едение обусловлено фрустрацией, которая развивается в неволе. В 1999 году мужчина, тайно пробравшийся в парк «Водный мир» в Орландо, был найден мертвым в бассейне Тиликума; тело его было изуродовано. В 2010-м Тиликум убил тренера Дону Браншо. По отзывам всех, кто ее знал, Дона была отзывчивым, мотивированным тренером.
Тиликум давно отличался странным поведением, и с ним уже связывали смерть двух человек. Тем не менее он продолжал зарабатывать деньги для парка. Незадолго до нападения на Браншо он пропустил сигнал от тренера; по всей видимости, он подумал, что выполнил команду, и расстроился, не получив вознаграждения. Такое глубокое непонимание может возникнуть только у двух существ, способных понимать друг друга.
В неволе дельфины часто расстраиваются или злятся, сталкиваясь с негативной обратной связью. Когда самка бутылконосого дельфина, содержавшаяся в неволе на Гавайях и обучаемая искусственному языку, не отреагировала на команду должным образом и не получила вознаграждения, она схватила большую пластмассовую трубу, плававшую в бассейне, и швырнула в тренера, едва не попав ему в голову. Другой дельфин в подобных ситуациях бросался колючими частями рыбы. Дать сдачи – это не просто честная игра; это игра ума. Но размер, сила и разум косатки поднимают ставки на новый уровень.
Вряд ли имеет значение, что Тиликум изначально не собирался причинять вред. Причиной его поведения была фрустрация или скука, или он просто рассердился, а потом уже не контролировал себя. Его судьба никогда не переплелась бы с судьбой тренеров, если бы не главная несправедливость – люди разлучили Тиликума с семьей, вырвали из привычного мира. «Морской мир» – это всего лишь парк развлечений. Настоящий мир – это море. Если мы используем обитателей этого мира для развлечения, вместо того чтобы общаться с ними в привычной для них среде, последствия неизбежны.
В 1977 году, уходя с того представления, я даже не задумывался, как поймали этих китов. Мне не приходило в голову представить обратную ситуацию: сравнить косатку, выросшую среди людей, с молодым человеком, которого воспитывают косатки. С какой бы любовью косатки ни относились к мальчику, они не смогут обеспечить физический и эмоциональный контекст, в котором ребенок вырастет нормальным. Представьте, что в четырехлетнем возрасте вас захватили киты, которые вами восхищаются. У вас перестанет развиваться речь, остановится нормальная социализация. Мир сожмется до одной комнаты, которая окружена разглядывающими вас китами. Воспоминания о большом мире и о семье сотрутся. Еду вы будете получать после того, как опустите голову в воду, чтобы взять угощение из рук очарованных воспитателей, которые никогда не видели людей, живущих в семьях. Они не смогут понять ваших действий. Ваше образование – во всех отношениях – завершится. Вы больше не будете принадлежать большому миру. Вы станете маленькой, занимательной частичкой их мира. В юном возрасте вы еще будете находить их интересными – пока вам нужны внешние стимулы. Киты в какой-то мере скрасят ваше одиночество. Вы не будете осознавать, чего именно вам не хватает, но ваши базовые потребности в человеческом общении останутся неудовлетворенными. Вам станет скучно. И неизбежно наступит срыв.
Косатки рождены и созданы для большого и сложного мира, с дальними путешествиями и звуковыми сигналами, распространяющимися на огромные расстояния. Они остаются с матерями, братьями и сестрами до конца жизни. Они поддерживают связи на больших расстояниях, время от времени воссоединяясь с десятками других животных, которых знают всю жизнь. Мы помещаем их в бетонные бассейны, которые можно считать тюремными камерами и эхо-камерами. Как воздействует на развивающийся мозг косатки пребывание в маленьком бассейне с твердыми стенками? Представьте себе жизнь в круглой комнате с голыми стенами. Бесконечный бег по кругу.
Тематические парки и аквариумы называют живущих в них дельфинов «послами», и в этом есть определенный смысл. Глубокий смысл. В прошлом пленных американских индейцев и туземцев с островов Тихого океана привозили в Европу в качестве живых экспонатов. В 1906 году, через целое поколение после отмены рабства в Соединенных Штатах, мужчина из племени мбути по имени Ота Бенга был «выставлен» в обезьяннике зоопарка в Бронксе. Затем подобная практика прекратилась. Несмотря на то что его в конечном итоге освободили, а потом заботились о нем, Бенга покончил жизнь самоубийством. Этот мир стал для него чужим.
Косатки в «Водном мире» выступали под сценическим псевдонимом Шаму. Кен говорит, что это аббревиатура от английского shame on you – «как вам не стыдно». Они стали частью шоу-бизнеса, лишенные своего мира и потерявшие себя. Что мы узнали о них за те полвека, пока они прыгали и исполняли разные трюки для нашего развлечения? Потери не окончены. Отлов продолжается, например, в российских водах, потому что в Китае открылись новые океанариумы и спрос резко повысился. Я надеюсь, что шоу наконец завершатся и эра отлова косаток уйдет в прошлое. И полученные нами знания перевесят нанесенный ущерб.
Я не говорю, что мы ничего не узнали от косаток, содержавшихся в неволе. Наоборот, находясь рядом с ними, лишая их нормальной жизни и наблюдая, как они справляются, мы впервые начали присматриваться к ним. И они нас удивили. Мы наблюдали родственные отношения косаток – словно постигали глубину и широту человеческой души, глядя, как заключенные совершают удивительные поступки, чтобы помочь друг другу выжить. Мы узнали о них самое главное: они обладают индивидуальностью.
Кен рассказывает мне, что в 70-е годы мать и сын, которых поймали и держали в большом садке из сетей, три недели отказывались от еды. Люди, поймавшие их, даже не подозревали, что перед ними бродяги, которые охотятся на млекопитающих – тюленей, морских львов, дельфинов и китов. Люди пытались кормить животных сельдью. Должно быть, косатки были очень голодны. «Они слабели с каждым днем», – говорит Кен.
Затем их перевезли в ближайший парк «Морской мир». Когда они там появились, дрессированная косатка по кличке Хайда – она принадлежала к оседлому стаду, питавшемуся рыбой, и была поймана в 1968 году – нырнула под воду и начала рассматривать новичков через разделявшую их сеть. Потом Хайда вернулась к тренеру, который погладил ее, взяла сельдь и просунула через отверстие сети к новым соседям. Поделилась едой с незнакомцами. Мы думали, что на это способны только люди.
Поскольку в дикой природе оседлые косатки и бродяги никогда не смешиваются, поступок Хайды был, по человеческим меркам, выдающимся. Поначалу новички не брали рыбу. Тогда Хайда прижала рыбу к пасти сородича – и так несколько раз, с обоими новичками. Вскоре косатки начали есть. Это можно назвать… как? Если бы так поступил человек, мы бы говорили о «милосердии». «Огромное милосердие». Давайте проявим благородство и не будем лишать благородное животное награды из этих двух простых слов.
Вместе с этими двумя бродягами были пойманы еще три, которые оставались в садке из сети в той же бухте. Они отказывались от пищи семьдесят пять дней, и у них через шкуру проступили ребра – невиданное для китов истощение. Одна из косаток начала медленно кружить, наталкиваясь на предметы, как будто в бреду, затем, в пять вечера, она со всей силы протаранила толстую пропиленовую сеть. Спинной плавник застрял в отверстии. Голодная, обессилевшая косатка высвободилась, открыла рот, выпустив воздух, и легла на дно – мертвая. Как будто последнее отчаянное усилие лишило ее воли к жизни и она намеренно покончила с собой. Сразу же после смерти косатки самец по кличке Чарли Шин посмотрел на людей, схватил сеть и стал за нее тянуть. Просил помощи в освобождении? Люди стали бить его по голове, но он упорствовал. А потом отпустил сеть.
На семьдесят восьмой день Чарли Шин взял лосося из рук служителя, но не проглотил, а поплыл к оставшейся в живых самке. Оба засвистели. Потом он положил лосося прямо перед носом подруги. Она схватила рыбу за хвост, Чарли Шин – за голову. Так, держа рыбу за разные концы и продолжая свистеть, они описали круг. Потом разорвали рыбу. Каждому досталась половина. Через несколько минут Чарли Шин получил еще одну рыбину и снова принес самке. Она съела угощение целиком. Чарли Шин вернулся за лососем для себя.
Вскоре каждый из них ежедневно съедал по двести килограммов рыбы.
И вскоре их продали в аквариум в Техасе.
Но «Водный мир» не успел их отправить. Однажды ночью кто-то поднял части сети. Косатки сбежали. (Злоумышленника не нашли, но я и многие другие люди хотели бы его поблагодарить. Этот случай многое говорит о нас самих: можно ловить и продавать косаток в неволю и зарабатывать на этом деньги, а за освобождение животных можно попасть в тюрьму. Как заметил Боб Дилан, «укради немного, и тебя бросят в тюрьму, укради много, и тебя сделают королем».)
Через несколько лет двух косаток, сбежавших в ту ночь, кому-то удалось сфотографировать – вместе с новорожденным детенышем. «Мы время от времени встречали их на протяжении двадцати пяти лет», – говорит Кен. Чарли Шин умер в 1992 году. «Он и его семья не хотели иметь никаких дел с людьми».
Грэм Эллис несколько десятилетий изучает косаток в их естественной среде. Сразу после школы он устроился на работу в аквариум Ванкувера. Ему поручили уговорить новую косатку, которая отказывалась от пищи, хотя бы немого поесть. Прошел месяц. Животное голодало. Однажды Эллис от скуки начал брызгать на косатку водой. Животное неожиданно брызнуло на него в ответ, исчезло на глубине, затем выпрыгнуло из воды. Через несколько часов косатка уже подплывала к Эллису, чтобы он ее погладил и почесал, на следующий день она начала есть. Косатка – общественное животное, ей нужно было сначала просто установить контакт. Некоторые ученые убеждены, что социальные потребности у косаток так же сильны, как у человека, или даже сильнее. И эти потребности для них иногда важнее пищи.
«Дело не в том, скольким трюкам ты можешь их научить… а в том, как долго ты сможешь поддерживать у косатки здоровую психику», – говорит Эллис. Нужно знать, как работает их мозг. Молодые косатки стремятся к общению примерно год. Но после двух лет пребывания в неволе новизна пропадает, и психическое здоровье косатки начинает разрушаться. «Некоторым становится скучно, и они делаются апатичными. Другие превращаются в невротиков и могут быть опасны». Через несколько лет жизни в неволе, утверждает Эллис, «они все становятся немного чокнутыми».