Фариса мои слова не впечатлили.
– Ты имеешь в виду тех вооружённых парней в чёрных костюмах, да? Только не надо меня запугивать. Можно ведь просто избегать их или прятаться, если потребуется. Так здесь поступает большинство обитателей Города Теней. Никто не любит этих парней, а у нас уже имеются тут хорошие связи: друзья, которые в случае опасности могут прийти на помощь. – Он самодовольно усмехнулся. – Но об этом мы можем поговорить и попозже. Главное сейчас – вытащить моего брата из этой западни, пока не закончилось время.
В этом я был с ним совершенно согласен. Поэтому, стараясь не обращать на него внимания, я решительно шагнул в сторону тумана-дурмана. Сначала казалось, что разно-цветное облако старается от меня увернуться, но, когда я сделал ещё два шага, оно вдруг обволокло меня со всех сторон и будто проглотило.
Я на мгновение затаил дыхание. Вопреки моим ожиданиям, здесь не было темно. Разноцветные полосы тумана-дурмана постоянно двигались. Они перетекали друг в друга и создавали всё новые и новые цвета и узоры. Гиацинт был прав: я тут же потерял ориентацию. Полностью. С каждой секундой я переставал понимать, где верх, а где низ, и приходилось заставлять себя идти дальше, хотя идти было уже не по чему. У меня тут же закружилась голова – впервые здесь, на Грани. И вдруг мне очень захотелось просто провалиться в туман-дурман и плыть по его цветным полосам. Но потом я вспомнил о Матильде. И о том, что сегодня я хочу её поцеловать. Обязательно.
«Ты должен не просто представить, ты должен почувствовать», – Гиацинт повторял эти слова во время моих упражнений по воображению так часто, что я их возненавидел. Потому что гораздо легче сказать, чем сделать или почувствовать. Но, как ни странно, именно сейчас у меня это получилось, наверное, потому что мне отчаянно хотелось понять, где верх, а где низ, и ощутить твёрдую почву под ногами. Вместо того чтобы парить над клубящимися полосами небытия, я вдруг оказался на холодной плитке, и головокружение исчезло.
– Это ты сделал? – спросил голос позади меня. Испуганно обернувшись, я увидел Фариса, который, очевидно, пошёл следом за мной.
– Разве мы не договаривались, что ты будешь ждать снаружи? – набросился я на него: должен же кто-то сообщить Матильде, а значит, и Гиацинту, если что-то пойдёт не так!
– Нет, это ты без меня решил, – поправил Фарис. – Но это мой брат, а тебя я даже не знаю. И, кстати, не уверен, что тебе можно доверять.
Я возмущённо хмыкнул. Но на споры у нас не было времени, поэтому я продолжал идти, пока чувствовал под ногами плитку. Болтун следовал за мной как тень. Через несколько шагов, к моему удивлению, мы оказались в некоем подобии гостиной. Вернее, в половине гостиной. Другая половина просто развалилась, будто на неё обрушилось что-то очень большое и тяжёлое.
Эта комната явно появилась не из моего воображения. В ней не хватало двух стен, части потолка и пола. Оставшиеся две стены были оклеены обоями из рыбьей чешуи, диван с узором в цветочек одной ножкой висел в воздухе, через отколотые края половицы были переброшены ковры. Над пропастью на этаж выше уходила половина лестницы.
И…
– Надим! – прошептал Фарис.
На этой лестнице в никуда, примерно на одном уровне с нами, сидел, вцепившись в перила, молодой человек с голой грудью. Сходство с Фарисом сразу бросилось мне в глаза.
Увидев нас, он слабо улыбнулся:
– Вдруг вы всё-таки не моя галлюцинация – у вас не найдётся случайно пожарной лестницы?
Я осторожно подошёл к краю пропасти. До лестницы было не менее четырёх метров, а в глубину уходил резкий спуск. Где-то далеко внизу клубился туман-дурман.
«С разбегу я, может, и смогу перепрыгнуть на ту сторону. Но как оттуда вернуться?»
– Очуметь, – в сердцах прошептал Фарис. Но потом добавил: – Не волнуйся, мы тебя оттуда вытащим, Надим. Я привёл подкрепление.
«Точно».
– Эй ты, супергерой, где твоя красная накидка? – спросил я.
Младший брат Фариса посмотрел на меня с недоумением:
– Я видел тебя на фотографиях. Ты Квинн фон Аренсбург, да? Вот так сюрприз. Как тебе это удалось, Фарис?
– Позже расскажу, – пробормотал в ответ Фарис. – Главное сейчас – это поскорее вернуть тебя к порталу. – Он посмотрел на меня. – У тебя ведь есть план, правда?
«Да откуда ему взяться?»
Я оглядел половину гостиной в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве верёвки. На диване лежало зелёное одеяло.
«Если я разорву его на полоски… Что за бред!»
«Всё, что находится на Грани, – это плод воображения, – всплыл в моей памяти спокойный тёплый голос профессора Кассиана. – Здесь нет ничего невозможного».
Если всё было плодом воображения, значит зелёное покрывало было не более «реальным», чем кажущееся непреодолимым расстояние между мной и младшим братом Фариса. Или ступеньками, на которых он сидел.
Вдруг нижняя ступенька откололась и полетела в глубину без малейшего звука, отчего картина стала ещё более жуткой. Надим вовремя успел подняться на следующую ступеньку.
«Какое обрывочное воображение».
– Сделай что-нибудь! – крикнул мне Фарис.
«Да уж. Я и так стараюсь, как могу. Прямо сейчас».
Мои попытки вообразить пожарную лестницу потерпели такой же крах, как и попытка отрастить крылья.
«Вот чёрт! А ведь с плиткой у меня отлично получилось. Как я это сделал?»
Голос Надима дрогнул:
– Какой сегодня день? Я уже давно думаю о бабушкином ванильном печенье.
– Ты здесь меньше часа, – сказал Фарис. – Всё в порядке.
Ничего не было в порядке. И вот уже следующая ступенька начала стремительно падать вниз, на этот раз прихватив с собой часть перил. Ещё немного, и Надим рухнет в пропасть.
– Скажи папе, что я его люблю, – задыхаясь, прошептал он.
«Чёрт возьми, я должен действовать, не раздумывая, не мешкая ни секунды».
Как и в прошлый раз, я хотел только одного – почувствовать под ногами твёрдую почву. Собрав всю свою смелость в кулак, я решительно шагнул к Надиму. И снова моя нога почувствовала плитку. Плитку, чертовски похожую на ту, которая лежала в нашей ванной: серо-белые квадраты с нарисованными звёздами. Мои родители привезли её из отпуска в Португалии. Как слегка покосившийся пешеходный мостик, она тянулась над пропастью к лестнице, где на корточках сидел Надим. Он с надеждой разинул рот, и я услышал, как Фарис облегчённо вздохнул:
– Ну вот! Я же говорил!
«Да, кажется, получилось».
Я старался не думать, почему представляю себе кафель из нашей ванной и почему не могу сделать этот мостик шире. В общем, лучше так, чем никак. Моя конструкция казалась вполне устойчивой и даже не шаталась, пока я ступал по гладкой плитке, убеждая себя, что пропасть подо мной – тоже не более чем иллюзия.
– Идём, – сказал я и протянул руку Надиму.
Ему не нужно было повторять дважды. Парень вцепился в мою руку, и мы вместе перебрались на другую сторону, где Фарис с глубоким вздохом облегчения заключил брата в объятия.
Не успели мы сойти с моего странного пешеходного мостика, как остатки лестницы обрушились в бездну. Это словно послужило сигналом для остального дома: оклеенные обоями стены посветлели и стали растворяться, с потолка посыпалась штукатурка, в полуметре от нас на остатки пола свалилось массивное пианино.
– Позже пообнимаетесь! – крикнул я, схватил Надима и Фариса за руки и изо всех сил потащил их вперёд прямо в туман-дурман, из которого мы появились.
«Только бы выбраться отсюда», – подумал я, и в следующее мгновение, к моему полному изумлению, мы уже стояли на улице. Призрак в хирургическом халате смотрел на нас круглыми от изумления глазами.
Надим обессиленно опустился на землю рядом с призраком, будто только что финишировал в марафоне, а Фарис глубоко вздохнул и улыбнулся:
– Ух, вот это да! Мы были на волосок от смерти, но справились блестяще. Видел бы ты нас, Даниэль!
Я презрительно скривился, но указывать Болтуну на его никчёмную роль в этой спасательной операции не стал, слишком уж радостно было выбраться наружу. Только сейчас до меня дошло, что после стольких недель тщетных усилий я впервые в жизни сумел воспользоваться своим воображением. Хотя мне самому было непонятно, как именно это получилось.
«Гиацинт бы мной гордился».
»8«Матильда
Ким, Эрик и оживший Фарис одновременно затаили дыхание, когда Квинн исчез в мерцающем поле портала.
– С ума сойти, – прошептал Эрик после того, как мерцающее поле снова закрылось. – Когда смотришь видео с Юри, это кажется каким-то трюком, чем-то вроде киношного спецэффекта. А сейчас, в реальной жизни… Вау! Я просто не представляю, как это можно объяснить с помощью квантовой физики…
Двое других потрясённо кивнули.
Не помню, что именно я почувствовала, когда впервые увидела переход Квинна через портал, но такого шока у меня уж точно не было. Ладно, может, это потому, что я не очень хорошо разбиралась в квантовой физике, точнее, совсем не разбиралась, но искать научное объяснение происходящему на Грани казалось мне безнадёжным делом.
– «Есть многое в мире, мой Горацио, что не снилось нашим мудрецам»[7], – процитировала я отца, который любил повторять слова Гамлета и использовал эту фразу в качестве неоспоримого аргумента в философских дискуссиях.
Все трое посмотрели на меня так, словно вдруг вспомнили о моём существовании. Под пристальным взглядом Фариса я на мгновение вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и гордо вскинула голову.
«Что это за укоризненный взгляд, как ему не стыдно! Если бы не моя настойчивость, Ким бы нас сюда сегодня не привела. И его бы уже не было в живых!»
– Ты кто такая? – спросил Фарис.
Я выбирала между двумя вариантами: «Твоя фея счастья» или «Единственная из нас двоих с прикрытой грудью». Вот только Фарис, не дожидаясь моего ответа, повернулся обратно к порталу:
– Мы разберёмся с этим, когда вернёмся. Эрик, давай пароль!