Мой помощник кивнул.
— Неряхи, — согласился он, совершенно не осознавая, сколько иронии в том, что это произнес кто-то, подобный ему.
— Вы это ищете? — спросил Келп, обнаружив что-то похожее на покореженную крышку технического люка. Стерев перепачканной рукой пот с лица, он оставил на нем полосу копоти и каменной пыли.
Сорель, как более утонченный человек, предварительно вытер руки об штаны.
— Я думаю, да, — сказала Эмберли.
Келп кивнул, схватился за край и с усилием потянул, продемонстрировав свои перекачанные мышцы. Через мгновение он с натугой выдохнул и отпустил.
— Нам понадобится подрывной заряд, чтобы сдвинуть эту штуку.
— Может быть, я… — сделал шаг вперед Юрген, нацеливая мелтаган.
Келп и Сорель полезли вон из ямы с неприличной скоростью, и даже Эмберли выглядела немного обескураженной, когда подняла руку, останавливая моего помощника.
— Нам просто нужно открыть люк, а не окончательно снести все здание.
— Но, в принципе, идея хорошая, — добавил я, увидев, что Юрген расстроился. — Веладе, Холенби, по центру и передней части. Пять выстрелов очередью.
Перекрученный металл в мгновение ока превратился в пар под совокупной мощью очередей из хеллганов, а я одобрительно хлопнул Юргена по спине.
— Отлично придумано!
По его понятиям, иначе и быть не могло.
— Ну, сойдет, — признал Келп, неотрывно глядя в открывшийся нашим взорам черный проем.
Я навел свой верный лазерный пистолет, но это было бессмысленной предосторожностью: если кто и поджидал в засаде, он уже испарился вместе с наблюдательным постом. А те же, кто оказался бы вне зоны поражения, уже начали бы отстреливаться.
— Прекрасно. — Эмберли выглядела удовлетворенной. — Я надеялась, что они сочтут этот путь заблокированным.
Я не собирался принимать что-либо на веру, так что быстро построил отряд.
— Келп, — сказал я. — Идешь первым.
Он кивнул, хотя поглядел нерадостно.
— За ним Сорель, Веладе, Юрген, я, инквизитор, Холенби, и Требек замыкает.
Это должно было удержать смутьянов как можно дальше друг от друга и разделить влюбленных пташек так, чтобы они думали о деле, а не друг о друге. Эмберли встретилась со мной взглядом и кивнула. Отлично, она не собиралась подрывать мой авторитет, оспаривая мои решения.
— А как насчет того, чтобы пропустить дам вперед? — проворчал Келп и начал спускаться в затхлую темень подземелья.
Я вырос в городе-улье, и поэтому лабиринт сервисных туннелей, в котором мы очутились, оказал на меня благотворное действие — родная стихия. Впрочем, моя паранойя никогда не позволяла мне слишком расслабиться, потому как самоуспокоенность была самым быстрым способом оказаться в мешке для трупов. По нам никто пока не стрелял, и ауспекс, который снова оказался у Эмберли в руке, оставался утешительно чист от враждебных целей.
И вообще любых целей. Наши шаги эхом отдавались впереди, несмотря на все наше старание не производить шума, а лучи наших фонарей не выхватывали ничего более опасного, чем какой-нибудь грызун.
Через некоторое время я заметил, что пыль в коридоре никем не потревожена и лежит толстым слоем, облачками взлетая только из-под наших сапог. Эта пыль щекотала мне глаза и нёбо, и я боролся с желанием чихнуть.
— В прошлый раз вы шли не этим путем? — спросил я, и Эмберли покачала головой:
— Нет. Я подумала, что разумнее будет пойти в обход, учитывая тот прием, который нам оказали в прошлый раз.
— Но вы знаете, куда мы движемся, так ведь? — настаивал я.
— Ни малейшего понятия, — жизнерадостно заявила она.
Видимо, кое-какие из эмоций отразились у меня на лице, потому что она улыбнулась и уточнила свое последнее замечание:
— Я хочу сказать, нам нужно держаться юго-западного направления, но как это сделать в лабиринте…
— А-а, тогда нам нужно забирать правее, — сказал я, указывая на боковой коридор, который пересекал наш примерно в тридцати метрах впереди[40]. Келп проверил перекресток, прижавшись к стене, и просигналил нам — «все чисто».
Я начал лучше понимать, куда направляется Эмберли, а она, несмотря на плохую ориентацию в пространстве, имела четкую цель. В общем и целом мы двигались в сторону Старого Квартала, что определенно имело смысл. Там туннели лежат ближе к поверхности, что делает их более доступными для любого, кто, помимо нас, ошивается здесь. Кто это и какого черта ему тут нужно — оставалось для меня загадкой.
Мы продолжили наш путь в тишине, пока Сорель предостерегающе не поднял руку, призывая остановиться. Эмберли и я тихонько приблизились к нему.
— Что там? — спросил я.
Лицо Келпа — бледное пятно в сумраке — было обращено на нас, в ожидании сигнала продолжать путь.
— Движение,- сказал Сорель, показывая в темноту перед нами.
Эмберли сверилась с экраном своего ауспекса.
— Ничего не показывает, — сказала она.
Мне было наплевать, что там говорит эта коробочка. Техножрецы могут целиком и полностью доверять своим машинам, но меня они слишком часто подводили в прошлом. Сорель обладал инстинктами снайпера и был таким же склонным к выживанию типом, что и я, поэтому, когда боялся он, мне тоже было не по себе.
— Келп? — спросил я.
Он ответил отрицательным жестом. Нет контакта.
— Я ничего не видел, — добавил он вслух.
— Хорошо. Продвигайтесь вперед, — сказал я. Потом тихо добавил, только для Сореля: — Смотрите в оба.
Снайпер кивнул и пошел вперед, держа ружье наготове. Остальные последовали за ним еще осторожнее, чем шли до сих пор, я же подождал, пока они пройдут мимо, и занял место рядом с Требек.
— Встали в арьергард? — спросила Эмберли, следуя за мной. — Разве это не опасно?
Конечно, это было опасно, это было второе по опасности место в колонне, уязвимое и лакомое для нападающего из засады или преследователя. Но если Сорель прав, то сейчас враг определенно впереди нас. Я пожал плечами.
— В сравнении с тем замечательно безопасным положением, в котором все мы сейчас находимся? — спросил я и был награжден коротким горловым смешком, который, назло всему, поднял мне настроение.
Впрочем, долго это не продлилось; мы миновали устье вентиляционного короба, и я заметил, что пыль вокруг него была потревожена, и не так давно. Я указал на это Эмберли, понижая голос, чтобы не переполошить остальных:
— Что скажете?
Лаз находился в добрых двух метрах над полом, и пыль под ним была потревожена лишь нашими сапогами. Мои — ладони снова заныли, и я скользнул лучом фонаря по переплетению труб над головами. Возможно, там кто-то скрывался и поспешил убраться, когда мы приблизились. Но перво-наперво, как они туда попали?
— Что-то напоминает? — тихо спросила Эмберли.
Теперь, после ее вопроса, я понял, что это так — сводящее с ума ощущение знакомости, которое никак не желало оформляться. Единственное, в чем я был уверен: здесь засело что-то плохое, но, пройдя через все ужасы, с которыми мне пришлось столкнуться в прошлом, я мог предложить слишком много вариантов этого плохого. Я как раз собирался отпустить какое-нибудь саркастическое замечание, но тут в воксе послышался голос Кастин, размытый помехами:
— Комиссар…- прошипела она.- Вы меня слышите?
— Слышу, но плохо. — Метры каменной кладки и камнебетона над нашими головами подавляли сигнал, и если бы мы зашли чуть дальше, оказались бы совершенно вне зоны связи. — В чем дело?
— Губернатор издал приказ об аресте лорда-генерала Живана! — Даже сквозь помехи бешенство в ее голосе слышалось вполне отчетливо. — И он требует немедленного выдвижения Гвардии в город!
— По какому обвинению? — спросила Эмберли. Какое бы вокс-снаряжение она ни применяла, оно было явно мощнее моего, потому что Кастин узнала ее голос.
— В трусости! — В голосе Кастин звенела ярость. — Да как он смел!..
— Это будут выяснять уполномоченные лица. — Тон Эмберли стал четким и повелительным. — До того, когда это произойдет, армии Империума будут оставаться под командованием лорда-генерала, а в случае возражений со стороны губернатора Инквизиция будет готова их с ним обсудить.
— Я передам ваше сообщение, — сказала Кастин с явным удовольствием, вероятно уже предвкушая реакцию губернатора.
— Полковник, — продолжил я, пока она не отключила связь. — Какова ситуация с тау?
— Мрачная, — признала Кастин. — Они все еще преследуют отряды СПО по всему городу. Гражданские жертвы уже исчисляются тысячами, в некоторых местах возникли бунты и люди перекрывают улицы. Но нас тау пока что атаковать воздерживаются. Если лорд-генерал и дипломаты смогут выиграть нам еще немного времени…
— Им придется это сделать, — перебила Эмберли. — Что бы ни происходило, Гвардия не должна оказаться втянутой в открытое столкновение с тау.
— Вас поняла, — ответила Кастин.
Для полковника это, вероятно, была соль на рану, и в ее голосе сквозил гнев. Вынужденно стоять в стороне и ничего не предпринимать, когда имперский город горит, а ксеносы безнаказанно режут его жителей, было, пожалуй, самым сложным из выпавших ей испытаний.
— Ну что же, — сказала Эмберли, когда Кастин отключила связь. — По крайней мере, надежда все еще остается.
— Для кого? — спросил я, стараясь не думать о всех тех гражданских, которые прямо сейчас, когда мы стоим здесь, теряют свои дома и жизни. Даже будучи эгоистом до кончиков ногтей, я не мог не сострадать им.
— Для половины этого Сегментума, — ответила Эмберли необычно усталым голосом, и я впервые услышал в нем намек на тот ужасный груз ответственности, который накладывала ее профессия. — Вы должны смотреть шире, Кайафас. Император знает, это зачастую нелегко.
Движимый необъяснимым даже для меня самого порывом, я на секунду взял ее за руку, словно это простое человеческое прикосновение могло оказать поддержку.
— Я знаю, — сказал я. — Но кто-то должен это делать. И сегодня это оказались мы.