное и светлое полярно.
– Милая, – Геральт откинулся на спинку стула, одарив взглядом «взрослого дяди», – неужели можно уничтожить единственный экземпляр? Да я никогда наиви не видел, ты для меня – как древний манускрипт, ценный и неповторимый. А все эти старые разногласия… Наши враги – ланги, а наиви мешали планам своими принципами. Заметь, не пытались уничтожить, не изводили, а просто путались под ногами. Видишь, насколько я откровенен? – подмигнул навсей и неожиданно встал.
Изумленно воззрела на него, а потом и вовсе невежливо открыла рот, когда Геральт поднял стул и выжидающе встал подле. Пришлось сесть, следом навсей снова занял свое место.
После завтрака отправилась одеваться. Геральт дал на сборы целых два часа. На замечание, что управлюсь гораздо быстрее, навсей скептически скривил губы: «Ну-ну!» Вскоре я осознала его правоту.
Горничная подала тончайшую батистовую короткую сорочку. Ее, как поняла, надлежало надевать под всякую одежду. Затем пришла очередь панталон. Плотно запахнув их и проверив, надежно ли затянуты завязки, подняла руки, чтобы служанка затянула корсет. Поверх него на этот раз надели не платье, а еще один корсет, только без косточек, похожий на лиф платья. Затем пришла очередь нижней юбки, подвязок и чулок. И, наконец, собственно, платье, на этот раз закрытое, плотное, цвета морской волны. За прошедшие дни успела привыкнуть к смещенному из-за «хвоста» центру тяжести и уже не заваливалась.
На ноги тоже надела не привычные туфельки, а нечто вроде легких полусапожек. Горничная объяснила, такие удобнее в поездках: при случае можно сесть в седло.
Шляпка изрядно позабавила. У нас женщины не покрывали головы, тут же носили нечто, походящее на блин, украшенное перьями. Естественно, шляпка плохо держалась и крепилась к волосам шпильками. Горничная уложила пряди в знакомую прическу – тугой узел.
В заключение мне выдали вещь наподобие пиджака Геральта, только приталенную. Называлась она жакетом.
Глянув в зеркало, подивилась, как хорошо сидит платье, как подчеркивает достоинства фигуры. Будто для меня шили. Оказалось, так и есть, навсей специально заказал у портного. Боюсь представить, сколько это стоило, когда и как Геральт снимал мерки.
Закончив с одеванием, горничная принялась укладывать вещи. Даже не знала, что у меня их столько! Какие-то картонки, баночки, свертки. Служанка объясняла, что есть что, но я не запомнила, зато с удовольствием надушилась. Геральт угадал, я действительно любила цветочные ароматы.
– Вы бы накрасились, припудрились, перчатки надели, – посоветовала служанка. – В дороге пыль, грязь, кожу надо беречь.
Но я не стала: не привыкла.
Геральт ждал у подножия лестницы. Он переоделся в костюм для верховой езды, плотно облегавший фигуру. Волосы собраны в куцый хвостик, не простой лентой, а бархатной. В пальцах – хлыст, на руках – легкие перчатки. Мы же через портал идем, зачем все это?
– Дария, надень перчатки, пожалуйста, – заметив мои голые руки, попросил навсей. – Они легкие, кружевные, не спаришься. Так принято в свете. Элиза потом тонкости расскажет, пока коротко: на людях руки можно открывать только дома. Жарко – надень митенки – перчатки без пальцев. Потом куплю пару колец, чтобы не смотрелась, как простолюдинка.
Смутилась и попробовала отказаться: мол, не стоит тратиться, я не жена. Навсей отмахнулся:
– Не говори глупостей! Обеднею я, что ли, от пары изумрудов? У меня денег много, у тебя же совсем нет. Или подарками брезгуешь?
Почему же, вовсе не брезгую. От Геральта тоже приму, только дорого же.
– Так ты дороже, – отрезал навсей и одобрительно кивнул, когда надела белоснежные перчатки из тончайшего кружева. – Думаешь, в Веосе полно блондинок? Да еще таких, с волосами цвета выгоревшей на солнце соломы. А наиви и вовсе нет. Светлые – они серебро любили. Ты тоже или лучше золото? Мне без разницы, деньги не считай.
– Вам это для статуса нужно? – Вот она, причина небывалой щедрости! – По документам ведь я наложница.
– Это тоже, – не стал скрывать Геральт. – Засмеют же. Когда официально свободной станешь, и вовсе заклюют. Золотом завалить тебя придется.
– Зачем? – не поняла я.
Какая-то странная логика, обычно драгоценностями обвешивают любовниц.
– Затем. Ты ведь не простолюдинкой станешь, вровень с навсейками из благородных родов. Знаешь, сколько мужчин станет тебя добиваться? Ты не продешеви, выбери того, кто лучше. Задания всякие давай, подарков требуй, а сама ничего не обещай. Запомни, женщина выбирает мужа, а не наоборот. Пусть докажет, что достоин тебя. После тоже не балуй. А то поступишь, как ланга, просто так детей ему нарожаешь.
– А надо как? – опешила я.
– Элиза расскажет, – уклонился от ответа Геральт. – Ох, чую, ничего мне не достанется! Или все же смею надеяться?
– Вы женаты, – покраснев, напомнила я.
– Тоже мне, проблема! – отмахнулся навсей. – Понравлюсь – уговоришь Элизу, предложение сделаешь – и замужем. У нас мужчина может принадлежать не одной, лишь бы жены не возражали, а сам сдюжил. Но об этом рано, может, кто-то другой понравится.
Отвернулась, чтобы не превратиться в маков цвет. Вдруг стало так душно, что с удовольствием бы расстегнула пару пуговок, но нельзя. Спиной чувствовала взгляд навсея, но старательно делала вид, будто не замечаю его.
Слуги между тем деловито носили вещи. Прошло, наверное, полчаса, когда экономка, наконец, сообщила: все на месте. Оказалось, «на месте» – это в столичном доме Геральта, где обитали супруга и сын.
– Ну вот, теперь и нам пора, – бодро сказал навсей. – Только не грузовым порталом, а пассажирским.
От изумления даже забыла обещание не смотреть на Геральта. А тот стоял и свысока посмеивался над дурочкой. Ну да, мы отсталые, но это не повод. В итоге мне соизволили объяснить, что комната с узорами, где меня проверяли на «светлость», настроена для переноса людей. Именно туда я попала, когда Геральт бежал из Мира воды. А вещи наши отправляли другим, менее надежным и трясучим. По словам навсея, это и вовсе камин в одной из комнат. В какой, Геральт не сказал. Видимо, опасался – сбегу.
Навсей колебался. Как оказалось, решал, показывать ли путь к порталу. В итоге не стал завязывать глаза и повел по анфиладе комнат. Рука Геральта лежала на моей руке, приятно грея. Когда навсей отпустил ее, ощутила нечто сродни разочарованию.
– Тэк-с, сейчас все настроим.
Геральт смело шагнул к центральному рисунку на полу и опустился на колени. Старалась уследить за его действиями, но быстро поняла: бесполезно. Никогда не запомню сложных пассов, не разберу невнятного бормотания и уж точно не заполучу перстень Геральта, которым он замкнул линии.
Закончив, навсей скомандовал встать в центр пульсировавшего рисунка. Стоило шагнуть туда, Геральт мгновенно оказался рядом, крепко сжал запястье. Все вокруг засвистело, закружилось. Заложило уши. Яркая вспышка – и я провалилась в бездну.
Судя по ругани Геральта, что-то пошло не так. Он вдруг тесно прижал к себе, до хруста костей, и зачем-то уткнул лицом в грудь. Изловчившись, вывернулась и увидела, что мы оказались в небольшой комнате. Стены деревянные, мебели нет, только слабо пульсируют на полу линии портала.
Геральт между тем материализовал в руках посох.
– Сядь! – властно приказал он. – Если страшно, закрой глаза, – уже теплее посоветовал навсей и пронзил стену огненным лучом.
Раздался чей-то протяжный стон, и в комнату ворвались трое. Оказалось, тут есть и дверь, хорошо замаскированная, сразу и не разглядишь. Нападавшие были одеты в облегающую темную одежду, не сковывавшую движения, с такими же полумасками на лицах и вооружены до зубов.
В Геральта практически одновременно полетело шесть ножей. Испуганно завизжала. Сейчас брызнет кровь или один из ножей пронзит меня. Но клинки, будто воск, оплыли на пол, не достигнув цели.
– Нашли чем убивать мага первого порядка! – презрительно глянул на убийц Геральт.
В комнате поднялся настоящий ураган. Он едва не сорвал шляпку и порядком растрепал волосы, только, увы, не подействовал на нападавших. Ветер будто огибал их по дуге. Щиты, не иначе.
– Ты все равно сдохнешь, Геральт Свейн, и отдашь то, что тебе не принадлежит, – процедил сквозь зубы один из мужчин в черном.
Пол под нашими ногами пошел трещинами, воздух загудел.
– Назад! – заорал Геральт и, не дождавшись моей реакции, рывком отбросил в самый дальний угол, легко, будто котенка.
Я крепко приложилась о пол, но не стала возмущаться, понимая – навсей спас мне жизнь. Там, где мы стояли еще минуту назад, взорвался портал. Геральт закрыл меня многослойным щитом, но даже под ним ощущала жар и силу волны, плющившей стены. Сам навсей распластался под потолком. Сначала испугалась, что его забросило туда взрывной волной, но потом поняла – левитация. Разумеется, Геральт тоже выставил щит, иначе бы его разорвало. Навсей с трудом сдерживал напор жара. Лицо перекосила судорога, тело дрожало от напряжения. Кожа побелела, сквозь нее проступила синяя сетка вен.
Убийцам тоже пришлось несладко. Двое ничком лежали на полу в луже крови. Еще один, видимо, самый сильный, тоже соорудил щит и что-то шептал, колдовал.
Не выдержав давления, дом рухнул. Я оказалась придавлена балкой. Если бы не щит, умерла, а так только чуть ушиблась. Балка лежала на щите, будто на подушке, а я получила возможность дышать и сберечь кости. Только убрать балку сама все равно не могла, помочь же некому: Геральт и выживший убийца кружились в безумном танце смерти на руинах здания. Зато теперь видела: мы на окраине какого-то города. Справа – горы, слева – река и полоска дороги. Но взгляд тут же оторвался от созерцания красот и обратился к двум фигурам. Теперь я видела: тот, второй, тоже сильный маг. В руках у него блестел лабрис – обоюдоострый топор с четырьмя лезвиями, который держали за середину. Он вращался с бе