Я как раз к пледу подошла, на него опустилась, и вот хоть бейте, но ни говорить, ни двигаться вовсе не желала, но черноволосый так смотрел, даже сердце сжималось. Видать, впервые на своем веку с такой бедой столкнулся, чтобы магия его отзываться перестала. Сделала я над собой усилие, заставила язык непослушный рассказ длинный начать:
— Воина я на поляне нашла, израненного, покусанного, а потом выхаживали его с матерью…
Когда я всю историю как на духу изложила, то уразумела, что теперь неделю рта раскрыть не смогу. Пока новые знакомые мои друг на друга глядели задумчиво, каждый в своей голове выводы делая, я совсем на чуток прилегла поверх покрывала. Глаза сами закрылись, и закачался прозрачный плот, без ветвей сплетенный, по сонной реке, потащил меня вниз по гладкому течению без ряби и волн, и в водах тех проплывали знакомые лица и виделись все приключившиеся недавно события.
Сколько так проспала, не ведаю, а разбудил меня Тальраир. Видать, долго расталкивал, дотолкаться не мог, после вовсе за плечи обхватил (сдались же ему мои плечи), потряс легонько.
— Лучница, вставай, нам пора путь продолжать. Тебе поесть не мешало бы.
Пробудилась я, про Тинара сразу вспомнила, первым делом скосила взгляд на корзину, что так и стояла неподалеку — волкодлак даже позы не изменил, и ничегошеньки с ним за мой сон не приключилось. После дух перевела, в глаза, на меня глядящие, посмотрела.
— Благокрасный* ты, но не по-человечески, а точно как отшельник мой рассказывал.
*очень красивый
Снеговолосый не сразу мою речь уразумел, растерялся на миг, глянул куда-то за плечо, а там знакомое хмыканье раздалось.
— Расслабься, Тальраир, выбирает дева кто из спутников ей больше приглянулся.
Я как услышала, сразу села да выпрямилась, глянула сурово на смешливого этого.
— Я на службе мужей не выбираю, мое дело лук правильно держать и стрелу вовремя с тетивы спустить.
Хотела продолжить, но Тальраир снова мне руку на плечо водрузил, я даже поморщилась с досады. Наконечники что ли к плечам прикрутить, острыми концами вверх.
— Как зовут тебя?
— Миркой в отряде кликали.
— Мира? — он улыбнулся. — Благоухающая.
— А?
— Есть такое растение, что выделяет душистую смолу, называют его люди миррой. Скажи, Мира, ты раньше никогда эльфов не встречала?
Я голову набок склонила, окинула его пристальным взором. Волосы точно белоснежные, а вот уши вверху вытянутые и подлиннее, чем у обычного человека, а еще глаза пресиние, точно высокое-высокое небо, и разрез у них как удлинённая миндалина.
Гибкий и верткий, прыткий и легкий, но по манере вести себя сразу видно, что муж, да и глаз наметанный скрытую в мышцах силу разом различил, однако и отличие заприметил. Тот же Эртен в плечах шире, в груди могучей, на руках мускулы играют, хотя ростом оба одинаковы. Да и двигался этот снеговолосый точно кот лесной, мягко, бесшумно, а еще на языке леса разговаривать мог.
— Эльф? — протянула задумчиво, пристально в глаза его вгляделась. Не шутит значит? Припомнила, как Эртен про эльфячьи штучки что-то говорил. — Так нет ведь вас уже, вы от мира людей закрылись замками пудовыми, с нами никаких дел не имеете.
— Мы…, - и снова он дар речи лишь мгновение спустя обрел, — а ты, Мира, из какой деревни будешь?
— Небольшая она, почти у самой северной границы.
— Тогда понятно, — он вздохнул, отодвинулся от меня, — просто кое-какие изменения произошли в последние годы. Наши королевства стараются друг с другом связь установить, всем такое сотрудничество выгодно. Но об этом как-нибудь в другой раз тебе расскажу, а, возможно, самой доведется увидеть. А пока времени на разговоры нет, пора нам дальше идти. Не нравится мне шепот лесной и тревога, что в шуме листьев слышится, природа намного раньше людей о важных вещах узнает, нас предупреждает.
Сказал и поднялся на ноги, легко так вскочил, будто и не сидел вовсе, а Эртен вслед за ним выпрямился.
— Еду мы тебе оставили, в эти листья завернули, по дороге поесть сможешь.
Пришлось и мне подниматься. Тальраир снова за корзинку схватился, веточки зеленью засветились. Я лук свой устроила и лист развернула, а в нем булочка белоснежная, но по хрусту больше на печенье похожа, а внутри то ли мясо, то ли рыба, по вкусу не разберешь, ко всему этому зелень добавлена, обычный лук и лист салатный. Странная еда, разве на такой в долгой дороге проживешь? Впрочем, не мне было в спор вступать, потому откусила кусок побольше и захрустела со старанием. А после трех кусков, ощутила, как желудок голодный сытостью приятной наполняется, а в теле взаправду сил прибавляется. Не иначе как особенный хлеб, а может мясо али рыба. Не зря, видать, эльф это угощение с собой выбрал.
Хотела уже спросить у Тальраира, который впереди шагал, что за диковинная еда у него, как меня диор нагнал и рядом пошел. Я на него глянула, думала, заговорит сейчас, а он молчал, только посматривал вокруг настороженно. А у нас, что спереди, что сзади — повсюду лес, и темень кругом, даже тропинок никаких не видно. Но мы ведь за эльфом шли, а у него с дороги все веточки сами собой отползали, камни большие из под ног откатывались, лианы точно змеи в клубок сворачивались. А еще травка под ногами зеленым подсвечивала, так что сразу видать, не наступишь ли в яму, не запнешься ли о кочку.
— Тальраир, — это диор вдруг вздумал речь завести.
Эльф головой повел, но шаг не замедлил?
— Что случилось?
— Какой едой ты нас угостил?
— Эльфийским хлебом с прессованной слоенью.
СлОень — речная рыба с необычным вкусом, напоминающим вяленое оленье мясо.
— Предупреждать надо, — диор так глухо сказал, что я глянула на него пристальней. То ли из-за света под ногами, то ли по иной причине, но показалось, будто Эртен малость позеленел.
— А что так? — эльфа тон диорский не пронял.
— Хорошая шутка, ничего не скажешь.
— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, — Тальраир спокойно отвечал, но мне чудилось, что-то между ними двумя происходит. Эльф то шаг не сбавлял, а диор запинаться начал, руки то сжимал в кулаки, то разжимал.
— Остановись! — велел властно так, что ни только я, даже эльф затормозил. — Здесь меня ждите, — сказал и в кусты с тропинки нырнул.
— Что это с ним?
Тальраир плечами пожал, но весело как-то. Потом корзину выпустил, к дереву прислонился и ждать стал. Тут только я вспомнила, по какой надобности люди в кусты бегают. Крикнула диору вдогонку:
— Тебе лопухов не сыскать?
— Без них обойдусь, — был мне ответ, а тон снова морозный и раздраженный такой, не иначе покоробило Эртена мое предложение. А я то помочь хотела, чтобы времени даром не терять. Да и лопуху без разницы, диор ты или человек простой.
Повернулась к эльфу, чтобы вместе с ним ждать, а он голову к земле опустил, плечи, знай себе, потрясываются.
— Почто нарочно людей травишь? Мне может заранее лопуха набирать?
— Тебе не надо, — ответил, а сам едва сдерживается.
— Мясо ему протухшее подсунул?
— Траву, организм очищающую, вдруг против этой заразы поможет, — и на Тинара моего кивнул.
— Как же, поможет! Эту заразу, сам говорил, из крови выводить надо, а не из зад… из другого места. И чего вы только вдвоем не поделили?
— А нам нечего делить, мы с ним одну вещь разыскиваем, только у меня ее нет.
Вспомнила я тогда, что Эртен эльфа в краже обвинил. Вон оно как, Тальраир у нас обидчивый, значит. Да уж, дела.
— Этак я с вами двумя еще долго до границы не доберусь, — вздохнула и к тому же дереву прислонилась. В кармане еще один лист со слоенью хранился, но отведать ее я поостереглась, сперва пройдем еще немного, а если со мной желания среди кустиков побегать не приключится, тогда и доесть можно.
Эртен с делами споро покончил, мы и пяти минут не стояли, как он из кустов обратно вынырнул. Я рот открыла, а он так глянул, что обратно закрыла.
— Идем, зачем напрасно время теряете? Я бы вас догнал.
Экий невозмутимый, а только что меня тоном морозил и стоять приказывал.
Пошли снова вперед, я к шагу эльфячьему приноровилась, потом и вовсе нагнала, чтобы поговорить:
— Тальраир, а почто тебя в людское королевство отправили?
— Потому что я киилар, по-вашему толмач. Знаю язык королевств.
Не мудрено отчего в его речи плавный напев проскальзывал, густой такой, словно мед золотистый, что следом за ложкой из плошки тянется. Сдабривал он его слова, и делал их больно красивыми. Нравилось его слушать.
Так и шагали мы от привала до привала, а лес только дремучей становился. Уж даже идти рядышком не могли, постоянно через что-то перекарабкиваться приходилось, перепрыгивать или переползать. Особенно за плетенкой было диковинно наблюдать, она своими отросточками даже за поваленное дерево могла зацепиться, а перебиралась еще ловчее меня.
Я один раз и вовсе лбом о землю посунулась, краем сапога на сук напоровшись. Меня тогда диор за ноги ухватил и вверх через дерево потянул. У него-то руки ремнями не заняты, а потому можно с пользой применить и не только щиколотки, но еще и бедра облапать, бедной лучнице помогая.
— Ты бы ладони не распускал, — я как последнюю колючку из волос вытянула, так сразу к порядку призвала.
Он лишь бровями в ответ поиграл, ну будто совсем не разумеет.
— За помощь спасибо, — говорю, — но поднять и за локоть можно, а не зад лапищами обхватывать.
— Ум, — думала, смутится, так нет же, еще и осмотрел с выражением, точно кобылу на базаре приценивал, — за зад удобнее.
И пошел себе дальше, пока я под ногами комочек земли выискивала, чтобы в спину запустить. Но как назло, вокруг плетуны одни, колючки и лианы, а комочек еще и вырыть нужно.
Да ну его! Лучше у эльфа название травки вызнаю. Отряхнулась и поспешила следом, а то мерцание зеленое почти потерялось впереди.
— По моим расчетам, перед нами мертвые болота, а сразу за ними поселения эдаларов, — Тальраир присел на траву и задумчиво разглядывал тонкий пергамент. На нем карта рисованная была.