– Ни клешней, ни жвал, – вздохнул врач. – Только какие-то усики. Крабы – хищники, а это существо на хищника не похоже. Зачем оно бросилось на вас? Непонятно. Хотите чаю?
Последний вопрос был столь неожиданным, что я не сразу его понял.
– Вы мне?
– Ну да. – Врач завернул «краба» и положил его обратно в морозилку.
– Не откажусь. А то я подзамёрз, пока гулял на вашей холодрыге.
– Да, климат здесь не ярославский. Пойдёмте. Семён, хватит вязать, пошли чай пить.
Санитар, взявшийся было снова за спицы, отложил их и пошёл за нами. В соседнем помещении, ещё более тесном, стояли узкий шкафчик, стол и четыре табуретки. Мне дали почерневшую от частых чаепитий кружку, на стол поставили коробку с чайными пакетиками и две пачки с печеньем. Ожидая, пока вскипит чайник, я, как и в гостинице, подумал, что не знаю имени человека, который мне помогал. Я ведь обычно не знакомлюсь с обслуживающим персоналом.
«Это же врач, – одёрнул я себя. – И он хорошо к тебе отнёсся».
– Извините, я совсем забыл, как вас зовут, – сказал я.
– Евгений Михалыч. Можно просто Евгений. А это вот Семён Юрьич, наша незаменимая опора.
Опора, втиснув свой необъятный живот между столом и стеной, добродушно улыбнулся и кивнул мне.
– Вы действительно не помните, как оказались в Моряке-Рыболове? – спросил Евгений Михайлович.
– Нет. Совершенно не понимаю, что происходит.
– Происходит в последнее время много чего странного. Пропала девчонка – Кристина. Слышали?
– Да, в новостях говорили.
– Вот. Прекрасная девочка. Умница, каких мало. Всё хотела на врача пойти учиться.
Я вспомнил, как вчера видел эту девушку на пляже. Она так быстро исчезла, что мне легче было поверить в помутившийся рассудок, нежели в реальность такого видения. И кому я мог об этом рассказать? Уж точно не доктору, вчера проводившему психиатрическую экспертизу. Или нечто вроде неё.
– Убили женщину, – продолжал доктор. – Такого у нас вообще никогда не было. Ну… не никогда, конечно. Но я не могу вспомнить последний раз, когда тут кого-то убивали.
Мне налили чая и я, несмотря на всю мою брезгливость по отношению к чужим кружкам, с удовольствием отхлебнул горячего напитка.
– А помимо прочего – в городе появились вы. Говорите, что не знаете, как сюда попали – и ведь никто больше этого не помнит. Сержант опрашивает людей, но никто вас не видел. Кроме убитой консьержки. Никто в город в это время не приезжал, все охотники приехали раньше. Никакого транспорта тоже не найдено – вы словно с гор спустились.
– Да уж, – улыбнулся я, размышляя, почему доктор рассказывает мне то, что рассказывать посторонним нельзя.
– У нас городок маленький, – продолжал он, – все друг друга знают. Поэтому новости разносятся быстро. А правду найти всё так же проблемно, как и в большом городе. Но Андрей всё равно старается.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что речь идёт о сержанте.
– Честно говоря, – сказал Евгений Михалович после минутного молчания, – мне хочется вам верить. Я не думаю, что здесь замешано что-то волшебное – всё-таки я материалист. Но в то же время я не думаю, что вы лжёте, когда говорите, что ничего не помните и не понимаете. Нет реакции узнавания на события. Похоже, что вы действительно напуганы происходящим.
– Есть немного, – кивнул я.
– Что ж. Остаётся лишь надеяться, что всё образуется. Как-нибудь. Хоть я и не знаю, как. Столько странностей зараз в городе никогда не случалось. Впору начать верить Игнату.
– Кому?
– Игнату… А, вы же не знаете. Один местный старикан. Любитель историй. Обожает рассказывать про конфликт на Даманском в шестьдесят девятом – он там служил и сам всё видел. А ещё часами рассуждает об утонувших моряках и чудовищах в море.
– Чего-чего? – Я выпрямился на стуле. – Каких чудовищ?
– Не знаю. Сам с ним, если честно, на эти темы не общался. Но многих местных он порядком достал своими рассказами. Раньше всё к приезжим охотникам приставал, но потом ему пригрозили психушкой, и он перестал нести всякую дичь. Теперь в основном сидит дома, ну или гуляет по берегу. Сын за ним ухаживает и следит, чтоб не чудил.
– А может… А что, если этот ваш Игнат видел вот таких вот существ? – Я махнул кружкой в направлении соседнего помещения.
– Ну… Может быть. Но люди поговаривали, что он совсем что-то дикое нёс. Про огромных чудовищ из морских глубин. Ваш «краб» на них совсем не похож. Вообще-то, он лечится у меня с гипертонией, но вижу я его нечасто, раз в несколько месяцев, а на приёме он ведёт себя вполне адекватно. Про чудищ ни гу-гу. А я его как-то не спешил про это расспрашивать.
– А где он живёт? – спросил я.
– Хотите в гости сходить?
– Делать мне, как я и сказал, нечего. А вдруг этот Игнат видел нечто похожее на нашего «краба»? Надо же спросить. За спрос не бьют.
– Насчёт Игната не уверен, – улыбнулся доктор. – Он довольно вспыльчивый старикан. Особенно когда ему не верят. Впрочем… Почему бы и нет? Сходите.
– Где он живёт?
– Не помню… Подождите, я схожу до регистратуры, посмотрю. Только, это… – Евгений Михайлович остановился в дверях. – Если что, это не я вам адрес сказал. Сами понимаете, закон, чтоб его так.
Когда я постучал в дверь, за забором залаяла собака. Громко так залаяла – явно не болонка у них двор охраняет, подумал я. Кроме собаки, однако, ничего слышно не было. А потому я постучал ещё раз. И ещё. Неведомая псина бесновалась по ту сторону жестяного ребристого забора, и я не раз начинал думать о том, что пора бы уже развернутся и пойти назад, к гостинице. Но потом вспоминал, где я, вспоминал о том, что должен хвататься за любую соломинку здравомыслия, чтобы не сойти с ума, и продолжал стучать дальше.
Не знаю, сколько прошло времени – стучал я долго. Наконец, за забором раздался хриплый окрик, собака притихла, и я расслышал чьи-то шаркающие шаги. Скрипнул засов, после чего дверь отворилась. Невысокий старик со смуглым морщинистым лицом пристально смотрел на меня своими льдисто-голубыми глазами. Он был в потёртых коричневых брюках и выцветшей розовой рубашке – одежде, купленной ещё в Советском Союзе.
– Ты кто такой? – спросил он меня хрипло.
– Здрасьте.
– Здорово.
– Меня зовут Кирилл.
– И дальше чего?
– Мне надо с вами поговорить.
– О чём?
Я замялся, мысли снова разбежались. Но потом вспомнил, о чём думал на пляже, и усилием воли собрал мозги в кулак.
– Слышал, вы рассказываете истории о морских чудовищах. Мне бы тоже нужно их услышать.
– На кой хрен?
– На тот хрен, что вчера на меня напало какое-то непонятное существо. Никто пока не знает, что это было. Я подумал, что вы можете мне подсказать.
– Ага. – Старик почесал заросшую седой щетиной щёку. – А может, ты пришёл посмеяться над стариком? Снять меня на камеру, выложить в интернет?
– Что? – Я опешил. – Нет, нет, я…
– У меня сын есть, между прочим. Вмиг тебе мозги вышибет. Он моряк, у него руки стальные. Рёбра в драке ломает с одного удара.
– Это, конечно…
– Приходил как-то один надо мной посмеяться. Зубы его до сих пор где-то тут валяются.
– Да погодите вы! – перебил я старика. – Если я над вами посмеюсь, пусть ваш сын меня найдёт, выбьет мне зубы и сломает рёбра. Я в городе новый человек, остановился в «Красной Заре». Уехать из города не могу. Меня, если что, просто будет найти. Делайте что хотите, но мне действительно надо услышать, знаете ли вы что-то о таких вот тварях.
Я показал ему экран телефона с фотографией замороженного «краба».
Старик посмотрел на фото, и выражение его лица изменилось. Он не просто удивился – как-то весь сник, его плечи опустились. Потом пожевал губами и отошёл в сторону.
– Ладно, заходи. Как раз собирался чай пить.
Глава 5
– Да, чудно… – кивнул Игнат, когда я рассказал ему о событиях минувшего дня. – Ты, парень, похоже что совсем ненормальный. Что неплохо, ведь я таких давно уже не встречал.
– Лестно слышать, – ответил я, покосившись на огромную овчарку, сидевшую у моего стула.
Взяв со стола сушку, я протянул её собаке, и та аккуратно выхватила угощение из моих пальцев. А потом вновь уставилась на меня. Последние двадцать минут это зубастое чудище терроризировало меня, заставляя кормить со стола. Что самое страшное, ей для этого ничего, кроме взгляда, не требовалось. Я кинул ей ещё одну сушку и отвернулся, делая вид, что не замечаю её.
– Да, – сказал старик, вертя в руках чашку, – видал я таких. Только это не краб, как ты его назвал. Это вообще не относится ни к одному из известных науке видов.
– Вы-то откуда… – Я кашлянул и сменил тон. – Вы уверены?
– Да. За свою жизнь я много с кем пообщаться успел. Как-то раз отвозил такого вот красавца в Институт Биологии Моря во Владивостоке. До сих пор там, наверное, хранится. Только, почему-то, они о нём говорить не любят.
– Почему?
– Сказал же – почему-то, – нахмурился дед. – Невнимательный ты какой-то. В общем, учёный, с которым я общался, сказал мне, что это неизвестный вид. Обещал больше рассказать, когда изучат. Но в следующий раз, когда я к ним пришёл, он притворился, что впервые меня видит. Ничего не рассказал и смылся почти сразу. Тогда меня попросили уйти по-хорошему – ну, я человек понятливый, ушёл. Спустя месяц ко мне пришли военные. Увезли чёрт знает куда, расспрашивали неделю. Потом отпустили. Сказали помалкивать.
– Но вы, как я слышал, не помалкивали.
– А вот и помалкивал, – со злостью в голосе возразил Игнат. – Но когда Союз распался, им уже не до меня было. Многое было забыто или утрачено. Так что в девяностые я снова попытался допытаться до правды. Учёные в институте уже поменялись, и новые про меня просто не слыхивали. Пытался рассказывать местным, но им плевать. А когда им надоело, что я народ смущаю, припугнули психушкой. Ну, против дурки уж и мой сын бессилен, так что я умолк.
– А о чём вы рассказывали?