И умер.
– Кирилл Сергеевич, пятница же! – возмутился Олег.
От страха я подскочил на месте и чуть не упал. Где я?! На своей работе? В Ярославле? Что это, предсмертные галлюцинации?
– Кирилл Сергеевич, – снова позвал Олег, обеспокоенно глядя на меня. – Вы как, нормально себя чувствуете?
Имеет ли смысл отвечать? Или через мгновение этот бред оборвётся вместе со смертью моего агонизирующего мозга? Я же прекрасно понимал, что моё тело должно было находиться в водах Приморского края, очень глубоко, так что происходящее вокруг казалось не просто глупой, а даже и пошлой шуткой. Тем не менее, я на автомате выдал:
– Да, всё нормально. Можете идти.
– Серьёзно? – Олег обрадовался. – Отлично! Я, э-э-э… отчёты в понедельник переделаю, ладно?
– Ладно, – отмахнулся я, оглядываясь по сторонам.
Всё выглядело совершенно реальным. Я наклонился над столом Олега и провёл рукой по столешнице. Пропустил между пальцами листы бумаги – бездарно выполненного отчёта, но потом отдёрнул руку. А если это снова видение?
– Кирилл Сергеевич, – требовательно позвал Олег. – С вами точно всё в порядке?
– Да. Нет. Чёрт его знает.
Повернувшись к Олегу спиной, я зашагал к себе в кабинет. Там, закрыв за собой дверь, отдышался, постарался усилием воли успокоить колотящееся сердце, признал поражение и сел в кресло за рабочим столом.
Дверь раскрылась, и на пороге оказалась женщина. Лариса Александровна, одна из моих подчинённых. Ничего не говоря, она закрыла за собой дверь и подошла к столу.
– Чего вам, Лариса Санна? – спросил я. Снова на автомате, наверное.
– Ты не узнаешь нас? – спросила Лариса Александровна, глядя то ли на меня, то ли мимо.
Такой же взгляд был у Антона.
– Разум? Этот ты? – шёпотом спросил я.
– Да, это мы.
– Что происходит? – спросил я. – Я что, галлюцинирую?
– Нет, всё это реально.
– Но это же невозможно!
– Не так давно ты думал, что и существование жизни в других мирах невозможно.
– Ну да, в инопланетян я не верил, – кивнул я.
– И в перемещение между мирами. И в возможность возникновения коллективного разума. Ты даже не думал об этом.
– Естественно. – Я невольно нервно хохотнул. – Ещё бы! Зачем мне было о таком думать?! Я спокойно жил, работал, бухал по пятницам, у меня были планы! И тут всё это… всё это идёт нахер, потому что меня тупо выдёргивают на другой конец страны и отправляют в мясорубку.
– Что такое мясорубка, ты ещё не знаешь.
Разум говорил спокойно, но выражение лица и голос Ларисы сделали эту фразу пугающей.
– В этой реальности есть много опасностей, – продолжил Разум. – Очень много. Тебе приоткрыли завесу, дали взглянуть лишь на одну из них.
– На две, – поправил его я. – Себя забыл посчитать.
Впервые на безжизненном лице Ларисы появилось подобие улыбки.
– Хорошо. На две. Но мы никогда не являлись настоящей угрозой для человечества.
– Да? А как же то, что произошло там? В воде? Ты ведь не сказал, что собираешься убить меня!
– Во-первых, ты не умер. Ты чувствуешь себя мёртвым?
Я промолчал, не зная, что сказать.
– Во-вторых, – продолжил Разум, – ты бы, конечно, не согласился. А нам нужно было твоё участие. И, наконец, в-третьих – жизни отдельных людей не имеют той значимости, что всё человечество в целом.
– Как будто тебе есть дело до человечества, – фыркнул я. – Ты же просто отвёл от себя угрозу, переключив её на наш мир. Теперь наш мир сожрут, в отличие от твоего!
– Антон объяснял тебе – в будущем у вас есть шанс. Если не спасти мир, то спасти человечество, покинув этот мир. А значит, имеет смысл бороться за каждый век, который дан вашему виду.
– За каждый век? Звучит… масштабно.
– Впервые Пожиратель обратил на ваш мир внимание несколько сотен лет назад. Тогда у вас не было бы шанса. Да, он заметил вас не без нашей помощи, но именно мы защищали ваш мир всё это время. И продолжаем защищать теперь.
Мне нечего было сказать. Оставался лишь один вопрос:
– Что со мной теперь будет?
– Ты вернёшься к своей обычной жизни.
– Но как это возможно? Как? Ведь я только что был там! Был в воде, в море, за тысячи километров отсюда!
– Ты был там не только что, – поправил меня Разум. – Ты был там через несколько дней.
– Чего, блин? Так разве можно сказать вообще – «был там через несколько дней»?
– Можно. Ведь в твоей субъективной временной шкале это осталось в прошлом. А по субъективной шкале всего человечества это ещё не произошло. Это произойдёт в будущем.
– В смысле – по субъективной шкале человечества?
– Люди не способны осознать, что времени нет. Есть лишь неспособность увидеть себя и всё в этом мире в суперпозиции. Все события уже произошли. Во всех возможных вариациях, которых триллионы. В эту минуту мы можем находиться в любом моменте любой вариации. Точнее, могли бы, будь твой разум способен на такое. Но охватить все временные линии человеческий мозг чаще всего не может. Ему нужны тренировки со знающим учителем на протяжении десятилетий, чтобы научиться видеть мир вне времени. Или это, или помощь со стороны. Такую помощь оказали тебе мы.
– Ты перенёс меня назад во времени?
– Нет. Мы помогли твоему разуму сконцентрироваться на этом моменте твоей жизни. Пока ещё ничего из того, что ты помнишь о Моряке-Рыболове, не произошло.
– И что теперь? – Я испугался. – Всё повторится? Искатель снова затащит меня в Моряк-Рыболов?
– Нет. Теперь мы не дадим ему этого сделать.
– А почему в прошлый раз дал?
– В прошлый раз искатель был слишком далеко. Он ведь был изначально даже не в этом мире. Нам не хватало сил, чтобы дотянуться до него и изучить. Нам нужно было, чтобы он был рядом.
– И ты позволил ему похитить нас с Кристиной? – Я вдруг спохватился. – А Кристина – она жива?
– Да. С ней всё в порядке. И ничего не случится. Теперь, когда ты подобрался к искателю так близко, а мы смогли изучить его, вмешаться в его дела не так уж и трудно. Теперь мы знаем, что именно и как он делает. Что собирается сделать. И знаем, на что можно повлиять. Его попытки проникнуть в этот мир ещё долго будут заканчиваться ничем.
– Но когда-нибудь у него получится?
– Скорее всего. Но это случится ещё не скоро. Сейчас человечеству важно развиваться, чтобы быть готовыми к его появлению в будущем.
– Погоди… То есть ты, по сути, заглянул в будущее, посмотрел, как и что там произойдёт, а теперь отмотал назад, чтобы избежать всех проблем?
– Да. Что-то вроде того.
– А искатель? Он так может?
– Нет. У всех созданий во Вселенной есть свои сильные и слабые стороны. Пожиратель способен поглощать целые миры. Искатель – находить в бескрайнем космосе связи между мирами и использовать их, а после создавать врата для Пожирателя. Но они не способны в полной мере понимать разумы обитателей этих миров. Максимум, чего они добивались – это поклонения при демонстрации силы. Чужие разумы закрыты для них.
– А для тебя – нет?
– Верно. У тебя есть ещё вопросы прежде, чем мы начнём?
– Начнём? Что начнём?
– Перенос твоего разума сюда.
– Но ведь я уже здесь.
– Не совсем. Сейчас ты удерживаешься в этом моменте лишь с нашей помощью. Вечно мы тебе помогать не будем. Нам нужно заставить твой разум остаться здесь навсегда.
– А я… Я что-то забуду?
– Это возможно, но не обязательно. Однако сам по себе процесс перехода будет для тебя непростым. Боюсь, даже я не могу свести все риски на нет. Есть вероятность повреждения.
– Повреждения мозга?!
– Разума. С мозгом всё будет в порядке.
– Что это значит?
– Ты уже упоминал про память. Также возможно расщепление сознания, нарушение функций внимания, утрата практических навыков, полная или частичная утрата речи, галлюцинации.
– Нихрена себе, – констатировал я. – То есть, я могу просто превратиться в овощ?!
– В теории, да. Но либо так, либо ты умираешь в море.
Выбор, конечно, был не ахти. Мне бы стоило злиться на своего «спасителя», но злобы я не ощущал. Я понимал, что Разум сделал очень много для человечества в целом и для меня в частности. Ведь он мог бы оставить меня умирать там.
– А почему ты не позволил мне просто мне умереть? – озвучил я последнюю мысль.
– Мы знали, что ты это спросишь. Потому, что ты ещё можешь пригодиться человечеству.
– Или тебе.
– Нет. Мы тебя беспокоить не будем. Живи так, как жил раньше.
– Это если я идиотом не стану.
– Именно.
Вздохнув, я провёл руками по столешнице, стараясь запомнить своё рабочее место. Вдохнул полной грудью воздух и кивнул.
В тот же момент всё стало двоиться в глазах. Голову словно зажали в тиски, продолжая закручивать их сильнее и сильнее. От ощущения, что сейчас мой череп лопнет, я схватился руками за голову. Боль разлилась по всей голове, она давила на глаза изнутри, и я ожидал, что они вот-вот выскочат из орбит. Я замычал от боли, а вскоре не выдержал и закричал. А потом на меня обрушилась такая волна агонии, что все предыдущие ощущения показались лёгким недомоганием. Зрение и слух покинули меня. Я понимал, что кричу, но не слышал своего голоса. А потом реальность исчезла.
Очнувшись, я понял, что лежу. Открыл глаза, огляделся – незнакомое помещение. Голые стены без обоев, выкрашенные в персиковый цвет. Металлическая кровать подо мной и ещё одна справа от меня. Человек на соседней кровати был одет в клетчатую пижаму.
Больничная палата.
Сев на кровати, я поморщился от нерезкой боли в голове. Где я? Что это за больница? Как я здесь оказался?
– Эй, – позвал я соседа. – Эй, ты меня слышишь?
Тот повернул ко мне лицо. Оно было искажено бешеной злобой. Невнятно выругавшись, он задёргал руками и ногами, и только теперь я заметил, что конечности у него привязаны к кровати. Сглотнув, я глянул на дверь в палату – тяжёлая, мощная, с маленьким окошечком в середине.
Что это была за больница?! Но я не мог себя обманывать, я понимал, что это была психушка.