ляясь. Я шёл по ним, пока в какой-то момент не увидел девушку. Она стояла на коленях перед башней и руками рыла яму у стены, словно делая подкоп. Неаккуратно, резкими, почти животными движениями, она погружала руки в ещё мокрую землю и отбрасывала её назад. Лицо её было бледным, напряжённым, искажённое какой-то не то яростью, не то исступлением. Глаза остекленели, рот раскрыт.
Я обомлел от этого зрелища. Кристина была словно в трансе. Она хрипло дышала, но продолжала, не останавливаясь, рыть землю.
– Кристина! – позвал я.
Она не откликалась.
– Кристина! – я осторожно подошёл к ней, не зная, чего и ждать, но она не обращала на меня внимания. – Кристина, что ты делаешь?
Ноль реакции. Руки почернели от грязи, но продолжали монотонно работать – в этот момент в ней было больше звериного, чем человеческого. И пугала она меня не меньше, чем сороконожка в скалах. Решившись, я наклонился и схватил её за плечо.
Девушка вскрикнула и подскочила, но тут же упала на спину. Я невольно отшагнул, испугавшись, и не поймал её. Кристина моргала и выглядела растерянной. Посмотрела на меня, потом на свои руки.
– Что случилось? – спросила она. – Где мы?
– Ты помнишь, как мы пришли в город?
– Отчасти, – ответила она с задержкой. – Там была та… тварь. А потом мы побежали. Помню стены города… Мы внутри?
Она стала подниматься и только тут заметила грязь на своих руках.
– Почему я вся в грязи? – она испуганно переводила взгляд с рук на меня и обратно, потом заметила вырытую яму. – Это что… Это я сделала?
Я кивнул, не зная, что ещё добавить.
– Не помню. – Кристина тяжело дышала. – Я не помню этого. Что со мной произошло?
Глава 9
– Что со мной? – повторила Кристина.
Она тяжело дышала, переводя взгляд со своих грязных рук на меня и обратно. Я взял её за плечи и слегка встряхнул.
– Кристина, послушай меня. Успокойся. Это место… Оно словно вводит в транс.
– Я… – Девушка запнулась, словно подбирая слова. – Я слышала это место.
– Знаю, – кивнул я. – Я тоже будто бы слышал его. Думаю, нас обоих тянуло сюда. Но тебя как будто сильнее.
Вдруг Кристину стала колотить дрожь. Она судорожно всхлипнула раз, другой. Я притянул её к себе и обнял покрепче, и тогда она разрыдалась. Видимо, её нагнала истерика. Несколько минут она не могла прийти в себя, потом всхлипы стали появляться всё реже и реже. Успокаивая её, я легонько покачивался из стороны в сторону. Как ребёнка укачивал, ожидая, когда она успокоится. От этого ритмичного движения я и сам не заметил, как стал впадать в транс. Снова на грани сознания появился тот гул… Он стал сильнее, чем прежде, и на этот раз меня словно обступила тьма. Нечто вроде сонливости, стремительно забравшей меня в небытие.
Очнулся я от того, что упал. Точнее, падал, катился по земляному скату вниз вместе с камнями. Ничего не понимая, я стал цепляться ногами и руками за землю, но не успел – скат резко закончился обрывом, и я слетел с него вниз. Долгая секунда в невесомости, и я приземлился спиной на что-то твёрдое, словно бы на камни. Рядом рухнула Кристина.
Вскочив, я стал осматриваться. Где мы? Как здесь оказались?
Мы были в каменном колодце. Стены уходили высоко вверх, вдоль них спиралью вилась лестница. Над нашими головами в стене была дыра, из которой мы, судя по всему, сюда и выпали. Она была не единственной – во многих местах стены прохудились, где-то сквозь кладку пробивались узловатые корни. Чёрные камни, из которых они были сложены, влажно блестели в тусклом свете флюоресцирующего мха, покрывавшего стены.
– Какого хрена… – не спросила, а просто выдохнула Кристина.
Она не вставала – только села на полу.
– Ты в порядке? – спросил я. – Встать можешь? Или ты что-то повредила?
– Кажется, нет, – покачала головой она, вставая. – Хотя падать было больно. Ой… Колено.
Она поморщилась, потирая ушибленное колено.
– Где мы? И как сюда попали?
Вместо ответа я посмотрел на свои руки, а потом показал их ей. Они были покрыты грязью, которая забилась глубоко под ногти.
– Мы что… – охнула девушка, – мы оба рыли землю? Руками?
– Похоже на то, – кивнул я, отряхивая ладони.
– Сколько времени у нас на это ушло?
– А чёрт его знает… Но руки у меня ноют и зудят.
– Да, зудят. У меня тоже. – Кристина посмотрела наверх, и я сделал то же самое.
Там, высоко-высоко, можно было рассмотреть клочок неба и вспышки за облаками. Потом я посмотрел вниз – лестница вилась вдоль стен сколько глаз хватало, но далеко внизу терялась в непроглядной темноте. И почему-то эта темнота мне особенно не нравилась.
– Мы там, где я думаю? – спросила Кристина.
– В башне, – кивнул я.
– Надо подняться.
– Да. Пока нас снова не накрыло.
Перил или другого ограждения у лестницы не было. Оступившись, можно было упасть в пролёт между витками лестницы, достаточно широкий, чтобы беспрепятственно лететь до самого основания башни. Помня об этом, мы держались ближе к стене. Каменные ступеньки потрескались, а некоторые и вовсе отсутствовали, и всё же лестница нас выдерживала. Мох на стене светился бледно-зелёным. Рос он неравномерно, света едва хватало, чтобы видеть лестницу. В какой-то момент мне захотелось прикоснуться ко мху, и я уступил этому желанию. На ощупь он оказался мягким, почти бархатным.
– Фух, – сказал вдруг Кристина, останавливаясь. – Перерыв.
– Устала? – спросил я.
– Да, я что-то… Что-то задыхаюсь, – кивнула девушка, переводя дыхание.
У меня тоже сбилось дыхание, но Кристина чувствовала себя хуже.
– Тебе здесь плохо? – уточнил я. – Именно здесь?
– Не знаю. Тут будто бы тяжелее. Не знаю, почему. Идти трудно.
– Ладно, давай постоим немного, отдохнём.
– Нет! – отрезала Кристина. – Нельзя! Забыли, что с нами произошло? Сейчас опять… Ну, уснём, или что там с нами было.
– Войдём в транс, – подсказал я.
– Да. Наверное. Если это снова случится, мы можем и не очнуться.
– Согласен. И всё же, если плохо себя чувствуешь, надо отдохнуть. Просто время от времени нам нужно встряхиваться, что ли.
– Это как?
– Ну… не знаю, – признался я, пожав плечами. – Вообще, не мешало бы разговаривать побольше. Мозг занимать. Пока мы двигаемся или говорим, этот гул не слышен.
– Гул? – переспросила Кристина.
– Ну да. Ты же слышала его?
Она помедлила с ответом, вглядываясь в мои глаза, но через секунду кивнула.
– Да, наверное.
– Ну что, ещё постоим, или ты отдышалась?
– Да, я в порядке. Пошли.
Она бодро зашагала наверх, я едва успевал за ней.
– Осторожнее! Не забывай, лестница старая!
– Ничего, я осторожна.
По мере восхождения облака становились всё чётче. Стали видны рваные края неба там, где была повреждена башня. Уже без остановок и не разговаривая мы достигли вершины – той части, где лестница обрывалась. Поверх разрушенной стены мы осмотрели город с высоты – расходящиеся лучами от башни улицы и каменные дома. Ничего нового, ничего бросающегося в глаза. Далеко, за стеной, мелькнула какая-то длинная тень, и я вспомнил про многоножку. Кристине я про неё напоминать не стал, но девушка уже и сама увидела тварь.
– Оно всё ещё там, – заметила девушка на удивление спокойно.
– Видимо, да.
– Но в город зайти почему-то не может.
И правда, далёкая тень двигалась вдоль стены, время от времени замирая, но преодолеть стену не пыталась. Что странно, ведь при таких размерах она легко могла вскарабкаться на неё.
– Как мы теперь попадём обратно? – задал я риторический вопрос, но Кристина ответила:
– Не знаю. Можно выбраться с другой стороны города, тогда она нас не догонит.
– Она движется вдоль стены и может быть где угодно. Видно её только отсюда. Куда нам идти, когда мы спустимся? Как мы поймём, где она в конкретный момент? Не отвечай, это был риторический вопрос. Как и предыдущий, впрочем.
– Но рано или поздно она ведь должна отстать, – упрямо настаивала Кристина. – Уползти в свою пещеру эту… Не может же она вечно нас ждать.
– Пока что она не сдаётся.
– Перестаньте! – повысила голос девушка. – Перестаньте видеть во всём плохое!
– А как не видеть? – я посмотрел её в глаза. – Если мы выйдем из города, нас сожрут. Если останемся внутри – сами умрём от голода. И это не считая этого чёртова гула…
– И всё равно! Хватит! Мы должны найти выход!
– Если он есть, мы обязательно его найдём, – вздохнул я. – Давай только определимся, куда пойдём дальше.
– Вниз, куда ещё. Отсюда нам в город не спуститься. Попробуем выбраться через ту дыру, ну, через которую провалились сюда.
– А здесь мы больше ничего не увидим? – Я огляделся.
Пустынная коричневая долина, исполинская тёмная гора на горизонте, скалы, обступающие город с одной стороны. И склон, по которому мы спустились на пути сюда. Вот и всё, что можно было разглядеть за пределами города. В долине, как я ни старался, ничего, кроме валунов и пересохшего русла реки разглядеть я не смог.
– Пойдём, – сказал я Кристине. – Не вижу больше ничего интересного.
– Я тоже.
Мы стали спускаться, и я мысленно попрощался с небом. Неизвестно было, увижу ли я его вновь, а небо, пусть и чужое, пусть и без солнца, всё же было приятнее тёмноты башни.
Достигнув площадки, над которой была дыра, мы стали пытаться в неё забраться. Сперва попробовал я, но допрыгнуть до края не смог. Тогда я подсадил Кристину, и у неё получилось, уцепившись и подтянувшись, пробраться в нашу кроличью нору. Я как раз начал думать, как бы мне последовать за девушкой – я ведь всё ещё не мог запрыгнуть туда один – как услышал её голос:
– Э-э-э… У нас проблема…
– Какая? – насторожился я.
– Тут всё засыпало землёй.
– Плохо. Ну, тогда копай.
– В смысле – «копай»?
– Сюда же мы как-то прокопали проход, – терпеливо объяснил я. – Значит, и обратно сможем.
– Но я теперь одна! И я сомневаюсь, что у меня получится! У если меня вообще землей засыплет, когда я буду на полпути? Я же задохнусь!