Я шел без цели, позволяя городу вести меня. В какой-то момент остановился и поймал себя на том, что пялюсь на Заячий остров. Он всё ещё носил это имя, хотя теперь там красовалась пара современных башен с зелёными крышами, где выращивали еду для центра города. Петропавловка стояла как прежде, только шпиль её подсвечивался лазерной линией, уходящей в небо. Я смотрел на это минут десять, пока ветер не пробрался под куртку. Эх, сейчас бы в седло... Мой электровелосипед с магнитным приводом остался в квартире, куда мне нельзя. Да и из башни я, по-хорошему, не должен был выходить — мои знания о городе могли принести мне проблем. Реальных проблем. Но система слежения могла засечь мой браслет в любой момент. Но я не удержался.
Вздохнув, я решил вернуться к башне, но сделать крюк. Захотелось заглянуть в старый бар "Тропа", где я не был с окончания техникума. Тогда мы с пацанами сидели там часами, потягивая синтетическое пиво и споря о том, заменят ли нас машины. Я достал из кармана наушники — тонкие, почти невесомые, с костной проводимостью, — и приложил их к вискам. Смарт-браслет мигнул, транслируя плейлист прямо в голову: что-то меланхоличное, с синтезаторными волнами и низким вокалом. Я побрел дальше, не глядя под ноги. Ноги шли сами, а разум витал где-то в прострации. О чём я думал? Да ни о чём конкретном. Музыка гудела внутри черепа, но я её не слушал — она просто заполняла тишину. Душа была странной, опустошённой, как будто кто-то выключил мне эмоции через настройки.
Не знаю, сколько прошло времени — час, два? — пока я не очутился перед вывеской "Тропа". Она мигала мягким неоном, который теперь умел менять яркость в зависимости от освещения улицы. Бар остался таким же нетипичным: кафе с автоповаром, бар с живым барменом, караоке с шумопоглощением и лаундж с креслами, что подстраивались под твою осанку. Всё за адекватные деньги — редкость для 2054-го, когда половина заведений либо космически дорогие, либо полностью автоматизированы. "Тропа" работала 24/7, так что я не стал проверять время на браслете — просто толкнул дверь.
Меня обдало теплом и запахом жареных крылышек, смешанным с чем-то сладким — то ли от ароматизатора воздуха, то ли от пролитого энергетика с фруктовым вкусом. Бармен за стойкой поднял голову и ухмыльнулся. Пётр — лет тридцати пяти, с ирокезом, который теперь светился в темноте благодаря краске с люминофором, с татуировками, что слегка шевелились от встроенных микрочипов, и чуть накачанными плечами. Он выглядел дружелюбно, как и раньше, несмотря на весь этот футуристический налёт.
— Юрец! Сколько лет, сколько зим! — прогудел он, вытирая руки о полотенце. — Ты где пропадал, чёрт возьми? Я уж думал, тебя дроны утащили или в виртуале потеряли!
Я ухмыльнулся, стянул капюшон и подошел к стойке. Мы пожали руки — крепко, как старые друзья, которым не нужны слова. Я заказал вишнёвый сидр — теперь его делали с добавкой адаптогенов, чтобы расслаблял без похмелья, — и сел на стул. Пётр поставил передо мной бутылку, мигнувшую встроенным датчиком температуры, и прислонился к стойке.
— Ну, выкладывай, что у тебя нового, — сказал он, скрестив руки. — А то смотрю на тебя — лицо как у человека, который неделю из капсулы не вылезал.
— Да почти так и есть, — хмыкнул я, отпивая сидр. — Последние недели в игре сижу, чуть мозги не спеклись. Трижды чуть не сдох –– сраный квест проходил.
Пётр присвистнул, качнув ирокезом, который мигнул зелёным.
— Ну ты даёшь! Я думал, ты уже завязал с этим делом. Помню, ты раньше на велике по городу гонял, а теперь, значит, герой виртуала? Или что там у вас, крутых, сейчас модно?
— Да какой там герой, — я махнул рукой. — Просто башня, капсула, и всё. Реальность достала, а в игре хоть какой-то смысл есть. Но и там уже тошно стало. Вот, сбежал сюда.
Он рассмеялся, хлопнув ладонью по стойке.
— Сбежал, говоришь? А я-то думал, ты теперь важный человек, с имплантом в башке и личным дроном. А ты, оказывается, всё тот же Юрец, который в техникуме у нас пиво тырил из холодильника!
Я невольно улыбнулся, вспомнив те времена.
— Ну а ты, смотрю, поднялся. Бар свой, ирокез светится, татухи шевелятся. Женился ещё, небось, на какой-нибудь модели из AR-рекламы?
— Ха, нет, братан, — Пётр покачал головой. — Жена у меня обычная, из плоти и крови, никаких тебе голограмм. Дочку родили два года назад, теперь я тут не только бармен, но и папаша на полставки. А бар да, выкупил. Надоело на чужого дядю горбатиться. Теперь сам себе хозяин, даже дронов чиню, если глючат.
— Серьёзно? — я приподнял бровь. — А я думал, тут всё на автопилоте уже.
— Не, — он махнул рукой в сторону автоповара, что жужжал в углу, готовя кому-то бургер. — Это всё для вида. Люди сюда за живым общением идут, а не за роботами. Вот ты же пришёл, а не в виртуальный кабак залез?
— Точно, — кивнул я. — В виртуале все какие-то... ненастоящие. А тут ты, сидр, запах нормальный. Хотя, знаешь, я иногда думаю — может, зря я вообще из башни вылез. Там сейчас, небось, система уже сигналит, что я сбежал.
Пётр фыркнул, наливая себе что-то из-под стойки — кажется, травяной энергетик.
— Да плюнь ты на эту систему. У меня тут один тип недавно был, тоже из башни какой-то сбежал. Говорит, ИИ ему каждый день диету подбирал, а он сбрендил и сбежал за шаурмой. Прикинь, шаурму в 2054-м жрать, как в нулевых!
Я засмеялся, чуть не поперхнувшись сидром.
— Ну, это сильно. А я вот просто воздухом подышать хотел. Хотя, может, и шаурму бы взял, если бы знал, где её ещё делают.
— У нас делают, — подмигнул Пётр. — Только не простую, а с синтетическим мясом и соусом из адаптогенов. Попробовать хочешь?
— Давай, — кивнул я. — Всё равно мне терять нечего.
Он крикнул что-то автоповару, и через пару минут передо мной оказалась тарелка с шаурмой — пахла она как настоящая, только слегка светилась от добавок. Мы продолжали болтать. Пётр рассказал, как однажды его дрон доставки улетел с заказом в неизвестном направлении, а он полночи гонялся за ним по городу с трекером. Потом он вдруг спросил:
— А Стас где? Вы же с ним не разлей вода были.
Я пожал плечами, глядя в бутылку.
— Да он все там же. Просто как-то отдалились друг от друга, хотелось бы знать, почему.
— Бывает, — Пётр кивнул, задумчиво потирая подбородок. — Жизнь, брат, она как Нева — течёт, и не поймёшь, куда тебя вынесет. Главное, не утонуть.
Мы замолчали на минуту, а потом он вдруг хлопнул в ладоши.
— Слушай, а давай в караоке замутим? Помню, ты "Би-2" в техникуме пел, весь бар ржал!
— Да ну, — отмахнулся я. — Я сейчас только выть умею, голоса нет.
— Да ладно, для души! — он уже тянул меня к стойке с микрофоном. — Ща включу что-нибудь старое, из нулевых. Там и голос не нужен, главное — драйв.
В итоге мы часа три болтали, шутили, ели шаурму и даже пытались петь — я хрипел что-то из старых треков, а Пётр подпевал, размахивая бутылкой. В баре было тихо — пара человек в углу пялилась в свои AR-очки, а какой-то мужик в куртке с подогревом дремал над стаканом синтетического виски. В такое время мало кто шляется по барам — все дома, в своих умных квартирах, или в виртуале. Но мне было плевать, кто тут. Я просто наслаждался живым разговором.
Ушел я под утро, слегка пошатываясь от сидра. Он хоть и адаптогенный, но пары бутылок хватило, чтобы в голове зашумело. На улице я вызвал такси через браслет — голограмма высветила "еЛаду" с автопилотом, которая подъехала через три минуты. Я плюхнулся на сиденье и машина выдвинулась. Но до башни я так и не доехал...
Глава 15 - Лысый с пилой
С большим усилием открыв глаза, я обнаружил себя привязанным к стулу в каком-то подвальном помещении. Руки были связаны грубой синтетической верёвкой, которая врезалась в кожу, и крепко притянуты к металлической спинке. Ноги разведены в стороны и привязаны к ножкам стула — тоже металл, холодный и неподатливый. Я попытался попрыгать, чтобы хоть как-то сдвинуться, но стул лишь глухо звякнул о бетонный пол. Бесполезно. В голове была каша, мысли путались, как провода в старом заряднике. Последнее, что я помнил — это огни набережной за окном "Нео-Лады", мягкое гудение автопилота и как веки сами собой начали тяжелеть. Видимо, я вырубился, а похитители этим воспользовались. Но кто они? И зачем я им сдался? Ответов не было, только гулкое эхо вопросов в пустой башке.
Я огляделся, насколько позволяли путы. Справа от меня что-то слабо гудело — я скосил глаза и заметил тонкую трубку, идущую от руки к мутному пакету, висящему на ржавом штативе. Капельница. Прозрачная жидкость медленно текла в вену, поддерживая меня, чтобы я не сдох от голода и жажды. Значит, они хотят держать меня живым. Но зачем?
Подвал был голый — ни мебели, ни вещей, только сырые стены с потёками и одна металлическая дверь впереди. Сзади, судя по слабой тени, что падала на пол, было узкое окошко, забранное решёткой. Свет оттуда еле пробивался — тусклый, серый, будто за окном вечно висел смог. Может, это старая заброшка, вроде тех тюрем, что остались с прошлого века? Смарт-браслета на руке не было — сняли, гады. Надежда на нейрочип тоже слабая — даже если в нём есть GPS, тут наверняка стоят глушилки. Мысли метались: меня никто не найдёт. Николаю я сказал, что пойду прогуляюсь, может, заскочу на работу. Он не хватится, по крайней мере, не сразу. Да и кто вообще заметит, что я пропал? В башне я был сам по себе, в гильдии — новичок, которого вряд ли будут искать.
Сколько я так просидел — час, полтора? — не знаю. Время в этом подвале тянулось, как баг в симуляции. Наконец, дверь скрипнула, и в проёме появился человек. Свет падал мне в спину, а он стоял в тени, так что разглядеть его я не мог. Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной и уставился на меня. Молчание затянулось — он явно ждал, что я начну ныть или расспрашивать. Но я решил молчать. Пусть сам заговорит.
Минут через пять, а может, десять, он не выдержал.
— Слушай сюда. Я знаю, кто ты. И мне нужна информация.