– Этот портал немного старше, – сообщила нам через плечо ректор Темис. Мне стало интересно, обладает ли она супер-слухом или случайно заговорила на ту же тему. – Я создала его потому, что восхищаюсь шеф-поваром Дарроз. Кстати, я стала её поклонницей ещё до того, как она получила звёзды Мишлен. Её мателот[11] из морского окуня… – Она поцеловала кончики пальцев. – …Просто божественный! Даже государственные дела отлично решаются за тарелочкой с лобстером тандури.
– Конечно, если вам нравится пожирать мёртвых существ, – отозвалась Фея, причём слово «конечно» прозвучало как «кшшшна».
– Прости, я всегда забываю, что вы, феи, вегетарианцы, Ферония. – Ректор рассмеялась, и даже её смех прозвучал чрезвычайно элегантно. И высокомерно.
– Нет, ну конечно, как такое можно запомнить? – проворчала Фея. – Мы живём в гармонии с природой всего лишь со времён сотворения мира.
Темис остановилась в конце коридора и положила обе руки на тёмную деревянную обшивку. Я не мог понять, что именно она делает. Пока мы поравнялись с ней, по всей ширине коридора разрослось мерцающее поле. Ещё один шаг – и мы оказались на сверкающем перламутровом полу обсерватории, в круглой комнате со множеством чёрных дверей в стенах. И лишь одна дверь, к которой и направлялась ректор, была белой.
– Сюда! – скомандовала она, и на этот раз мне не составило труда держать её темп. Здесь, на Грани, костыли мне были не нужны. И Фея тоже уверенно встала на ноги, обрела равновесие и тут же отпустила мою руку.
Проходя мимо, я вглядывался в надписи на других дверях:
– «Даунинг-стрит, 10», «Хайгейтское кладбище», «Сент-Панкрас», «Кенсингтонский дворец»… Неужели все они ведут в Лондон?
– Это лишь небольшая часть. – Темис открыла белую дверь. – У нас в обсерватории бесчисленное множество таких портальных комнат, так что в случае чрезвычайной ситуации мы можем быстро эвакуировать наших людей из любой точки мира.
– В случае какой такой чрезвычайной ситуации? – спросил я.
– В случае чрезвычайной ситуации, которая, надеюсь, никогда не возникнет, – уклончиво ответила она. – Во многом благодаря нашей сегодняшней договорённости с Фреем.
– Значит, во многом и благодаря Квинну, – добавила Фея.
Темис сделала вид, что не расслышала. Друг за другом мы вышли в фойе здания правительства, которое было мне уже знакомо по предыдущему посещению.
Фея и Гиацинт впервые рассказали мне о пророчестве в одном из многочисленных залов обсерватории. Вокруг суетились люди, с мелодичным звоном закрывались и открывались золотые створки лифта, а возле тяжёлой входной двери стояли вооружённые до зубов нексы в чёрном. У одного из них из головы торчали небольшие рога. Двое мужчин прямо перед нами, которые ещё несколько секунд назад о чём-то увлечённо беседовали, заметили ректора Темис и почтительно склонили головы.
Темис милостиво кивнула им, а затем повернулась ко мне и Фее:
– Увидимся в Стоунхендже на ритуале звёздных врат, а может, и раньше.
– В Стоунхендже? Вы имеете в виду эту туристическую достопримечательность? Каменный круг? («Они это серьёзно? Какая банальщина!») Звёздные врата находятся в Стоунхендже? – повторил я ещё раз.
Ректор Темис удивлённо поглядела на меня:
– Конечно. Это место не зря стало культовым. Даже люди чувствуют, что там происходит что-то особенное. И я в очередной раз удивляюсь тому, как мало тебя посвятили в курс дела. Ну что ж… – Она отрывисто кивнула Фее и протянула мне руку. – Отсюда вы и сами найдёте дорогу домой.
Как в колдовском сне, я пожал ей руку и чуть было не пролепетал что-то вроде «Большое спасибо!», но вовремя сообразил, что благодарить мне её, в сущности, не за что. Это я оказал ей услугу, а не наоборот. Ей и всему остальному миру.
– Э-э-э, да, – просто пробормотал я.
И вдруг произошло нечто невероятное.
В тот момент, когда Темис отпустила мою руку, у неё на шее что-то зашевелилось. Я не успел ничего сообразить, а ректор Темис уже повернулась на каблуках и зашагала прочь.
– Некоторые личности не меняются никогда. Ах, кажется, ещё вчера она величала себя Нефертити и очаровывала старину Эхнатона, – сказала Фея, теперь совершенно отчётливо. – Куда ты хочешь… Квинн!
Я уже не слышал её слов, потому что поспешил следом за Темис, которая в своём обычном темпе направлялась к украшенной золотом двери.
– Подождите! Подождите! – кричал я, привлекая к себе всё больше любопытных взглядов.
Я преградил путь ректору Темис, и по коридору прокатился приглушённый ропот. Нексы, стоявшие уже у двери, видимо, ждали приказа, чтобы на меня напасть.
Темис пришлось остановиться. Она раздражённо посмотрела на меня, приподняв одну бровь почти до линии волос.
У меня пересохло во рту:
– Я… Э-э…
Мне вдруг стало ясно, что я уже слишком долго пялюсь на её шею. Теперь там не было ничего, кроме гладкой, безупречной кожи. Но я был уверен на сто процентов, что тогда видел красноватое щупальце татуировки-осьминога, осторожно выглядывающее из-за края воротника.
Наконец мне удалось отвести взгляд.
– Чем ещё я могу тебе помочь? – Голос ректора Темис был уже не просто прохладным, а совершенно ледяным, её глаза сузились.
– Я… Простите, что повёл себя грубо. Мне просто хотелось попрощаться как подобает, – пролепетал я. – Спасибо, что приложили усилия для мира во всём мире… и всё такое. Я очень ценю это. До свидания.
Не дожидаясь ответа, я зашагал обратно.
– Что это было? – спросила Фея, когда я снова к ней подошёл.
– Мне бы тоже хотелось это узнать, – пробормотал я. – Надеюсь, не то, чего я так опасаюсь.
»18«Матильда
– И ты всё это время знала? – В голосе Юли прозвучало столько разочарования, что у меня стало тяжело на сердце.
– Что знала? – спросила я.
– Ну, например, что моё зеркало – это портал, – ответила Луиза, и только теперь я поняла, что мы находились в её спальне. И что большое зеркало на стене мерцало, как древний телевизор.
– Нет, я этого не знала, – заверила я. – Честное слово, Юли, не знала! – Но Юли лишь грустно посмотрела на меня.
– То есть ты утверждаешь, что не видела её раньше? – Луиза указала на сине-зелёную пернатую змею, которая в этот момент скользила по мерцающему полю. В её плоскую голову был воткнут колышек для рассады.
– Видела. – От ужаса я начала заикаться. – Н-но…
– Значит, ты лгала мне несколько месяцев? – Я едва могла выносить оскорблённое выражение лица Юли. – Мы ведь поклялись всегда быть честными друг с другом.
– Мне не разрешили… – начала было я, но змея не дала мне закончить.
– На этот раз-з-з ты умрёш-ш-шь, – прошипела она и двинулась на меня с разинутой пастью.
Я хотела вскочить с кровати Луизы, но моё тело парализовало, а все конечности налились свинцом. Я уже чувствовала, как огромные ядовитые клыки впиваются в мою руку.
Но ещё хуже было то, что сказала Юли:
– Такой человек, как ты, не может быть моей подругой. Прощай, Матильда!
Что-то мокрое шлёпнулось мне на лицо. А голос Бакса прошелестел:
– Упс. Пожалуй, я перестарался.
От удивления и облегчения моё дыхание участилось.
«Слава богу! Это всего лишь дурацкий сон. Но как я снова могла этого не понять? Я в спальне Луизы… Серьёзно? Как я могла там оказаться? В последний раз я была в её спальне, когда мне было десять лет».
– Ну наконец-то ты проснулась, копуша, – сказал Бакс, зависший под потолком.
– А, это ты… Снова в моей комнате. Посреди ночи. И плюёшь в меня водой. – Я вытерла несколько капель со щёк и подбородка.
– И это не сработало, – ответил Бакс.
– Что? – спросила я, переворачивая подушку влажной стороной вниз и забираясь под одеяло.
Было уже поздно. Мы с Квинном часами переписывались и успокаивали друг друга после его поездки в Лондон: я – Квинна, потому что эта противная ректор Темис могла оказаться его родной бабушкой, а Квинн – меня, потому что Юли игнорировала меня с полудня. Мои сообщения оставались непрочитанными, а на мои звонки на мобильный телефон она не отвечала. Когда я позвонила на стационарный, тётушка Беренике передала, что Юли не хочет со мной разговаривать, пока я не буду готова рассказать правду.
– Я не знаю, что между вами произошло, – с горечью сказала она, – но вы с этим разберётесь, вы же как сёстры. Просто дай ей немного времени. Она, кстати, не против, чтобы ты приходила ко мне, если вдруг у тебя возникнут проблемы с родителями.
Удивительно, но с моими родителями проблем не возникло, хотя Леопольд, встретив мою маму в булочной, сообщил ей о моём предстоящем заражении мононуклеозом. Не знаю, может, это была просто такая тактика – никто пока не упомянул об этом ни слова.
Но, наверное, мне было бы всё равно, потому что я постоянно думала лишь о том, как Юли смотрела на меня: «Так обиженно. И грустно. „Ты лгала мне, Матильда Мартин, неделями“».
Бакс приземлился на одеяло:
– Я не мог забраться в твою комнату сновидений, чтобы показать Грань!
– Да я уже это поняла, – сонно пробормотала я.
Я уже преодолела своё разочарование. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Это моя вина, – объяснил Бакс. – Я так давно не практиковался, что совсем забыл о самом важном. О формальностях. В последний раз, когда я блуждал во снах, я не был… Э-э-э… Ну это было до того, как этот злобный аркадийский маг наложил на меня то злосчастное заклинание и засунул на крышу церкви, превратив в водосточную трубу. – Он сердито фыркнул своим лисьим носом. – Обычно для демона моей категории проще простого выследить и проникнуть в комнату сновидений человека. Для этого достаточно иметь личный фант того, кого ты хочешь навестить. Раньше брали что-то вроде волос, зубов, ногтей или, по классике, кровь, и…
– Достаточно, ты можешь объяснить мне все эти отвратительные подробности завтра, – перебила его я, испытывая лёгкое отвращение, и снова закрыла глаза. – Можешь вырвать волосок, если он тебе нужен. Или ещё лучше: на полке стоит деревянная коробочка с моими молочными зубами, я тебе её дарю.