– Ты же видел, сержант, – сказал я со вдохом. – Я её не убивал. В то, что произошло, трудно поверить, но я к этому никакого отношения не имею.
– Ложь! – он остановился и снова ткнул в мою сторону сломанной ручкой. – Кхм-кхм-кхм! Всё это началось только когда ты появился! Не было здесь ничего! Ни убийств, ни похищений – ничего! Пьяная драка или мелкое хулиганство – вот и весь криминал! А потом…
– А потом пропала Кристина, – подхватил я, – и это случилось ещё до моего появления. Да брось, как я мог похитить её, если меня здесь не было?
– Это мы ещё проверим, было или не было! – он закашлялся, но быстро взял себя в руки. – То, что ты заселился в гостиницу уже после её исчезновения, не значит, что тебя вообще в городе не было!
– Глупо, сержант. Очень глупо. На меня здесь с ножом нападали, если ты забыл. Какой-то тип со странной татуировкой, который потом ещё покончил с собой – скажешь, и это из-за меня? Ты хоть разобрался, кто это был?
– Ей было всего шестнадцать, – продолжал сержант, словно и не слышал меня. – Совсем ещё девчушка. Ей бы ещё жить и жить. В университет поступить. Во Владивосток жить перебраться. А потом, может, и в Москву. Замуж выйти! Детей родить! И всё это у неё бы было, если бы не ты!
– Пошёл ты, сержант, – процедил я и послал его так далеко, как только позволяли просторы русского языка. – Я был в таком же положении, что и Кристина. Мало того, что ты мне помочь не смог со своей сраной бюрократией, так ещё и смерть девочки на меня повесить пытаешься. Своими же глазами видел, что случилось, а всё равно на меня повесить хочешь.
– Заткнись!
– А ведь я, между прочим, тоже жить хочу, – продолжал я. – Может, и жениться, и детей завести. И к жизни своей в Яре хочу вернуться. Но тебе ж насрать. Тебе насрать, что я могу оказаться такой же жертвой, как и Кристина. Тебе насрать, что я Кристине помогал, что мы с ней вместе из этого говна выбрались – на всё тебе насрать. Вот уж не думал, что тебе бюрократия так мозги засрала, что ты своим же глазам не веришь.
Сержант швырнул в меня ручку, её два отломка ударились о прутья решётки и отскочили на пол.
– Ты у меня во всём признаешься, – пообещал сержант, кивая в такт своим словам. – Так просто ты отсюда не уедешь.
На это я не стал отвечать. И без него понятно было, что я оказался в глубокой заднице. Да и сержант, похоже, был не в себе. Спорить, что-то доказывать таким людям бесполезно – всё сказанное либо извращается, либо игнорируется. Воспринимается лишь то, что вписывается в их мировоззрение.
Кивнув своим мыслям напоследок, сержант схватил папку с документами и быстрым шагом покинул помещение. Я сел на нары, закрыл лицо руками и принялся размышлять, насколько я ухудшил своё положение этим разговором.
За дверями кто-то громко спорил. Слов было не разобрать, но разговор шёл явно жаркий. Прислушиваясь к нему, я через несколько минут подумал, что меня отвлекает какой-то навязчивый стук. Я оглянулся на звук и увидел, что за окошком что-то шевелится, заслоняя свет. Послушался хруст ломаемого стекла, и через рваную стальную сетку на окошке в камеру пролезли несколько уже знакомых мне «крабов». Три, если быть точным. Не успел я ничего понять, а моё тело уже отреагировало, подскочив и вжавшись в прутья.
– Эй! – крикнул я. – Эй, эй, эй! Ау! Помогите!
Шум за дверями стих – вероятно, меня услышали. Приободрённый этой мыслью, я заголосил пуще прежнего:
– Помогите! На помощь! Помогите! Тут крабы!
Двери распахнулись – на пороге стоял сержант, за ним я увидел Игната, его сына и доктора. Игнат, заглянув в помещение из-за плеча сержанта, выматерился.
– Чего стоишь? Выпускай его оттуда!
– Нет, – ответил сержант через секунду колебаний. – Он задержан по подозрению в убийстве.
– Да ты сдурел, что ли? – Игнат с силой толкнул сержанта, и тот невольно шагнул в комнату.
За ним вошли и остальные. Я заметил растерянного второго полицейского, а ещё консьержку из гостиницы и старушку, которую видел недавно по телевизору – бабушку Кристины. Неужели они пришли помочь мне? Эта дикая мысль ошпарила меня радостью, но я тут же отбросил её, как сомнительную – не верилось, что люди хотят мне помочь. Мне, незнакомцу, чьё присутствие ассоциировалось у них со всеми бедами этого городка. Скорее уж пришли узнать о судьбе Кристины.
«Крабы» тем временем спустились со стены и замерли, шевеля усиками.
– Открой уже! – заорал я, глядя сержанту прямо в глаза. – Я не убивал Кристину! Клянусь!
– Хоть тварей этих пристрели! – присоединился Игнат.
Сержант замер, впившись в меня взглядом. Посмотрел на Игната, оглянулся на толпу, потом снова на меня.
– Да ему что, сдохнуть, что ли, чтобы ты его выпустил?! – возмутился Игнат.
– Андрей, да они же до него сейчас доберутся! – присоединился доктор.
– Молчать! – крикнул вдруг сержант. – Все назад!
Толпа отпрянула назад и притихла. «Крабы» неспешно двинулись ко мне, и я запрыгнул на скамейку.
– Задержанный останется в изоляторе! – продолжал сержант. – Всем покинуть помещение!
– Андрюха, ты чего? – подал голос Егор. – С ума сошёл?!
– Я вам не Андрюха! – рявкнул сержант. – Все вон!
«Крабы» тем временем проползли мимо меня и направились к толпе, спокойно пройдя между прутьями.
– Смотрите, они сюда идут! – охнула консьержка.
– Батюшки, – отшатнулась старушка.
Вот теперь люди отшатнулись, а сержант расстегнул кобуру и выхватил пистолет.
– Стреляйте же, ну! – поторопила старушка.
Хлопнули три выстрела. Ни одного промаха – даже в неадекватном состоянии сержант мог стрелять метко. Хитиновые панцири лопнули. Один из «крабов» перевернулся от удара пули, другого отбросило в сторону, третьего словно пригвоздило к полу.
– Ну, слава богу, – вздохнул Игнат. – Вот ведь твари-то…
Консьержка закричала: в камеру залезали ещё «крабы» – один за другим, сплошным потоком.
– Надо уходить, – сказал доктор и кивнул на меня. – Выпускайте его! На всех у вас пуль не хватит, а его оставлять тут нельзя!
Сержант смотрел на залезающих внутрь существ широко раскрытыми глазами и беззвучно шевелил губами. Не то ругался, не то молился. Да мне и плевать было, если честно.
– Выпустите меня уже! – подал я голос.
Крабы, уже не сомневаясь, ползли мимо меня к выходу. Некоторые расползались по помещению в разные стороны, ко мне же направился лишь один. И то не столько ко мне, сколько мимо меня – он полз по стене чуть повыше лавочки, на которой я стоял, и я скинул его носком ботинка на пол. И всё же находиться рядом с ними было крайне некомфортно.
Большая часть тварей спокойно ползла к толпе, а люди невольно отступали. Игнат смотрел то на меня, то на «крабов», но подходить к ним не решался. Несколько секунд – и все вышли, освобождая путь семенящим созданиям. По удаляющимся голосам я понял, что люди отходят к выходу. Вскоре голоса стихли. А «крабы» всё лезли и лезли.
Скинув со стены на пол ещё парочку, я заметил, что их стало существенно меньше. Вот и последний «краб» выполз за решётку, а новых не появлялось. Оставшись в одиночестве, я позвал остальных:
– Эй, вы ещё здесь?
Тишина была красноречива.
– Чёрт. – Я спустился и сел на скамейку. – Чёрт бы вас всех побрал.
И тут же я услышал шаги. В помещение залетел Егор со связкой ключей.
– А где сержант? – удивился я.
– Тебе его позвать? – огрызнулся тот.
Он нашёл нужный ключ и открыл дверь.
– Выходи давай, пошли.
– Куда? – не понял я.
– Да хоть куда, блин. Не здесь же будешь стоять. А вообще, у моего бати вопросы к тебе были. Очень хотел тебя увидеть. Пошли.
Возражать я не стал. Мы вышли из пустого отделения на улицу – снаружи никого не оказалось.
– А где все?
– А? – Егор оглянулся на меня. – Убежали. Тут твари эти попёрли. Прям тысячами, со стороны леса. К морю ползли. Пошли, вон машина моя.
Мы залезли в заляпанный грязью старый трёхдверный внедорожник. Двигатель зарычал, и Егор направил машину по узкой улочке. Меньше минуты нам понадобилось, чтобы оказаться у дома Игната.
– Пошли, поможешь с вещами, – бросил Егор, распахивая дверь и исчезая за забором.
Я последовал за ним. Игнат уже спешил мне навстречу с дорожными сумками.
– На, закинь в багажник.
За несколько минут мы погрузили всё, что собрали хозяева дома, и поехали. Я сидел сзади вместе с собакой и кучей сумок, Игнат спереди. Егор вырулил обратно на улицу, и мы помчали к выезду из города. С заднего сиденья я успел увидеть, как из соседних домов также выбегают люди, грузят вещи. А когда мы поднялись повыше, мне открылся вид на весь городок и залив. Синяя гладь воды, на которой сейчас стояло несколько кораблей. Не траулеров – эти были пепельно-серые, тонкие, но угловатые. Хищные на вид.
Военные корабли.
Они были довольно далеко от берега – насколько далеко, понять было трудно. Игнат упоминал уже, что военные появляются в этих краях довольно часто. Но не было ли это связано с тем, что происходило со мной? Конечно, было, поправил я себя. Наверняка было. Не так много в этих краях столь значимых событий.
– Военные? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Они самые, – проворчал Игнат. – Если не успеем убраться, может быть совсем худо.
Последнее здание осталось позади, по бокам замелькали деревья.
– А куда мы едем?
– В одно место… – неопределённо сказал Игнат. – Так, пересидеть, пока…
Егор прервал его крепким ругательством. Машина замедлила ход и остановилась. Я выглянул вперёд и увидел, что дорога перекрыта – её загораживали военные машины. А перед ними стояли солдаты с автоматами.
Один из них вышел вперёд, подняв руку.
– Разворачивайтесь! – крикнул он.
Егор опустил стекло и высунулся наружу:
– Почему? Нам надо ехать!
– Никто не сможет покинуть город!
– Да почему это?
– В городе объявлено военное положение. Пожалуйста, возвращайтесь домой.
– «Пожалуйста», – передразнил их Игнат. – Вежливые какие, мать их. Разворачивай.