– Янник сейчас устраивает прямой эфир с завхозом Меллером. – Квинн прибавил громкость. – Вот. – Он сунул телефон мне в руку и пошёл к раковине, чтобы вытащить чайные пакетики из наших чашек.
– Туп… Ме… Э-э… Завхоз Меллер только что смог предоставить полиции улики, указывающие на преступников. Не так ли, господин Меллер? – Самого Янника в кадре не было, камера держала в фокусе растерянного Меллера. При этом он выглядел необычайно возбуждённым, даже счастливым. – Вы можете подтвердить, что благодаря вам сейчас ищут трёх грабителей, одетых в чёрные костюмы?
«Что?» – Я озадаченно уставилась на экран.
Меллер утвердительно кивнул:
– Да, благодаря мне, Дирку Маркусу Меллеру, вы знаете, как выглядят эти люди. Тяжеловооружённые бандиты. Один из них был в балаклаве. Есть фотографии, на которых видно, как они разбивают окно, поднявшись по пожарной лестнице. Затем видно, как они выходят наружу. Мы с полицией… В общем, что именно они украли, нам ещё предстоит выяснить. Думаю, им нужны были химические материалы для изготовления бомбы. Ясно только, что они устроили пожар, чтобы замести следы.
– Ничего не ясно. – Сбоку показалась высокая фигура директора школы, доктора Илмаца. – Прекратите строить из себя важную персону, Меллер. И не надо тут изображать героя. Я до сих пор не могу поверить, что вы без разрешения установили камеры в моей школе.
– Только одну камеру, – защищался Меллер. – И снаружи, а не внутри. За свой счёт! Помните, я рассказывал вам обо всех беличьих какашках и о том, что воинственная веганка и защитница животных Кюль кормит этих тварей на пожарной лестнице. Но вы и слышать об этом не хотели.
– И сейчас не хочу, – рявкнул доктор Илмац. – Вы завхоз, а не детектив! А кормление белок не является преступлением.
– Если бы вам приходилось оттирать беличьи какашки, вы бы так не говорили, – сказал Меллер, ничуть не смутившись. – Лучше поблагодарите меня! Если бы я не установил камеру, мы бы сейчас не знали, что это были хулиганы в чёрном. Полицейские остались в восторге от качества изображения. Камера тоже недешёвая, кстати говоря.
– Заткнитесь, Меллер, – огрызнулся доктор Илмац. – Это как тогда с крысиным ядом… Я снова должен взять вину на себя. А вы, Ян Акерманн, пожалуйста, выключите свой мобильный телефон. И что вы здесь делаете?
– Абельс, Янник Абельс, для школьной газеты.
– Мне всё равно! Если я найду в интернете видео с вашим участием…
На мгновение стали видны ноги Янника, затем видео закончилось.
Я опустила телефон. Возможно, всё было не так уж плохо.
– Если Меллер действительно установил только одну камеру…
– Из-за беличьих какашек. – Квинн хихикнул. – Как удачно, что Кюль оказалась такой любительницей животных.
– Да, – сказала я, – и что она не подкармливала белок в другом месте, потому что иначе камера наблюдения запечатлела бы настоящих виновников. То есть нас.
– Но этого не случилось. И не надо называть нас виновниками. Мы жертвы. – Квинн забрал телефон и сунул мне в руку одну из чашек. – Осторожно, горячий.
Я сделала несколько маленьких глотков, чтобы запить печенье. Тошнота понемногу отступала.
– Похоже, мне всё-таки не придётся навещать тебя в тюрьме, Кудряшка. – Ухмыляясь, Квинн прислонился к небесно-голубому холодильнику в стиле ретро и отхлебнул чая.
Я вдруг подумала о том, как же быстро у него отросли волосы. В феврале они торчали коротким ёжиком, а теперь спадали на лоб. Они были такими же чёрными и блестящими, как и раньше, и я не смогла отогнать мысль, какие они на ощупь.
Мы переглянулись, пряча глаза за ободками чайных чашек, и Квинн стал вдруг совершенно серьёзным:
– Мне очень жаль, что из-за меня ты снова попала в такую опасную ситуацию. Я поклялся себе, что этого больше никогда не случится! – В его голосе было столько эмоций, что мне стало не по себе.
– Ты не виноват, – пробормотала я, поспешно сделав ещё несколько глотков чая.
Квинн пожал плечами:
– Но ведь это правда. Если бы ты держалась от меня подальше… – Он вздохнул. – Я всё время думаю о том, как это эгоистично с моей стороны – искать близости с тобой.
– Ты мог бы просто спросить меня, чего хочу я, – вырвалось у меня, и я почувствовала, что краснею. Я поспешно закрылась от Квинна своей чашкой.
– Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, вот и всё, – сказал он. – Ты… я… – Внезапно он, казалось, смутился не меньше меня. – Ты мне очень нравишься, Матильда.
– Да, ты это написал. – Я усмехнулась. – Несколько раз.
Он хмыкнул, но его взгляд оставался серьёзным.
– Ты мне тоже очень нравишься, – сказала я, потому что он ничего не ответил, просто смотрел на меня в ожидании. – И я знаю, что это может быть опасно, когда мы… вместе. Меня это не пугает. Я вполне могу о себе позаботиться.
– Я знаю. – Квинн снова вздохнул. – У тебя стальные нервы. Бледность почти сошла с твоего лица, а зубы перестали стучать.
– Ну, может, мне действительно стоит немного поработать над своим хладнокровием. Но для этого тебе нужно избавиться от инстинкта чрезмерной опеки. Почему мы не можем просто защищать друг друга? Сегодня это сработало неплохо, правда ведь? – Я опустила пустую чашку в раковину.
Когда я снова подняла глаза, Квинн стоял прямо передо мной. Так близко, что я невольно затаила дыхание.
Он поднял руку и коснулся моей щеки.
– У тебя там…
– Что?
– Кажется, сажа.
Квинн достал из ящика маленькое полотенце, развернул его и смочил уголок под краном. Затем он провёл им по моей щеке и подбородку, очень осторожно и нежно. И я почувствовала, как у меня снова затряслись колени, только на этот раз по другой причине.
Квинн бросил полотенце в раковину, его лицо теперь оказалось совсем близко от моего.
– Ты мне не просто нравишься, Матильда Мартин, я… – Вместо продолжения он прильнул к моим губам и поцеловал меня.
Его поцелуй имел вкус мяты, он был волнующим и знакомым одновременно. Мои руки невольно обвились вокруг его шеи, я притянула его ещё ближе к себе и закрыла глаза. Среди всех эмоций, переполнявших моё тело, четко выделялась одна: ощущение того, что я оказалась в нужном месте в нужное время. Ощущение чистого счастья.
– Ой… – Я поняла, что мы лежим на диване перед кухонным окном, только когда что-то хрустнуло подо мной и воткнулось в спину. Мне стало так неудобно, что я прервала наш поцелуй и убрала руки с шеи Квинна. – Как мы здесь оказались?
– Что случилось? Тебе больно? – спросил Квинн, переводя дыхание. Похоже, он тоже был немного удивлён, обнаружив себя на диване, полулёжа на мне. Квинн огляделся по сторонам, жмурясь от яркого света, и убрал прядь волос с моего лба.
На самом деле, нам было о чём поговорить – помимо сегодняшних событий, нам предстояло обсудить ещё столько всего. Но, видимо, у наших тел были другие планы. После такой долгой разлуки мы наконец оказались в объятиях друг друга, и прервать их казалось невозможным. Но, может, всё дело в выбросе адреналина.
Я покачала головой:
– Кажется, я что-то раздавила.
– Надеюсь, не хомяка. – Увидев моё изумлённое лицо, Квинн рассмеялся. – Не волнуйся, никакого хомяка у нас нет. – Он повернулся на бок, чтобы я могла пошарить рукой по дивану под своей спиной.
– Это очки, – смущённо пробормотала я. – Вернее, это когда-то были очки.
Квинн взял у меня из рук погнутую оправу и небрежно бросил её на пол перед диваном.
– Это мамины очки, у неё таких много, потому что она постоянно их теряет. Она даже не заметит, если одни из них пропадут, – сказал он, а потом толкнул меня обратно в подушки и снова начал целовать. Я хотела запротестовать, но как только его губы коснулись моих, тут же забыла о разбитых очках. И обо всём остальном тоже. Счастливо вздохнув, я прижалась к нему поближе. Что бы мы там ни собирались обсудить, происходящее сейчас было гораздо важнее.
Время для нас остановилось. Когда читаешь подобную фразу в книге, она всегда кажется банальной. Пока не испытаешь это на себе. Даже если бы этот диван заколдовали: он мог бы сейчас лететь по воздуху, плыть в океане, мчаться сквозь космическое пространство – мы бы ничего не заметили. В тот бесконечно прекрасный момент существовали только я и Квинн.
До тех пор, пока…
– Воздушные шарики я возвратила, они такие неэкологичные, разлагаются потом сотни лет, но я видела в продаже другие, из натурального латекса, а ещё с музыкой надо придумать что-то новое, в прошлом году было… Ой… – Голос прервался, что-то тяжёлое грохнулось на пол. И мы вернулись в реальность. Которая продолжилась ровно так же, как и весь сегодняшний день, то есть ужасно глупо.
Пока мы с Квинном поспешно поднимались – почему-то теперь я лежала на Квинне, и потребовалось некоторое время, чтобы распутать наши руки и ноги, – я вглядывалась в лица родителей Квинна, которые секунду недоуменно смотрели на нас, но потом сделали вид, будто это совершенно нормально, что Квинн целуется с кем-то на их кухне, когда они приходят домой. Наверное, мама Квинна от испуга уронила пакет с покупками, и два помидора покатились по кафельному полу.
С некоторым запозданием я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Наверное, помидоры были сейчас бледнее меня.
– Смотри, Альберт, Матильда зашла в гости к Квинну, – восторженно сказала госпожа фон Аренсбург. Я тем временем суетливо поправляла рубашку, а Квинн незаметно отправил под диван остатки разбитых очков. – Ну что я тебе говорила? Я знала, что эти двое ещё…
– Вы сегодня рано, – перебил её Квинн и слабо мне улыбнулся. Я не успела улыбнуться в ответ.
«Боже! Неужели мои губы тоже такие красные от поцелуев? И если его короткие прямые волосы торчат во все стороны, то как же ужасно выглядит сейчас моя причёска?»
Заколка исчезла без следа. Мне тоже сейчас очень хотелось исчезнуть без следа из этой кухни.
– Мы сегодня закончили раньше обычного, я написала тебе сообщение. – Мама Квинна повернулась к мужу, который остановился в дверях, явно пытаясь сохранить беспристрастное выражение лица. – Я рада, что ты предложил купить ещё один багет, дорогой, и, пожалуйста, извини меня за то, что я назвала тебя углеводным обжорой. Теперь я спокойна: если Матильда захочет с нами поужинать, то еды хватит на всех. – Госпожа фон Аренсбург подняла с пола пакет с покупками и стала его разбирать. При этом она не прекращала болтать. – Конечно, только если у вас двоих больше ничего не запланировано. Обычно по средам мы приносим что-нибудь из тайского или итальянского ресторанчика, но сегодня мы решили, что достаточно будет небольшого перекуса, тем более что в холодильнике ещё осталась вчерашняя лазанья…