— Мне он никогда об этом не говорил, — сказал Эдмунд. Он посмотрел куда-то вверх, вызывая в памяти события тех дней. — После того случая он много работал, но он всегда много работал.
— Кстати, ты напомнил мне, — сказала Сюди, глядя на часы.
— У тебя сегодня собеседование? — спросила Мэтт. — Что на этот раз?
— Секретарь-машинистка в офисе зубного врача.
Пришла Синди и расставила перед ними тарелки с едой. Эдмунд, оказывается, заказал порцию мясного рагу, тарелку творога и свежие фрукты. Парень определенно не знает, как надо питаться.
— Машинистка? Это вроде не совсем то, чему ты училась в Стэнфорде, — сказал Эдмунд.
— Я училась не для работы. Посещение занятий давало мне повод заниматься такими вещами, которые иначе были бы не для меня, — ответила Сюди. Она откусила кусочек омлета и откинулась на спинку, чтобы как следует его распробовать.
Мэтт ела яйца с беконом и наблюдала за Сюди, которая после стольких лет снова стала наслаждаться вкусами. Мэтт нравилось смотреть, как Сюди это делала. Это было все равно что самой впервые пробовать все эти вещи.
Наконец Сюди улыбнулась:
— Да. Этот омлет вкусный. Теперь я знаю пять вкусных и два отвратительных. Да, и кофе мог бы быть повкуснее.
— А ты добавляй туда побольше всего, как я, — посоветовала Мэтт.
Сюди нахмурилась. Она налила в кофе сливки и добавила два пакетика сахара, размешала и попробовала.
— Да, так вкуснее. Больше похоже на мороженое. — Сюди улыбнулась, снова отхлебнула кофе, потом съела еще кусочек омлета.
— Глория, это ты? — раздался голос рядом с ними.
Сюди побледнела. Она подняла голову.
— Не может быть! — сказала какая-то женщина. Она была полная, на ней был стильный сине-серебряный топик и черные обтягивающие брюки. Короткие седые волосы торчали во все стороны.
— Простите меня. Извините. — Она повернулась, чтобы уйти.
Сюди облизала губы и выдавила:
— Миссис Оуэн?
Женщина обернулась, широко раскрыв глаза и приподняв брови от удивления.
— Я вас знаю? — спросила она тихо напряженным голосом.
— Это я. Сьюзен. Дочь Глории.
Женщина моргнула. Потом еще раз…
— Сьюзен? Ах, Сьюзен! — Она подошла к столу и схватила Сюди за руки. — Так удивительно видеть тебя! У тебя все хорошо?
— В общем, да, — улыбнулась Сюди.
— Я так рада, что ты… О, дорогая, — она нахмурилась и покосилась на Мэтт и Эдмунда.
Мэтт изобразила свою самую дружелюбную улыбку, и женщина немного смягчилась.
Сюди высвободила руки.
— Миссис Оуэн, это мои друзья — Эдмунд Рейнольдс и Мэтт Блэк. Эдмунд, Мэтт, это миссис Оуэн. Она косметолог моей мамы.
— Приятно познакомиться, — сказал Эдмунд.
— Мне тоже, — ответила миссис Оуэн, хотя по ее тону этого не чувствовалось. — Сьюзен, ты снова живешь здесь?
— Да, я ищу работу.
— Ты поступила смело, вернувшись.
Мэтт заметила, что в глазах Сюди появился лед. За пару секунд дружелюбная и расслабленная Сюди превратилась в отчужденную, холодную и немного напуганную девушку.
— Действительно, — ответила она.
— Может быть, я плохо сказала, — продолжила миссис Оуэн. — Я очень давно хотела выразить свое сочувствие, дорогая. Имей в виду, что это так, уж не знаю, значит ли это для тебя что-нибудь или нет. — С этими словами она повернулась и вышла из ресторана.
Мари выглянула на улицу, посмотрев ей вслед, а потом подошла к их столику.
— Вы что, распугиваете моих посетителей? — спросила она. — Синди только что налила ей кофе.
— Извините. — Сюди все еще была какой-то чужой. Она задумчиво смотрела на море.
Мари поглядела на нее, пожала плечами и направилась к своему месту.
— Ладно, брось, — сказала Мэтт. — Ты распугиваешь народ в ресторане.
Сюди холодно взглянула на Мэтт. Ее лицо напоминало маску.
— Брось, — повторила Мэтт. Это все равно что просить терьера отпустить веревку, играя с ним в перетягивание каната. Глупо!
Сюди несколько раз моргнула, потом вздохнула и вернулась к жизни.
— Вот почему здесь плохо жить. Эти люди, которые знали папу и маму. Я не хочу ни с кем из них иметь дела. Я просто хочу начать все заново, найти работу и жить. Хочу посмотреть, каково это — иметь достаточно денег на продукты и на то, чтобы провести в дом настоящее электричество. Магия хороша для освещения и нагревания воды, но она выкачивает столько сил из моего ноутбука.
— Ты отлично держалась, пока она не назвала тебя смелой девочкой, — сказала Мэтт.
— Она такая, черт возьми, покровительственная, — ответила Сюди и взглянула на часы. — Поговорите с Мари за меня, пожалуйста. Я не хотела никого огорчать. Мне пора идти.
Мэтт положила вилку с ножом на стол.
— Ты скоро вернешься домой? Мы сегодня едем разыскивать Дейдру, — сказала она.
Сюди взяла кошелек, дала Эдмунду немного денег и поднялась из-за стола.
— Да, точно, вы же можете уже уехать к тому времени, как я вернусь. Желаю удачи, ребята.
— Ты не хочешь ничего ей передать? — спросил Эдмунд.
— Разве я не смогу сама ей все сказать?
— А что, если она не захочет поехать с нами? За это время она могла устроить свою жизнь. Мы не знаем, хочет ли она вообще о нас слышать. Она может вообще послать нас подальше.
— Ты слишком симпатичный, — с улыбкой сказала Сюди. — Кто сможет устоять перед такой красотой?
Эдмунд, улыбаясь, покачал головой.
— С Ди это никогда не срабатывало.
— Много ты знаешь!
— Что?
Но Сюди лишь загадочно улыбнулась и пошла к выходу.
— Удачи тебе на собеседовании! — крикнула ей вслед Мэтт.
— Должно быть, она шутит, — пробормотал Эдмунд.
Мэтт вспомнила сегодняшние сны.
— Я думаю, она все придумывает, — сказала она, обдумав все действия Дейдры, как они виделись с Джулио. Ни малейшего намека не было на то, что Дейдра как-то особо интересовалась Эдмундом или вообще мальчиками.
Мэтт припомнила тот образ, который Натан показал им в их первую ночь в доме: Дейдра, уже совсем взрослая, а рядом с ней ее парень. Кто он такой, Натан тоже не знал. Ясно же, что Дейдра не дожидалась, пока Эдмунд вернется к ней.
— Я действительно очень хочу увидеть Ди, — сказал Эдмунд. — Я плохо сделал, что уехал. Я хочу извиниться перед ней и спросить, не нужно ли ей что-нибудь от меня. Но вдруг я не прав, и мне не стоит разыскивать ее?
Мэтт доела последний кусочек блина.
— Ну так давай пойдем на берег и решим, — ответила она.
Они сидели бок о бок, плечо к плечу на бревне, которое выбросило зимним штормом. Порывистый ветер обдувал их, не давая перегреться на солнышке. Сильно пахло морем.
Мэтт сидела молча и неподвижно. Она пыталась вспомнить, когда они с Эдмундом последний раз вот так сидели и ждали, пока дух заговорит с ними. Это было еще до того, как они вернулись в этот городок. Наверное, это было у озера Сьерра Невада, когда они разыскивали отца Сюди. Нет, тогда Эдмунд медитировал сам. Тогда, наверное, это было в подвале в доме сестры Эдмунда.
Вернувшись в Гуфри, они большую часть времени вместе осматривали город, гуляли по берегу, иногда разговаривая, а иногда молча. Все чаще Мэтт замечала за собой, что хочет взять Эдмунда за руку. Иногда в укромных местечках: под скалой на пляже, в темном закоулке или за углом дома — она притягивала его к себе, или он ее, и они начинали медленно целоваться.
Она уже очень давно ни к кому не привязывалась. И на этот раз все было совсем по-другому. Сейчас она гордо держала голову прямо, да и Эдмунд был к ней внимателен и не отталкивал ее. Она старалась так же прислушиваться к его прихотям, как и он к ее. Впервые за многие годы она не заглядывала в его сны, не пыталась выспросить о нем у кого-то другого, а просто ждала, когда он скажет, что ему нравится, что не нравится.
В доме совсем нельзя было уединиться. Дом наблюдал. Обычно Мэтт не имела ничего против того, что предметы наблюдали, ведь у них есть своего рода сознание. Ей и самой нравилось наблюдать за вещами, и она понимала, что они это знают. Но дом не мог разговаривать с другими людьми. Мэтт не знала, что дом сказал Сюди. Иногда ей казалось, что он выложил ей все. Может, Сюди было это безразлично, а, может, дом ничего не сказал. Но Мэтт все равно беспокоилась.
Как бы Мэтт не любила этот дом, у нее все же оставались сомнения насчет того, насколько он был вездесущ и бдителен. Он был просто замечательный, но жить с ним — все равно что со слишком заботливыми родителями.
Мэтт спала с Эдмундом почти каждую ночь, но они только обнимались и целовались.
Может быть, в этой поездке им удастся…
Мэтт задумчиво смотрела на волны там, где они накатывали на берег и потом отступали. Ее рука нашла руку Эдмунда. Он рассмеялся.
— Что ты смеешься? — спросила она. Потом взглянула вниз и поняла, что сделала. — Ой, я тебя сбила, да?
— Нет, вовсе нет.
— Ты получил ответ?
— Я еще не спрашивал.
— Ну так давай, спрашивай. Если мы вообще собираемся ехать, то надо уже скоро выезжать, чтобы добраться засветло.
Он поцеловал ей руку, затем вытащил из кармана шелковый сверток. Это был его набор посвященного. Он развязал веревочку и разложил набор на коленях. Внутри было множество белых кармашков на «молниях».
Расправив все, Эдмунд стал наблюдать. Некоторое время они едва дышали, и только ветер ерошил их волосы, волны шуршали песком, кричали чайки, и припекало солнце. Мэтт чувствовала, что у нее внутри все замерло.
«Молния» на одном из кармашков трепыхнулась на ветру.
Эдмунд открыл этот кармашек и вынул из него щепотку какого-то порошка.
— Пожалуйста, — сказал он звенящим серебристым голосом. — Дай мне указания.
Он насыпал этот порошок на ладонь и поднял ее вверх. На мгновение ветер стих, и порошок спокойно лежал у него на ладони. Следующий порыв ветра приподнял облачко серой пыли, оно приняло какую-то форму, зависло в воздухе на мгновение, а потом его унесло в сторону холмов.
Они сидели молча, их охватило спокойствие.