– Но доктор Илмац никогда этого не позволит, старый скряга. – Смилла вздохнула. Доктор Илмац был директором школы, очень скупым директором. Он экономил даже на туалетной бумаге.
– Поживём – увидим. Теперь здесь появилась я. – Жанна подмигнула сначала Смилле, а потом Квинну. – Можешь начинать отращивать бакенбарды и учиться танцевать кадриль, Квиннчик.
– Размечталась, – мрачно сказал Квинн.
– Мне пора на рисование. – Юли вздохнула. Кабинеты рисования находились наверху, под самой крышей, а учительница больше всего на свете ненавидела, когда на её урок опаздывали. – Но на биологии ты мне всё расскажешь в мельчайших подробностях! – добавила она, бросив многозначительный взгляд на Квинна и Жанну.
Я кивнула.
«Если буду ещё жива».
– Какой у тебя следующий урок? – спросила Смилла у Жанны. Школьный двор к этому времени почти опустел. – Я с удовольствием тебя провожу.
– Оставь это мне, – хмуро сказал Квинн, окинув Жанну ледяным взглядом. – Просто… продолжай свой учебный день, Смилла.
– А ты не приказывай, что мне делать, Квиннчик, – ответила Смилла таким же тоном.
Жанна откинула голову назад и рассмеялась своим клокочущим смехом. Ей действительно было весело.
– А откуда вы друг друга знаете? – поинтересовалась Смилла.
Жанна и Квинн ответили почти одновременно:
– Я знаю его дедушку, – сказала Жанна.
– У нас был общий друг, – выпалил Квинн.
Он прикусил губу, а потом бросил на меня быстрый взгляд.
Странно, но в последнюю минуту мне показалось, что мы ещё придвинулись друг к другу: Квинн стоял теперь так близко ко мне, что я чувствовала его тепло. Я могла к нему прикоснуться, стоило лишь протянуть руку. На всякий случай я сунула обе ладони в карманы брюк.
Мимо нас поспешно прошагал учитель.
– Ребята, звонок уже прозвенел! – крикнул он.
– Упс. – Смилла наконец повернулась, чтобы уйти. – Это мистер Лоренте. Он ведёт у меня математику, и наш урок только что начался. – Пройдя несколько метров, она снова обернулась. – Я только хотела сказать, что твоя куртка – просто отпад, Йоханна!
– Как мило с твоей стороны, спасибо! – Жанна помахала ей рукой, а затем довольно рассмеялась. – Похоже, у меня уже появилась лучшая подруга. Совершенно необходимый атрибут для школьной принцессы.
– Хватит молоть чепуху. – Голос Квинна был резким и холодным, им впору было резать лёд. – Что ты здесь делаешь?
»5«Квинн
– Что случилось, ты почему такой грубиян? – Жанна скорчила нарочито обиженную мину. – Мне кажется или здесь действительно поднялся небольшой ветерок?
– Вполне возможно, – ответил я, стараясь говорить спокойно и презрительно. Нельзя допустить, чтобы она поняла, как сильно меня напугало её неожиданное появление. Лишь покалывание в кончиках пальцев меня успокаивало. Что бы она ни замышляла, я могу просто сдуть её с места в один момент, и она не успеет пустить в Матильду ни малейшей искры.
Жанна с улыбкой покачала головой:
– Давай-ка сначала успокойся, Квиннчик, а потом уже будешь угрожать мне новой бурей. Я же нисколечко вам не мешаю.
«Да, ни капельки, мисс кровожадность».
– Но… что ты здесь делаешь? – спросила Матильда.
Она заговорила только сейчас, и звук её голоса заставил моё сердце биться быстрее. Когда я увидел Матильду на школьном дворе, то почувствовал, что от волнения всё моё тело начало покалывать, будто внутри меня бушевали маленькие цунами, которые подталкивали нас всё ближе друг к другу. А потом она ещё и улыбнулась! Собрав всю свою волю в кулак, я с трудом отвёл от неё взгляд. Ведь совсем недавно я твёрдо решил держаться от неё подальше, для её же блага.
Но моё решение вмиг изменилось, когда появилась Жанна.
Благодаря этой коварной средневековой метательнице огня мы оказались так близко, что я даже почувствовал запах кокосового шампуня Матильды. Тут моя самодисциплина дала сбой: пока разум пытался контролировать ситуацию и сдерживать Жанну, руки стремились притянуть Матильду к себе и не отпускать никогда.
Матильда тем временем пристально смотрела на Жанну.
– Неужели ты действительно будешь учиться в нашей школе? – Лёгкая дрожь в голосе выдавала волнение Матильды. – Понятно, что, когда ты росла, никакой речи об учёбе для девочки и быть не могло, но неужто с пятнадцатого века у тебя не нашлось времени на то, чтобы получить школьное образование?
Жанна приподняла бровь. Похоже, намёк на её безграмотность пришёлся ей явно не по душе.
– Так-так, значит, Матильдочка всё-таки умеет говорить. Вот и замечательно. А то я уж подумала, что у тебя после нашей последней встречи развился посттравматический синдром. Сейчас все такие неженки.
Я услышал свой собственный рык, но Жанна тут же успокаивающе подняла руки вверх.
– Я просто пошутила, успокойся, Ветродув. – Она сделала несколько шагов к скамейке, поставила одну ногу на деревянную спинку и начала разминаться, словно балерина на уроке хореографии. Какая же она нахальная. – Почему вам так трудно поверить, что я здесь учусь? В отличие от вас, современных избалованных детей, у меня не было нормального детства. На меня нацепили рыцарские доспехи, вручили меч и отправили в бой – Францию спасать. Потом сделали меня нексом, навсегда. Неужели вас удивляет, что спустя почти шестьсот лет мне всё это порядком надоело и захотелось попробовать что-нибудь новенькое?
«Неужели она пытается вызвать у нас сострадание?»
– Да уж, самое время для чего-то новенького, – сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы мои слова прозвучали насмешливо. – Ходят слухи, что тебя уволили из центурии. И не просто уволили… («Как там выразился Северин?») …а с позором.
Жанна нахмурила брови и вздрогнула, но затем снова взяла себя в руки. Она наклонилась и потянулась пальцами к ноге.
– Позволь мне кое-что тебе разъяснить, маленький потомок. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, как у нас, у нексов, всё устроено. И что именно со мной случилось. Я тебе не какая-то простушка. – Она закатила глаза. – Скажешь тоже, с позором! Да стоит мне только захотеть, я тут же туда вернусь. И я прекрасно понимаю, кто именно наболтал тебе всю эту чепуху. Кстати, передавай привет Гиацинту. – Она поставила ногу на асфальт и задрала другую. – Но возвращаться мне ни капельки не хочется. Честно говоря, это увольнение – лучшее, что со мной произошло. У меня наконец-то появилось время, чтобы наверстать упущенную молодость. И повеселиться по-настоящему.
– И всё это именно в нашей школе? – спросила Матильда, нахмурив брови. – По-моему, это странное совпадение.
Я коротко усмехнулся.
«Как же я соскучился по этому особому дару Матильды – добираться до самой сути вещей».
– Почему именно в вашей школе? – Жанна пожала плечами. – Ну просто примите это как данность. Так уж получилось, что вы двое – единственные люди среди моих знакомых. Единственные, кто учится в школе. И единственные, кому меньше ста пятидесяти. – Насмешливо улыбнувшись, она добавила: – Кроме того, я вам задолжала.
Несмотря на то что голос у неё был приторный, «задолжала» прозвучало как «отомщу». По крайней мере, мне так показалось.
«Какая несправедливость. Если кому-то следует думать о мести, так это нам с Матильдой».
– Мы не виноваты, что тебя выгнали из центурии, – напомнил я ей. – Удивительно, что тебе вообще разрешили разгуливать на свободе. Ведь там, на крыше, ты нарушила все свои дурацкие директивы, не так ли? Или собираешься свалить всё на Северина? Это не он хотел сбросить Матильду с крыши. И огонь тоже не он метал. – Не успел я это сказать, как тут же разозлился сам на себя. Я ведь твёрдо решил больше не упоминать Северина: непонимающее выражение на лицах окружающих было невыносимым. Даже когда утром за завтраком я показал родителям видеозапись с Северином, в ответ получил лишь недоуменные взгляды и пожимание плечами. Как будто Северина с удивительной точностью вырезали из их мозга: они помнили самые разные, даже мельчайшие, детали, а вот высокого человека с хвостиком и шрамом никогда не видели, в этом они были твёрдо уверены.
С Жанной дело обстояло абсолютно так же.
– Кто такой Северин? – легкомысленно поинтересовалась она.
«Любопытно, что же она помнит о том случае на крыше, если Северин полностью из него вычеркнут? Как тогда объяснить историю с порталом, ведь кто-то же должен был его открыть? И если бы Северина не существовало, зачем она вообще полезла на эту крышу? Наверное, возвращаться к событиям с такими провалами в памяти довольно неприятно».
Но Жанна продолжала как ни в чём не бывало. Она сняла ногу со спинки скамейки и поправила куртку, снисходительно нам улыбнувшись:
– Повторяю, я не какая-то простушка, но вам, людишкам, этого не понять. Кажется, вам нужно ещё немного времени, чтобы осознать, что в школе появилась новая ученица. Поэтому я пока пойду на урок. Кстати, как я выгляжу?
Не дожидаясь ответа – ей вовсе не нужно было наше подтверждение, что она потрясающе выглядит, – Жанна повернулась и зашагала прочь.
– Кто такой Северин?.. – повторила вопрос Матильда.
– Да никто. – Вздохнув, я плюхнулся на скамейку.
Матильда смотрела, как Жанна поднимается по лестнице и исчезает в здании школы.
– Не могу поверить, что она вычеркнула его из своей жизни так быстро, – сказала она, покачав головой, – после всего этого гадкого сюсюканья. «Милый», «дорогая»!..
«Что-что?»
Я уставился на неё в полном недоумении, на секунду даже забыв вдохнуть воздух.
– «Я только быстро сброшу эту малявку с крыши, дорогой, и мы сможем продолжить целоваться», – продолжала Матильда, довольно удачно пародируя голос Жанны. – А потом Северин такой: «О да, дорогая, сделай это, а я пока постою здесь, весь такой мужественный и сексуальный, одной рукой буду открывать порталы, а второй вызывать мерзких пернатых змей…» – Она запнулась и испуганно посмотрела на меня. – Что такое? Что случилось?
Я громко втянул воздух, не зная, что и подумать.