Жанна приподняла вторую бровь. Было видно, что она не очень-то высокого мнения об этом пожаре, и я был с ней согласен. Чтобы с ним справиться, не нужно было превращаться в водомёт или надевать огнеупорную одежду. Можно было просто перепрыгнуть через низкие язычки пламени.
Жанна что-то крикнула, но я услышал только «чушь». Ответ Матильды я опять не разобрал из-за продолжающегося воя сирены. Но она покачала головой и яростно замахала руками в воздухе. Видимо, она хотела, чтобы мы вылезли через окно в большом кабинете химии. И поскорее.
Я нехотя позволил ей оттащить себя.
«Неужели она думает, что этот невысокий огненный барьер поможет нам удрать?»
Матильда продолжала что-то кричать, но сквозь шум я смог разобрать лишь отдельные слова: «слив» и «суперстар», но наверняка она имела в виду что-то другое.
Дверь в маленький кабинет химии распахнулась, два стула отлетели в сторону, и в комнату ворвался Балаклава. А сразу за ним последовали Амфибия и белобрысый Шкаф. Я обрадовался, увидев их всех троих вместе. Выходит, они не знали, что большой и малый химические кабинеты связаны между собой, и не додумались напасть на нас с двух сторон. Кажется, особо острым умом эти типы не отличались.
Заметив нас за горящим порогом, они покатились со смеху. Наверное, я бы на их месте поступил так же: наш огненный барьер действительно не внушал ни малейшей надежды на спасение. Они медленно приближались, выкрикивая в наш адрес разные слова, которые мы не могли разобрать из-за шума, но без труда угадывали их смысл. Судя по насмешливым выражениям и жестам, они потешались над импровизированным пожаром и вообще над нашими умственными способностями, желали нам скорой и мучительной смерти. Я лихорадочно пытался сообразить, как вырубить всех троих одновременно, а на лице Жанны читалась лишь жажда мести.
Но Матильда уже схватила нас обоих за руки и энергично потащила через противоположную дверь в большой кабинет химии. Мне ничего не оставалось, как ковылять за ней, постоянно спотыкаясь и едва удерживаясь на ногах. Из последних сил я вцепился в костыли.
Через плечо я увидел, как Амфибия взмахнул рукой, выпуская по приказу Балаклавы струю воды, которая должна была потушить наш тонкий огненный барьер. И в следующее мгновение я понял, что именно на это и рассчитывала Матильда. В моей памяти всплыли какие-то отрывочные факты из уроков химии, что горящее масло ни в коем случае нельзя пытаться тушить водой. Так что это было не «суперстар», а «жировой пожар». И «взрыв» вместо «слив». Но, судя по самодовольной ухмылке Амфибии, он учил химию ещё хуже, чем я. Вместо того чтобы с громким шипением погаснуть навсегда, наш маленький костёр под струёй воды мгновенно превратился в настоящую огненную стену. Воздух буквально взорвался обжигающим шаром, огромные струи пламени взметнулись к потолку.
Затем дверь за нами захлопнулась.
»14«Матильда
Я не отпускала рукава Жанны и Квинна до тех пор, пока мы не забрались в густые кусты за мусорными контейнерами и не спрятались в зарослях лавровишни и кипариса. Здесь не так громко звенела сигнализация, но зато мы услышали сирены пожарных машин, которые в этот момент въезжали во двор школы с другой стороны здания. Окно, через которое мы вылезли, было широко открыто, поэтому вполне можно было догадаться, как и куда мы сбежали. Со школьного двора было хорошо видно, как из кабинета химии валит дым и выбиваются языки пламени.
– Пригнитесь, – приказала я, поворачиваясь, чтобы проверить, видно ли нас с пожарной лестницы. Как я и ожидала, на лестнице появились Сыны Севера. Тот, что в балаклаве, бежал впереди, двое других – следом за ним. Они с грохотом скатились по лестнице, и на мгновение я испугалась, что они тоже бросятся в кусты, но наши преследователи проследовали по тропинке, которая вела на Клараштрассе. По этой же тропинке, после того как они скрылись из виду, собиралась пройти и я.
К моему облегчению, наши киллеры выглядели целыми и невредимыми, они даже смеялись и что-то кричали друг другу на незнакомом мне языке, наверное, на норвежском. Но когда они пробегали мимо мусорных контейнеров, даже не взглянув в нашу сторону, я с некоторым удовлетворением увидела, что огонь их здорово потрепал: лицо Шкафа закоптилось, а Амфибия полностью опалил свои когда-то длинные локоны. Осталось только несколько коротких пучков волос.
– Ну и кто теперь похож на мокрую курицу из супа, Кьелл-Сигге? – прошептала я.
– Скорее, на жареного цыплёнка, – злорадно пробормотала ему вслед Жанна.
В голубом небе пронеслись кровавые галки, и мы ещё глубже нырнули в кусты. Когда они скрылись из виду, я наконец вздохнула с облегчением.
«Всё закончилось. Мы справились».
– Пора бы нам тоже сматываться отсюда, – сказал Квинн. Пожарная тревога уже отзвенела. – А то кто-то может решить, что мы какие-то злостные поджигатели. – Он насмешливо улыбнулся.
И тут до меня дошло: «Как же, „закончилось“, „справились“… Боже мой».
Я снова нырнула в кусты, на этот раз потому что у меня подкосились ноги. Я совершила самое настоящее преступление. «Я… Я подожгла нашу школу!» Во рту пересохло так, что я не могла вымолвить ни слова.
– Да, надо уходить отсюда, и поскорее, – весело сказала Жанна. – Сейчас здесь будет полно пожарных и полиции.
«Допустим, формально школу подожгла Жанна. Но именно я приказала ей это сделать, рассчитывая, что этот Водомёт захочет потушить пожар. Что он и сделал. А потом… Ух! Этот фокус сработал даже лучше, чем я ожидала. Правда, взрывная волна коснулась и нас. Нам ещё повезло, что дверь не сорвало с петель».
Я застыла на месте, не в состоянии пошевелиться, и Квинн взял меня за руку.
– Пойдём, Матильда. Пока сюда не прискакал Меллер и не покалечил нас щипцами для мусора.
На ватных ногах я кое-как вылезла из кустов следом за Квинном и Жанной и пошла по маленькой тропинке к улице. Здесь мне снова пришло в голову, что напавшая на нас троица могла спрятаться и вновь атаковать из своего укрытия. Но ни их, ни их галок видно не было. Меня настолько ошарашили произошедшие события, что я даже не могла расслабиться.
Не проронив ни слова, мы прошли по дорожке ещё несколько метров, затем мои ноги затряслись так сильно, что мне пришлось опуститься на скамейку на автобусной остановке.
Квинн присел рядом.
– С тобой всё в порядке? – обеспокоенно спросил он.
Ничего не было в порядке. Мне было плохо. Перед моим внутренним взором разворачивались самые мрачные сценарии: полиция звонит в нашу дверь и уводит меня в наручниках. Отец и сестра поддерживают маму, которая вот-вот упадёт в обморок. Матиас крестится. Тётя Бернадетт даёт интервью перед бегущими камерами и показывает мои детские фотографии, Леопольд играет на гобое что-то заунывное, а фрау Кюль заявляет, что при таких обстоятельствах она собирается исправить мою четвёрку с минусом на тройку с плюсом.
– Это было… весело, – прервала Жанна мой внутренний фильм ужасов и убрала кинжал в голенище сапога. На её щеках остались следы копоти, которые я заметила только сейчас.
– Весело? – повторил Квинн с едва сдерживаемым гневом в голосе. – Из-за тебя нас только что чуть не убили. – Он указал на меня. – Посмотри, что ты наделала!
Жанна закатила глаза:
– Давай-давай, обвиняй меня, маленький потомок, я к этому привыкла. Вот только это вовсе не я посылаю сюда отряды убийц, пожалуйся лучше Фрею. Я действительно не понимаю, почему ты так расстроился. Видит Бог, эта гротескная пристройка была очень неудачной, а с головы Матильды не упало ни волоса. – Склонив голову на бок, она придирчиво оглядела меня. – Ну, может, сейчас она немного бледнее обычного и трясётся как осиновый лист, но в критической ситуации она действовала восхитительно. – С благодарной ухмылкой Жанна добавила: – Вот уж не ожидала! Ты полна сюрпризов, человеческая девчонка. Возможно, нас спасла именно ты.
– Спасибо, – пробормотала я, и это прозвучало вовсе не так язвительно, как задумывалось, потому что мои зубы по-прежнему дрожали.
Квинн потянулся к моей руке.
– Ты в порядке? – спросил он обеспокоенно. – У тебя только что был такой вид, будто…
– Со мной всё нормально, – пробормотала я, хотя внутри у меня по-прежнему всё сжималось от страха. – Как думаешь, те парни ушли? – Я сглотнула, пытаясь отогнать образы, которые уже складывались в новый фильм ужасов у меня в голове. Теперь я представила, как вместо полиции в нашу дверь звонят трое убийц… – Они вернутся, как ты думаешь? Я имею в виду Сынов Севера, они ведь не оставляют свидетелей… и всё такое.
– Я об этом позабочусь, – сказала Жанна. – Думаю, мне нужно провести кое с кем серьёзный разговор. Прямо сейчас. – Она улыбнулась нам. – Боюсь, продолжение нашей беседы придётся отложить.
– Можешь об этом забыть, – огрызнулся Квинн, не сводя с неё гневного взгляда. – Просто держись от нас подальше!
Жанна вздохнула:
– Ума не приложу, что ты в нём нашла, Матильда. Он такой… кислый и скучный. Может, хотя бы целуется хорошо? – Она подмигнула мне. – Как бы там ни было, скоро увидимся! – Она уверенным движением руки перекинула через плечо свои длинные волосы и пружинистой походкой пошла прочь.
Пока я, стуча зубами, провожала её взглядом, подъехал автобус номер 136, и мы с Квинном, не сговариваясь, одновременно в него заскочили. Позже мы так и не смогли друг другу объяснить, почему так поступили. Просто в тот момент это показалось нам хорошей идеей.
Так оно и было, потому что именно тогда, когда автобус тронулся с места, из-за угла выехала полицейская машина. Она медленно проехала мимо автобусной остановки и остановилась там, где небольшая пешеходная дорожка соединялась с тротуаром. Еще несколько минут, и полицейские бы нас заметили.
Ни я, ни Квинн никогда не ездили на автобусе номер 136, но, когда через пять остановок Квинн подтолкнул меня к выходу, я увидела, что мы оказались у задней калитки кладбища, которая неподалёку от дома Юли. Мне захотелось пойти туда, в дом тётушки Береники, потому что в любой сложной ситуации лучшим человеком, которому можно было поплакаться, была именно она. Тётушка Береника всё понимала и всегда имела наготове историю из своей юности, где она попадала в ещё большую переделку, чем я. «И, как видишь, я ещё жива, дорогая моя, – говорила она со смехом. – Из любой ситуации можно найти выход».