Я удивленно на него посмотрела.
— Если вы разыграете свои карты правильно, я снова возьму вас поужинать к «Лео», — улыбнулся он.
— С удовольствием, — ответила я.
— Да? — спросил он.
Даже в темноте я увидела загадочное выражение его глаз.
— Конечно, — отозвалась я, не зная, что еще сказать. — И знаете, не сожалейте о том, что между нами было. Это всего лишь поцелуй. Я никому не скажу, если вы тоже не скажете.
Совершенно неожиданно он поцеловал меня очень крепко. Прижался ко мне, и я ощутила его нарастающую эрекцию. Я позволила своему языку забраться к нему в рот, и в ответ правая рука Бека забралась под мою расстегнутую джинсовую куртку и больно стиснула грудь. Бек тут же отпустил меня и отодвинулся.
— Договорились, — кивнул он.
Мы ехали молча, Бек лишь отпустил замечание в адрес массачусетских водителей, а когда мы остановились у гостиницы, пожелал мне спокойной ночи и открыл для меня дверцу. На этот раз поцелуя не последовало. Но, как и накануне, он подождал, пока я войду в гостиницу, и только тогда уехал.
Я побежала в свой номер, держа ключ в руке. На этой неделе гостиница, похоже, заполнилась лишь наполовину, и, насколько мне было известно, в моем коридоре я жила одна. Когда я дошла до двери, раздался громкий треск. Я метнула взгляд вправо, в направлении задней лестницы, которая вела в спа. Но там никого не было.
Оказавшись в номере, я проделала ставший привычным ритуал: задвинула щеколду, навесила цепочку, подтащила к двери столик, поискала в номере признаки пребывания непрошеных гостей. С прошлой пятницы я так не нервничала. Сегодняшнее происшествие в спа показало, что я потревожила чье-то осиное гнездо. Кто угодно из целого списка подозреваемых мог проникнуть в процедурную комнату после ухода Корделии. Однако у меня не было ни малейшей догадки, кто же этот злоумышленник.
Лежа в постели и прислушиваясь ко всем посторонним звукам, я начала размышлять о Беке… и Джеке. Сегодня Бек повел себя со мной странно, двойственно, предположив, что мы можем сойтись в будущем, и еще раз меня поцеловал. Мне не хотелось, чтобы этот поцелуй кончался, и я была не прочь зайти и дальше. Но не знала, хочу ли я от Бека чего-то большего. Джек мне очень нравится — когда я на него не злюсь.
В пятницу я проснулась в семь тридцать настолько не выспавшейся, что меня ни за что не допустили бы к управлению тяжелой техникой. С помощью маленькой кофеварки, установленной в ванной комнате, я приготовила и выпила кофе, а потом натянула черные брюки и черную водолазку. Когда я спустилась вниз, за стойкой никого не было, хотя со стороны кабинета Дэнни доносилась музыка. Я прошла по знакомому коридорчику. Натали разбирала бумаги на столе Дэнни, складывая их в стопки, тихонечко пела Селин Дион. Заметив боковым зрением какое-то движение, Натали вздрогнула от неожиданности.
— Господи, ну и напугали же вы меня! — едва дыша, произнесла она.
— Извините. Я услышала музыку и решила посмотреть, кто это так рано встал.
— Мне нужно было разложить папки, поэтому я включила музыку. Одной тут очень страшно.
— Мне казалось, что обычно вы приходите позже. А где утренний дежурный?
— У него перерыв. Я пришла доделать запущенную работу, а потом я приду уже в свою смену.
— Вам, наверное, трудно… справляться со всем, что здесь происходит?
— Мои родители хотят, чтобы я уволилась, — озабоченно проговорила она. — Они каждый день со страхом провожают меня на работу. Согласились, чтобы я осталась при условии, что моя смена будет заканчиваться раньше. Дэнни перестроила график, и теперь я работаю до восьми вечера, а не до полуночи.
— Уверена, когда полиция поймает убийцу, вы снова почувствуете себя в безопасности.
— Наверное. Я хочу сказать, что всего два месяца назад была такая же ситуация. Когда умер тот мужчина. С тех пор здесь создалась ненормальная атмосфера.
— Вы думаете, что два этих события между собой связаны?
— Я этого не говорила. Просто все было так ужасно, когда он умер. Полиция торчала здесь несколько недель, задавала вопросы, а потом — журналисты, семья этого человека… Дэнни боялась, что у нас будут неприятности. И едва мы это пережили, как убили Анну, а это уж несравнимо хуже.
— Вы знали Анну?
— Нет. Зрительно — да, но мы не общались. За все время своей работы она мне и двух слов не сказала.
— Вы, случайно, не знаете, в последнее время она ни с кем не встречалась? Я хочу сказать, вы когда-нибудь видели ее с мужчиной?
Натали опустила глаза, словно ей было неловко обсуждать Анну.
— Я знаю, что одно время она встречалась с Эриком… но это было довольно давно. С тех пор я всегда видела ее одну. Она не была похожа на женщину, стремящуюся обзавестись семьей.
Перед уходом я попросила карту Новой Англии. У Натали был только офисный экземпляр, и она предложила мне взять его на время.
Мне было о чем подумать в то утро, но указатели на Уоллингфорд были довольно путаными, а движение весьма оживленным, так что я вынуждена была сосредоточиться на дороге. Я поехала по Массачусетскому шоссе, на этот раз на восток, и ехала так около тридцати миль, потом свернула на шоссе 1-91, проехала место, называвшееся Уилбур-Кросс-Парквей, и наконец выехала на дорогу US-5. Когда, по моим расчетам, до Уоллингфорда оставалось минут двадцать езды, я остановилась на площадке для отдыха, достала записи, сделанные мною во время звонка в школу, и снова набрала знакомый номер. Мне опять ответила та же бойкая дамочка, с которой я разговаривала накануне.
— Позовите Боба Кэсса, — попросила я, делая вид, будто я давно и коротко с ним знакома.
Я чуть не умерла, когда услышала ответ:
— Боба сегодня не будет.
— Вы шутите! — не сдержалась я. — Я должна была с ним поговорить.
— Он болен.
Что теперь? Я не могла сразу же попросить ее соединить меня с кем-нибудь из учителей из моего списка, иначе она что-нибудь заподозрит. Я повесила трубку и через пятнадцать минут въехала в Уоллингфорд.
Это оказался довольно большой город, видимо, промышленный, потому что в пригородах я заметила много разных предприятий, но с маленьким сонным старым центром. Я нашла место для парковки, купила булочку и кофе и снова позвонила в школу. Изменив по возможности голос, я на этот раз попросила учительницу математики.
— Она сейчас на уроке. Что ей передать?
— Когда ей лучше всего позвонить?
— Пожалуй, во время обеда. Вы застанете ее в учительской. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— А, нет. Спасибо.
Через эту даму я ничего не добьюсь. Я позвонила по телефону 411 и попросила номер Боба Кэсса в Уоллинг-форде. Мне предложили Роберта Кэсса и Б. Кэсса, и я выбрала первого.
Мой выбор оказался верным, потому что ответивший мужчина говорил так, словно в нос ему засунули полотенце.
— Боб Кэсс?
— Слушаю, — ответил он полузадушенным голосом.
— Извините, что беспокою вас дома, во время болезни. Но это очень срочно. Меня зовут Бейли Веггинс. Не знаю, слышали вы или нет, но бывшую ученицу вашей школы, Анну Джанелли, убили, она работала у моей подруги в Уоррене, штат Массачусетс. Моя подруга очень хочет, чтобы убийцу поскорее нашли, но полицейское расследование продвигается черепашьим шагом. Я профессиональная журналистка и помогаю ей чем могу. Нам сказали, что в прошлом Анны могли быть какие-то проблемы, и мы пытаемся узнать об этом все, что можем… вдруг это как-то связано с ее смертью? Надеюсь, я могу с вами поговорить?
Последовала долгая пауза, и я молилась, чтобы он меня не отшил.
— Нет, я не слышал, — наконец проговорил он. — Это ужасно. Как ее убили? Когда?
— Ее задушили. Несколько дней назад. Значит, вы ее знали?
— Не очень хорошо. Но я ее помню.
— Могу ли я с вами встретиться? Я сегодня приехала в Уоллингфорд, чтобы что-нибудь узнать.
— У меня зверская простуда. Но я уделю вам пару минут, если вы подъедете ко мне.
— Чудесно, спасибо вам. Вы не знаете, было ли что-нибудь… я имею в виду, какое-то происшествие в ее прошлом?
— Да, — ответил он. — Было кое-что.
Глава 20
Что уж там случилось с Анной Джанелли-Коул, неизвестно, но событие, видно, было достаточно серьезным, раз человек, который знал ее не слишком хорошо, помнил об этом даже двадцать лет спустя.
Кэсс сказал, что его дом находится недалеко от центра города, но объяснял он из рук вон плохо. Я обнаружила, что удаляюсь от центра, и поняла, что где-то свернула не в ту сторону. Пришлось попросить помощи у мужчины, садившегося в свой автомобиль, и он велел мне развернуться и ехать туда, откуда я приехала. Когда я наконец нашла нужную улицу, то поняла, что Кэсс сказал «направо», имея в виду налево.
Его дом был выстроен, видимо, в шестидесятых годах двадцатого века и сегодня благодаря разросшимся деревьям выглядел довольно мило. Кэсс встретил меня в джинсах и клетчатой рубашке, но я подозревала, что по дому он расхаживал в халате и наспех переоделся лишь после моего звонка. Это был приятный мужчина, на вид лет пятидесяти пяти, с редеющими рыжеватыми волосами и глазами орехового цвета, которые лихорадочно блестели, наверное, из-за простуды. Рядом с ним крутилась собака, золотистый ретривер с седой от старости мордой.
— Еще раз спасибо, что согласились встретиться со мной, — сказала я, когда Кэсс открыл дверь-сетку, впуская меня. — Особенно при вашей болезни.
— Всего лишь простуда в начале осени, но очень лихая. Проходите, садитесь. У соседок хотя бы появится повод посплетничать. Одна из них сейчас наверняка звонит моей жене на работу.
В доме пахло куриным супом и средством для ингаляций. Кэсс провел меня через парадную гостиную и кухню в общую комнату-детскую с кирпичным камином, темно-зеленым диваном и двумя такими же креслами. На каминной полке стояли в ряд семейные фотографии. За раздвижными дверями виднелась деревянная веранда, на которой был устроен бассейн, прикрытый на зиму. Кэсс жестом предложил сесть, и, когда я села, пес подковылял ко мне и ткнулся мордой мне в ноги.