Для достижения успеха «Черный монах» и его куратор из разведотдела штаба военного округа должны были выполнять два условия. Первое — доверять друг другу. Второе — не торопиться и не торопить. Время на Востоке течет медленно, но позволяет терпеливым путникам увидеть и узнать многое.
Первое условие, необходимое для успешного выполнения миссии «Черного монаха», было утеряно в 1925 году в связи с событиями, которые произошли не по вине разведчика.
Второго условия разведчик был лишен в результате непродуманных действий нового начальника Разведывательного отдела штаба военного округа, фамилия которого была Заколодный. Он прибыл на Дальний Восток в 1925 году из Москвы после окончания Военной академии. Новому начальнику нужны были новые результаты в работе разведотдела. И он начал действовать.
Заколодный и его помощник Шестаков личного опыта работы в Японии не имели. Видимо, они не понимали, что привлекать японцев к сотрудничеству с иностранной разведкой так же, как российских рабочих или крестьян в Красную армию, нельзя. Преподаватели в Военной академии объяснили Заколодному и его сокурсникам, что разведка является тайным оружием власти, высшим искусством военной стратегии и сферой деятельности интеллектуалов. Она не подчиняется революционным порывам, не терпит спешки, шаблона и не признает чинопочитания. Кавалерийскими наскоками в разведке успеха добиться невозможно. В разведке действуют особые законы.
В Военной академии и первой разведшколе Красной армии, которая была создана в 1918 году и называлась «Курсы разведки и военного контроля», читались лекции по «Агентурной разведке». Преподаватели рассказывали первым немногочисленным слушателям о военном и дипломатическом шпионаже, об организации тайной агентуры и ее задачах в военное время, о способы поддержания отношений с агентами, о вербовке агентов. Большое внимание уделялось мерам безопасности и конспирации в работе. В этих и других лекциях передавался опыт работы разведки в западных странах, но не было опыта работы на Дальнем Востоке[28]. Такой опыт будущие выпускники академии и курсов должны были приобретать самостоятельно. Восточный факультет в Военной академии появился несколькими годами позже.
Заколодный, видимо, был не особенно талантливым разведчиком. На Дальнем Востоке в 1925–1930 годах работали и более способные разведчики. Одним из них был Николай Петрович Комаров. После окончания обучения в Москве он тоже направлен в разведотдел штаба Сибирского военного округа на должность помощника Заколодного.
Изучив дело Ощепкова, Комаров докладывал в начале 1927 года начальнику Разведывательного управления Красной армии Я. К. Берзину: «…Глубоко убежден, что, если бы в свое время Ощепкову дано было надлежащее руководство, он во сто крат окупил бы все затраты на его устройство в Японии. Это человек, которого нам едва ли придется иметь когда-либо в будущем. Мне кажется, если еще не поздно, то Ощепкова следовало бы разыскать. Я полагаю, что, если бы вы дали нам его сейчас, мы бы сделали из него работника, о котором, может быть, не позволяем себе и мечтать…»
Заколодный был против предложения Комарова. Вначале он назначил Ощепкова на должность переводчика разведотдела штаба Сибирского военного округа. Он даже добился, чтобы начальник Разведуправления Ян Берзин лично дал указание выплачивать Ощепкову ежемесячно дополнительно 30 рублей за его высококвалифицированную работу. Но это было неадекватное решение. Оставшись в штабе Сибирского военного округа, где активно действовала японская разведка, Ощепков мог столкнуться с японскими разведчиками, которые действовали на Дальнем Востоке. Ошибка Заколодного была очевидной: в Японию направлять Ощепкова было нельзя. Держать его на Дальнем Востоке — тоже. Два раза в одну и ту же реку войти невозможно. Два раза использовать одного и того же разведчика для работы в одной и той же стране тоже нельзя — опасно.
Ощепков добился перевода в Москву и распрощался с Разведывательным управлением. А его можно было использовать для специальной работы в Германии или других европейских странах.
В сентябре 1925 года роковую ошибку допустил и «Аркадий», один из наиболее опытных разведчиков штаба Сибирского военного округа. Он отправился с тайным заданием в Северный Китай, где и был арестован полицией.
Судьба «Аркадия», талантливого конспиратора, находчивого, смелого и удачливого разведчика, в истории военной разведки играет особую роль. Фамилия этого человека — Бурлаков. Звали его Леонид. Пришлось Леониду Бурлакову быть и разведчиком, и руководителем, пройти через ад китайской тюрьмы и оказаться среди арестованных в годы сталинских репрессий, быть офицером военной разведки и стать почетным чекистом.
Трудно сказать, что предопределяет судьбу человека. Если бы судьба Бурлакова складывалась по прогнозам астрологов, то он бы жил, приспосабливаясь к изменяющимся условиям, не претендуя на многое и от многого завися. Хорошо, что Бурлаков в молодости не знал о существовании гороскопов. Они могли бы помешать ему. Характер у него был ершистый и напористый. Он любил свою опасную разведывательную работу, нацелен был на успех, радовался победам и стойко переносил трудности и поражения. Несомненно, он обладал большими способностями к разведывательной работе, которые ему щедро подарила природа. Они, эти способности, помогали ему находить выходы из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Оказываясь там, откуда не было выхода, где подавлялась воля и не было прав и надежды на спасение, он не падал духом и не сдавался. Откуда он черпал такие душевные и физические силы?
Говорят, что в бою бояться некогда. Бурлаков воевал всю жизнь. Родился он 27 октября 1897 года в семье рабочих, проживавших в городе Бузулук Самарской губернии. Окончил два класса общей школы. Работать начал рано. Отец его в русско-японскую войну из Бузулука попал в качестве солдата на Дальневосточный фронт. Сражался в районе Порт-Артура, был тяжело ранен, оказался в плену. Выжил и после окончания войны осел в Хабаровске.
Дальневосточный край приглянулся бывшему солдату Якову Архиповичу Бурлакову, который, судя по фамилии, был выходцем из волжских бурлаков. Он пригласил к себе жену Просковью Яковлевну, которая прибыла к мужу из Самары с гремя сыновьями. Старшему Александру было пятнадцать, Леониду — восемь, младшему Николаю — шесть лет. Как они добирались из Самарской губернии в Хабаровск, одному богу известно.
На новом месте Бурлаковы быстро наладили свой быт. Глава семейства устроился на работу мастеровым в бригаду, которая занималась строительством моста через Амур в районе Хабаровска. Работа была тяжелой, но кое-какие деньги в семье появились. На обучение детей их не хватало, но жить было можно. Продолжалось это трудное счастье недолго. Фронтовые раны дали себя знать, и Яков Бурлаков в 1909 году умер, оставив жену и детей, которым пришлось зарабатывать кусок хлеба где придется.
Александр уехал на заработки во Владивосток, Леонид работал подпаском, дворником, продавцом газет и бубликов, посыльным и зазывалой в магазине. В 1911 году ему удалось поступить учеником в мастерскую, которая занималась ремонтом путей местной железной дороги. Без малого три года работы в суровом мужском коллективе не прошли даром. Бурлаков многому научился. Подростки без отцов взрослеют рано.
В 1914 году, когда началась Первая мировая война, Леонид Бурлаков, которому уже исполнилось четырнадцать лет, уехал во Владивосток к брату Александру, работал вместе с ним в морском порту. В 1916 году Леонид был призван в армию и оказался рядовым саперного батальона. Командиры приметили умелого слесаря и определили его на должность мастерового младшего разряда в ремонтные мастерские.
Летом 1917 года Бурлаков и несколько других специалистов были переброшены с Дальнего Востока в Свеаборгский крепостной минометный батальон. Там Бурлаков познакомился с большевиками, принимал участие в иодпольной работе в Петрограде. Появились новые друзья, новые убеждения, которые и определили всю его дальнейшую судьбу.
По рекомендации партии большевиков Бурлаков в 1918 году возвратился во Владивосток, где бесчинствовали японцы, американцы и белогвардейцы. Прибыв в родные края, Бурлаков вступил в красногвардейский отряд союза горняков, принимал участие в национализации золотых приисков, сражался против японцев, работал на Хабаровском арсенале до тех пор, пока его не захватили колчаковцы. В 1919 году по решению подпольной партийной организации он вступил в белую армию и был направлен в школу командного состава, которая дислоцировалась на острове Русский. Там он, рядовой 7-й роты унтер-офицерского батальона, должен был обучиться военному делу, с чем он успешно справлялся. Одновременно Бурлаков занимался разъяснительной работой среди сослуживцев. Инструкций из Владивостока Бурлаков не получал, поэтому агитировал за советскую власть как мог. Агитировал он, видимо, активно. 17 ноября в унтер-офицерском батальоне вспыхнуло восстание, которое поддержки не получило и было подавлено. Бурлаков был арестован и приговорен к смертной казни. Было ему всего 22 года, и он, естественно, умирать не собирался.
Выбрав удобный момент, Бурлаков бежал. Во Владивостоке подпольная организация большевиков помогла ему укрыться от преследования. Более двух недель прятали его в своих казармах солдаты чехословацкого корпуса, который готовился к эвакуации. Чехи знали, что он связан с партизанским подпольем, тем не менее помогали ему. Никто из преследователей Бурлакова и подумать не мог, что чехи способны на такой поступок.
Последующие три года Леонид Бурлаков занимался подпольной разведывательной работой, собирал сведения о японцах. Одним из его активных помощников был надежный Василий Ощепков.
В своей автобиографии майор Бурлаков после окончания Второй мировой войны писал, что с 1921 по 1941 год он был сотрудником Разведывательного управления РККА. Это не совсем точно. В этих строчках по непонятным причинам, но, видимо, сознательно опущены две трудные страницы из жизни этого человека. О них тоже необходимо рассказать.