Соперницу? Во мне?
Полагая, навсей пошутил, заглянула ему в глаза и наткнулась на едва заметные среди бездонной зелени искорки-смешинки. Словно зачарованная, следила за ними, даже не заметила, как подалась вперед, едва не опрокинув бокал. Спасибо, Геральт заметил, вовремя перехватил.
– Но это же смешно! – выдавила из себя мышиный писк.
Навсей промолчал, оставив тонуть в пучине собственных сомнений.
– Если жена вас любит… – неуверенно начала я, не зная, как говорить на столь деликатную тему.
– Элиза? – Геральт от души расхохотался, даже слезы из глаз брызнули. Успокоившись, он заметил, посматривая на меня, как на дурочку: – Чтобы ревновать, Дария, любовь не требуется. Я ей нужен, и род мой нужен. Умные женщины поэтому и ласкаются к мужьям, детей рожают: боятся соперницы, которая заберет власть. Речь не о силе, вроде той, что ты подарила бы Норжину, а о банальных деньгах, положении, связях и тому подобном.
– Но вы сами заискивали ради ласки! – с жаром напомнила я.
Он сам начал, пусть и мучается от откровенности.
– Было дело, – не стал отпираться Геральт. – Я же говорил, Элиза умелая, да еще и Знающая. Кроме того, близость частенько приводит к зачатию, а благодарящая женщина нередко забывает о предохранении и не станет проверять, позаботился ли о подобных вещах спутник. Обмануть, показать пустую бутылочку, помочь – и все. Дети нужны каждому навсею. Если жена пускает к телу, нужно добиваться их рождения. Да, у меня хороший брак, подросший сын, но спокойно умереть можно, только оставив Норжину законного брата или сестру. Думал, их родишь ты, а теперь придется искать наложницу. Элиза точно не станет беременеть.
Геральт запил собственную тираду бокалом вина и предложил сменить тему – обсудить мое будущее.
– О сосуде ты знаешь, цели некромантов тоже. Если хочешь, могу показать рисунок энергетического алтаря и объяснить принцип действия. – Замотала головой. – Хорошо, не стану. Давай о приятном. Нужно тебя одеть. К сожалению, выходить без меня не сможешь. Некроманты могут прознать и выкрасть.
Теперь уже я потянулась за вином. Геральт пристально следил за каждым движением, отчего нервничала еще больше, благо причин хватало.
– А некроманты – они действительно?..
Закончить вопрос не успела: вошел слуга и подал навсею поднос с конвертом. Он тут же, при мне, распечатал его, пробежал глазами письмо и нахмурился.
– Ты спрашивала о некромантах. – Геральт смотрел, как человек, прокручивающий в голове разные решения проблемы. – Похоже, ты их увидишь. Одного, во всяком случае. Не сомневаюсь, эта бумажка, – навсей потряс в воздухе письмом, – дело рук Соланжа. Мог бы не стесняться и визитку приложить.
Вытянула шею, попытавшись разглядеть хоть строчку, а потом вспомнила: все равно не пойму, наверняка на навсейском. Видимо, та же мысль пришла в голову Геральту, потому что он обмолвился о кристаллах. Помнится, их должна была подготовить Элиза, но после сегодняшней вспышки вряд ли станет. Поделилась сомнениями с навсеем, тот их высмеял. Сказал, в случае чего сам все заложит в кристаллы и принесет вечером.
Дальше закрутилась круговерть. Невесть откуда появилась портниха, загнала в спальню и сняла мерки. От нее, говорливой полноватой шатенки, узнала последние новости и пару тайн Геральта. Оказалось, тот – птица высокого полета, доверенное лицо королевы. Должность не разобрала: у нас такой нет.
Портниха листала альбомы с образцами, я выбирала фасоны, ткань, покрой. Геральт оплачивал три платья и разрешал купить сколько угодно нижнего белья, корсетов и прочего. Оказалось, их великое множество. Портниха советовала сшить шелковые панталоны: «Они так приятны к телу!» Глянула на рисунок и поняла – лучше обычные, а то рискуешь остаться без белья: завязки скользкие. Встанешь, а панталоны на полу. Но портниха таки уломала – «на свадьбу». В итоге выбрала белоснежный образец с кружевами. Остальные панталоны заказала скромные, максимально удобные для носки.
Корсет отдала на откуп портнихе, которая так же держала лавку модного платья. Та взглянула на грудь и талию без корсета и авторитетно заявила: ничего утягивать не надо, только приподнять.
– Истинные персики, госпожа, мужчины не устоят!
Я придерживалась иного мнения насчет необходимости прельщать сильный пол декольте, но возражать не стала.
Даже не представляю, во сколько обойдутся обновки! И подвязки, и пояса, и корсеты из разного материала, с разной степенью открытости груди, и чулки, и нижние рубашки, и лиф-чехлы… У меня в глазах рябило. Шелк, атлас, льняное полотно, тончайшая шерсть. Ох, Геральт убьет за пять платьев!
– Ничего, – утешила портниха, собирая образцы, – как увидит, сразу о деньгах забудет.
Надеюсь, потому как в противном случае не знаю, сколько лет придется за расплачиваться. Не знаю, сколько получают местные лекари, но вряд ли могут позволить себе дорогие наряды.
Портниха, наконец, ушла, и я с чистой совестью начала готовиться ко сну, благо время позднее. Стук в дверь застал меня в халатике поверх нижней рубашки. Я уже успела избавиться от корсета и вытащить шпильки из прически. Недоумевая, кто пожаловал в такой час, нашарила ногами домашние туфли на низеньком каблучке и пошла открывать. На пороге стоял Геральт. И не просто Геральт, а Геральт в расстегнутой рубашке. Волосы свободно ниспадали на шею.
– Можно войти? – вежливо спросил он, скользнув взглядом по моему наряду.
– Зачем? – недоуменно поинтересовалась в ответ и попятилась к кровати.
В итоге навсей вошел без разрешения и зачем-то запер дверь. Сказал, чтобы не мешали. Я не на шутку разволновалась. Геральта это позабавило. Сообразив, что половина нервных сглатываний связана с рубашкой, навсей догадался ее застегнуть и напомнил о чулках.
– Я их уже сняла, – брякнула на свою беду.
– Подвязки и пояс тоже? – разочарованно уточнил Геральт. – А как же наш уговор?
Это снять не успела и теперь гадала, стоит ли запереться в умывальной комнате, закатить скандал или позволить навсею совершить непотребство.
– Разве графиня не против? – уцепилась за тонкую соломинку.
– Я не подкаблучник, Дария, чтобы согласовывать каждый шаг с женой, – обиделся Геральт и, присев на кровать, протянул руку. – Иди сюда!
Да что он о себе возомнил?! Я порядочная девушка, а не любовница!
Нарочито не сдвинулась с места, сложив руки на груди.
– Хорошо, – с готовностью согласился Геральт, – будь по-твоему.
Он встал и опустился передо мной на колени. Прежде чем успела остановить, навсей скользнул руками под рубашку.
– Да что вы себе позволяете?!
Толкнула его, но Геральт ловко перехватил ногу и поцеловал.
– Разве не приятно видеть мужчину у своих ног?
– Вы бесстыжи!
Вновь отпихнула навсея, но он вновь поймал, обнял и поцеловал руку.
– Я ничего плохого не делаю, просто отдаю дань красоте. Да и что плохого в маленькой ласке? Разве я посягаю на честь?
– Очень даже может быть.
– Даю честное пречестное слово, жизнью клянусь, здоровьем – чем хочешь! Ну выползи ты, наконец, из своего кокона! Тогда, в гостинице, показалось: вот оно, избавилась от дурацких комплексов, так снова!
Задумалась и пропустила момент, когда руки навсея вновь проникли под рубашку. Пальцы, едва касаясь, прошлись до подвязок. Геральт задрал подол и подул на кожу. Она тут же покрылась мурашками. Руки разогнали их нежными поглаживаниями. Прикрыла глаза, наслаждаясь лаской. Ничего не могла с собой поделать, честно хотела выставить нахала, хотя бы одернуть рубашку, но тело отказывалось подчиняться разуму. Вселившийся в меня демон заставлял лужицей расплываться по полу.
Казалось, это гладят не пальцы, а скользит шелковая ткань, но не холодная, а теплая. Хотелось стоять так вечно, делая вдохи вместе с невидимой внутренней волной, прокатывавшейся от кончиков пальцев ног к желудку, и выдыхать вместе с отливом.
А потом навсей с гаденькой улыбочкой встал и направился к двери.
Как, это все?! Разочарованно вздохнула и пожелала Геральту спокойной ночи.
– Или остаться и снять с тебя пояс? – игриво спросил искуситель.
Кусая губы, не знала, что ответить. В итоге, залившись густым румянцем, кивнула. Навсей тепло улыбнулся, подошел и заключил в объятия. Он стоял так близко, что видела каждую прожилку радужки. Дыхание Геральта обжигало одновременно жаром и холодом. Кожа вновь стала гусиной, сердцебиение участилось.
Он сейчас меня поцелует. Сейчас!
Губы навсея вплотную приблизились к моим, заставив нервно облизнуться. Не помогло: губы свербели. Чтобы прекратить эту пытку, закрыла глаза и качнулась вперед. Поцелуй вышел неумелым. Геральт отчего-то не помогал, а мне ничего не оставалось, как все делать самой.
– Да, целоваться ты не умеешь, – констатировал навсей, когда я оставила попытки повторить то, что некогда делал он. – Давай учиться. Только сядем, а то у тебя ноги подрагивают.
И то верно, если бы не объятия Геральта, пожалуй, сползла бы на пол. А все проклятая дрожь! Стоит ощутить тепло пальцев навсея, его запах, как тело начинает жить собственной жизнью, становится мягким, как желе. От поцелуев и вовсе голова идет кругом. Боишься дышать, чтобы не спугнуть.
Поджав ноги, устроилась на покрывале. Геральт сел рядом, вполоборота. Бедра касались моих бедер, множа, казалось, не спешившие исчезать мурашки. Но странное дело, я не хотела, чтобы навсей отодвинулся.
– Для начала, Дария, – пальцы Геральта очертили абрис лица и чуть приоткрыли губы, отчего рот тут же наполнился слюной, – хочешь ли ты поцеловать? Вернее, не так: нравлюсь ли я тебе?
Кивнула.
Дожила, уже говорить не могу! Видимо, мурашки добрались до горла.
– Хорошо. Тогда я сейчас покажу, а ты повторишь. Расслабься и делай, что хочется, не заботясь о приличиях. Языка не бойся, он совсем не страшный.
Геральт наклонился ко мне и прильнул к губам. Точнее, губе. Верхней. Ох, мне такое точно не повторить, особенно если думаешь не о технике, а тонешь в окружающем пространстве. Губы чесались, горели так, будто их искусали. Унять пожар могли только прикосновения навсея. Он сначала облизывал мои губы, а потом проник языком в рот. Тут я воспротивилась, но навсей буквально впился в губы, не позволяя разорвать поцелуй. Язык змеей извивался вокруг моего, проникая все глубже. Дышать стало тяжело, удерживать равновесие тоже, и я положила руки Геральту на плечи. Тот, будто издеваясь, вытащил язык, на прощание пощекотав кончик моего, и прикусил губу. От неожиданности дернулась и оттолкнула навсея.