Мао Цзэдун по-отечески принимает президента Никсона в Пекине.
Движение к банализации, под видом сверкающих всеми цветами развлечений спектакля, господствует над современным обществом на мировом уровне, оно господствует над ним в каждой точке, где развитое потребление товаров во много раз увеличивает видимость выбора социальных ролей и объектов потребления. Пережитки религии и семьи – которая остаётся главной формой наследования классовой власти – и гарантируемого ими морального подавления могут объединяться в избыточном утверждении наслаждения этим миром, в то время как этот мир воспроизводится в виде псевдонаслаждения, сохраняющего в себе силы подавления. С блаженным принятием действительности может также хорошо сочетаться чисто зрелищный бунт – это указывает на тот простой факт, что даже разочарование превратилось в товар, с тех пор как экономическое изобилие смогло наладить его производство вплоть до стадии переработки сырого материала.
Во Вьетнаме американские солдаты поливают с вертолётов пулемётным огнём всё, что движется на земле.
Священник благословляет экипаж атомной подводной лодки. Множество автомобилей бесцельно кружит по городу.
Джонни Холлидей выступает, его публика визжит от восторга, он падает на сцену.
Звёзды, в которых сконцентрирован образ возможной роли, зрелищное представление о живом человеке, концентрируют в себе эту банальность. Удел звезды – специализация в создании видимости прожитого, объекта отождествления с видимостью жизни, без глубины, призванный компенсировать измельчение производственной специализации в реальной жизни. Звёзды существуют для того, чтобы изображать разнообразные стили жизни и стили понимания общества, выражаемые свободно на глобальном уровне. Они воплощают недостижимый результат общественного труда, изображая побочные продукты этого труда, перенесённые магическим образом так, чтобы оказаться над ним, в качестве его цели: власть и отпуск, принятие решений и потребление, которые находятся в начале и конце неоспоримого процесса. Бывает, что государственная власть персонифицируется в виде псевдозвезды, а иногда и звезда потребления путём плебисцита наделяется псевдовластью над жизнью. Но поскольку действия звезды не являются на деле всеобщими, они не вносят реального разнообразия.
«Битлз» сходят с самолёта в окружении восторженной молодёжи; фотографы за работой; выступление Эдди Митчелла перед довольной публикой; выступление Дика Риверса.
Мэрилин Монро во время съёмок своего последнего, незавершённого фильма.
Франсуа Миттеран. Несколько кадров с Мэрилин.
Под любым зрелищным противостоянием скрывается общая нищета. Если под маской тотального выбора могут скрываться различные формы одного и того же отчуждения, борющиеся между собой, то это потому, что все они построены на вытеснении реальных противоречий. Спектакль может существовать либо в сконцентрированной, либо в распылённой форме, в зависимости от той стадии нищеты, которую он поддерживает и опровергает. В обоих случаях это лишь образ счастливого единения в окружении упадка и страха, в центре спокойствия среди несчастий.
Немецкие рабочие выходят из цехов после недавнего прихода гитлеровцев к власти; из слуховых окошек в их сторону разбрасываются подпольные листовки, они ловят их и читают.
Колонна грузовиков доставляет полицейских из CRS на место работы.
Облава во Вьетнаме; аресты партизан.
Сконцентрированный спектакль, присущий бюрократическому капитализму, может быть использован как технология государственной власти и в странах со смешанной, более отсталой экономикой, а иногда, во время кризисов, и в странах развитого капитализма. Бюрократическая собственность является сконцентрированной в том смысле, что каждый отдельный бюрократ связан с глобальной экономической властью лишь посредством бюрократического сообщества и только как член этого сообщества. Кроме того, менее развитое товарное производство также предстаёт в сконцентрированной форме: бюрократия владеет товаром, представляющим совокупный общественный труд, при этом она продаёт обратно обществу его же выживание в целом. Диктатура бюрократической экономики не может предоставлять эксплуатируемым массам какой-либо существенный выбор в потреблении, потому что сама делает выбор за всех во всём, и любой другой внешний выбор, от продуктов питания до музыки, уже является выбором в пользу её свержения.
Съёмки подвижной камерой – Гитлер проходит перед рядами своих сторонников, поднимается на пьедестал.
Брежнев и другие высокопоставленные бюрократы на трибуне, перед ними маршируют их подданные.
Гигантский танк демонстрирует все свои возможности на учениях НАТО.
Изобилие товаров и безмятежное развитие современного капитализма сопровождаются распылённым спектаклем. Здесь каждый отдельно взятый товар оправдан во имя грандиозного размаха производства всех вещей, а спектакль является их апологетическим каталогом. Противоречащие друг другу утверждения проталкиваются на сцену единого спектакля избыточной экономики; различные товары-звёзды точно так же одновременно отстаивают свои, противоречащие друг другу проекты по усовершенствованию общества, в которых автомобильный спектакль требует уничтожения старых городских районов во имя совершенствования дорожной сети, в то время как спектакль самого города требует сохранения музейных кварталов. Отсюда удовлетворение, проблематичное само по себе и, по всеобщему мнению, заключающееся в цельном потреблении полного комплекта товаров, непосредственно фальсифицируется тем, что реальный потребитель может напрямую соприкоснуться лишь с серией фрагментов товарного счастья, фрагментов, в которых явно отсутствует то качество, которым якобы характеризуется цельное потребление.
Автомобили в пробке ждут возможности проезда; натюрморт с едой на фоне красивого пейзажа; старинная живопись; современная мебель, экзотичные девушки в клетках; прибытие поезда метро к станции.
Статуи осыпаются на крыше венецианского собора. Две таитянки на палубе парусника.
Типичная современная гостиная, подвижная камера демонстрирует её центр – телеэкран.
Каждый определённый товар борется сам за себя, не может признавать другие товары, претендует на повсеместное присутствие, как если бы он был единственным. Спектакль, таким образом – это эпическая песнь о борьбе между товарами, которую не способно было бы завершить никакое падение Трои. Спектакль воспевает не людей и их подвиги, а товары и их страсти. В этой слепой борьбе каждый конкретный товар, следуя своей страсти, бессознательно добивается большего: становления мира в товаре, которое одновременно является становлением товара в мире. Так, благодаря хитрости товарного разума, особенность товара изнашивается в этой борьбе, в то время как общая товарная форма движется к своей абсолютной реализации.
Обнажённые и легко одетые фотомодели.
В образе удачного объединения общества с помощью потребления реальное разделение лишь временно приостанавливается до следующего момента нереализованного потребления. Каждый отдельный продукт, в замысле представляющий собой надежду на молниеносное достижение земли обетованной тотального потребления кратчайшим путём, помпезно представляется как уникальный и решающий товар. Но как в случае с мгновенным распространением моды на аристократические имена, которые теперь носят почти все индивиды одного возраста, вещь, от которой ждут чего-то очень особенного, может быть предложена для массового почитания, только если она будет производиться в достаточно больших количествах, чтобы обеспечить её массовое потребление. Продукт обретает престижный характер лишь тогда, когда его помещают в центр социальной жизни, как бы раскрывая тайну конечной цели всего производства.
Восхищённые посетители автосалона на выставке новых моделей.
Вещь, которая была престижной в спектакле, становится вульгарной в тот момент, когда покупатель приносит её домой одновременно с другими покупателями. Она слишком поздно раскрывает свою сущностную бедность, естественно наследуемую ею из нищеты её производства. Однако в этот момент уже появляется новая вещь, несущая в себе оправдание системы и потребность в признании.
Промышленное изготовление кремовых тортов после рационализации производства кондитерских изделий.
Ложная суть удовлетворения должна разоблачать сама себя в момент замены, который следует за сменой товаров и способов производства. То, что так нагло утверждало своё окончательное совершенство, в итоге подлежит замене как в сконцентрированном, так и в распылённом спектакле, и только система должна продолжать свой ход: Сталина, словно вышедший из моды товар, обличают те, на ком держалась его власть. Каждая новая ложь рекламы – это также признание её предыдущей лжи. Каждый раз падение очередной фигуры тоталитарной власти разоблачает иллюзорную общность, единодушно одобрявшую эту фигуру, но на деле оказавшуюся скоплением одиночеств без иллюзий.
Автогонки болидов на трассе.
Мао со своим ближайшим сподвижником Линем Пяо.
Сталин на трибуне, ему аплодирует монолитная аудитория съезда; народ марширует по Красной площади перед его преемниками; толпа несёт портрет Ленина.
То, что спектакль представляет как вечное, основано на изменениях, и должно изменяться вместе со своей основой. Спектакль абсолютно догматичен, но в то же время не может реально остановиться на какой-либо жёсткой догме. Ничто для него не останавливается: таково его естественное состояние, хотя оно больше всего противоречит его собственным склонностям13.
Венгерские рабочие разбивают на мелкие кусочки памятник Сталину.
Панорамный вид девушки, её счастливое лицо крупным планом.