Прошу заметить, что узкопрофильных образцов устного народного творчества про врачей, переводчиков, библиотекарей не так уж много. Нет, про пьяного слесаря и чукчу-хирурга, который «ничегонепонимает», еще услышать можно, но чтобы так многосерийно… А вот театр и тут на привилегированном положении. Все-таки прав был Чехов, который отмечал в своей пьесе «Чайка», что «артистов у нас любят больше, чем купцов». Причем кто сочиняет? Да сами же артисты или те, кто бродил и бродит за кулисами и фиксирует, как…
Трагик встречается с комиком
1
Театральный анекдот бывает массовый и узкопрофильный. А это значит, что следует знать специфические термины закулисья, в противном случае в театральном обществе, где рассказывается анекдот, вы рискуете иметь бледный вид и переспрашивать: «А что это такое?» Так вот, объясняю, что:
доска объявлений – это такое место в театре, где вывешиваются распределение ролей, расписание спектаклей, репетиций и приказы;
монты – это рабочие сцены, юридическое название – монтировщики;
гримоваться – гримироваться;
заряжаться – готовиться к выходу на сцену за кулисами;
оправдать действие – внутренне прожить ту или иную ситуацию на сцене.
Итак, встречаются в море две акулы – одна плывет со стороны Турции, другая – со стороны Сочи, где работники подмостков поправляют испорченное за сезон здоровье в известном санатории «Актер».
– Ну как дела? – спрашивает та, что из Сочи.
– Потрясающий улов – новые русские! Они такие гладкие, жирные, сочные. Объедение! Ну, а у тебя-то как?
– Да не говори, подруга. Актеры эти, тьфу, народ костлявый, тощий, смотреть не на что. Правда, зато печень…
А вот совсем короткий образец, прямо как в сказке, но весьма едкий.
Пошел артист в лес. Встретил там медведя и первый раз в жизни закричал собственным голосом.
В театральном анекдоте очень важное место занимает интонация. Если она невыразительная, то анекдот не звучит. Например, такой.
Сидят в театральном буфете два старых артиста – комик и трагик. Комик говорит (жизнеутверждающим голосом):
– У нас в театре кошмар. Ну, болото сплошное. Черт-те что творится. Никаких новых работ. Но самое обидное – никто не помнит!
А трагик ему вторит (как и положено, басом, мрачно):
– Да, в театре кошмар. Ну, болото сплошное. Черт-те что творится. Никаких новых работ. Но – помнят! Не забыли.
Два артиста после спектакля закрылись в гримерке и решили выпить. Налили. И один другому говорит:
– Ты такой гениальный артист. Ну, нет другого такого артиста, никто в подметки тебе не годится. Что там наш народный, он никогда так паузу держать не сумеет, как ты. Выпьем за тебя.
Выпивают. Наливают по новой. И этот же артист продолжает:
– Ну, а теперь ты говори про меня.
2
Ни один театральный анекдот не обходится без того, чтобы не отразить тонкие взаимоотношения артисток.
Гримерка. Две актрисы готовятся к спектаклю. Одна, глядя в зеркало, говорит:
Слушай, Зин. Я тут сон видела. Такой страшный. Будто умерла я и попала на тот свет. А там, у врат рая, встречает меня апостол Павел. И говорит: «Тебе, матушка, сюда нельзя: грешна, на сцене играла, лицедействовала. Твое место в аду». – «Как же? – спрашиваю. – А вон же, вон у вас в раю Зинка! Она же тоже артистка». А он мне отвечает: «Зинка? Да какая же она артистка?»
А вот этот явно взят прямо из жизни.
Серьезный академический театр едет на гастроли. Стоянка по дороге. Какая-то маленькая станция. Артистка стоит возле уборной с единственной кабинкой. Занято. Долго занято. Артистка не выдерживает и громко, хорошо поставленным голосом произносит:
– Здесь стоит народная артистка Российской Федерации.
Голос из-за двери:
– А здесь сидит народная артистка Советского Союза. Так что подождешь, дура.
3
Артист ходит за кулисами. Заряжается перед выходом на сцену. Он весь сосредоточен, на лице – глубочайшая внутренняя работа: драма, трагедия – все переживается в последние минуты. Он углублен в себя и что-то серьезно бормочет – очевидно, повторяет текст.
Голос помрежа в репродукторе:
– Сосульки, на сцену!
4
Народный артист попадает в ад. Его встречает сатана.
– Ой, народный артист, как я тебя люблю! Я все твои фильмы знаю, спектакли. Как хорошо, что ты пришел. Но, знаешь, не могу тебе помочь попасть в рай. Единственное, что могу для тебя сделать, – это дать тебе возможность самому выбрать себе наказание.
Пошел артист по аду искать наказание полегче. Заглянул в одну комнату – там, о ужас! – на сковородках жарят. В другой – разрывают на куски, в третьей – вообще кошмар, не поддающийся описанию. Кругом стоны, крик… И вдруг в одной из дальних комнат артист увидел в приоткрытую дверь, как здоровенный волосатый мужик насилует Софи Лорен.
– О, вот это наказание для меня, – говорит артист сатане.
– Извини, дорогой, не могу. Это наказание для Софи Лорен!
Любят актеры друг друга. В результате взаимного «притяжения» рождаются анекдоты, которые можно отнести к черному юмору.
Один актер звонит другому:
– Ну как дела? Что новенького?
– Ты Петрова из Малого помнишь?
– Ну, помню. А что?
– Тут вышли с ним на сцену, он на оголенный провод наступил. Сгорел в один момент. Кучка пепла только осталась.
– Да? Ну и как оправдал?
5
Очень много анекдотов на тему вечно конфликтующей пары артист – режиссер.
Актер на приеме у психолога. Тот спрашивает:
– Ну вот допустим, у вас в руках пистолет, перед вами режиссер и ваша теща. В кого вы стреляете?
– Ясное дело, – отвечает тот, – в режиссера.
– Хорошо, второй выстрел. В кого стреляете?
– В режиссера.
– Но почему?
– Контрольный выстрел.
Режиссер спрашивает у актера:
– Ну, что вы делаете в этой сцене?
– Что я делаю в этой сцене?
Режиссер:
– Я первый спросил.
Столичный режиссер приезжает в провинцию ставить «Гамлета».
Труппа на гастролях, и директор театра ведет режиссера в фойе посмотреть портреты актеров и по ним выбрать действующих лиц. Режиссер останавливается возле одного снимка:
– Потрясающая фактура. Какое лицо! Вот – Гамлет.
– Я вам не советую, – говорит директор.
– Да что вы? Только он должен играть в моем спектакле!
Начались репетиции. Режиссер умирает от восторга: так хорошо репетирует артист. И вот премьера. Открывается занавес, на сцене – Гамлет, который вместо шекспировского текста начинает нести что-то невнятное: «Бу-бу-бу, бу-бу-бу». Кривляется.
– Дайте занавес, занавес!
Режиссер в панике несется за кулисы.
– В чем дело? Ведь вы так прекрасно репетировали.
– Значит, так, господин режиссер. Когда вы репетировали, я вам не мешал.
Артист подходит к доске объявлений. Читает:
Вторник – свободен, среда – свободен, четверг – свободен. Пятница – о, совсем свободен!
6
А тема «молодой артист и старый»? Пожалуйста:
Молодой артист получил маленькую роль и, понятное дело, нервничает. Прибегает к старому: «Михал Иваныч, что делать, как сыграть?» – «Ну что у тебя там?» – снисходительно басит старый. – «Да мне в первом акте надо выбежать на сцену, выпить стакан водки и убежать». – «Замечательно – и?..» – «Ну как оправдать?» – «Значит так, заготовь себе в кулисе стакан водки, не пей всякую дрянь, что заготовит Нинка, реквизиторша. Выпей водки и играй». – «Да как же водку-то пить? У меня во втором акте написано, что я должен быть абсолютно трезвый». Молодой от такого совета чуть не в коме. «А вот это, батенька, сыграть надо».
Почему-то любят, чтобы в анекдоте опытного артиста звали Михал Иванычем, а молодого… да нет у него ни имени, ни фамилии. В такой позиции заложена своя философия. В общем, вот вам еще один Михал Иванович.
Старый артист отыграл спектакль, откланялся, довольный появляется в кулисах. Там к нему бросается молодой.
– Михал Иванович, дорогой вы мой. Вы – гений, гений!!!
– Да брось, братец, гении другие.
– Нет, чистый гений, гений!!
– Ну, может, у тебя замечания какие есть? Может, с органикой что-то не то?
– Нет-нет, что вы! Такая органика!
– Ну все ж таки! Может, во фразе какая интонация не та?
– Прекрасная интонация, точнее не бывает.
– Ну, мы ж коллеги, не боись, покритикуй.
– Да все так, Михал Иваныч. Ну, разве что… вот в этой фразе пережали…
– Ну-ка, ну-ка, в какой же это?
– Вот в одной только, когда вы говорите: «Не хвастайся надоями, дура».
Пауза.
– А твоя Танька все гуляет и гуляет.
7
Было бы ужасной несправедливостью, если бы театральные анекдоты сводились только к господам артистам, режиссерам и их непростым взаимоотношениям. Такой несправедливости театр перенести не может, поскольку уважительно относится ко всем работникам сцены. Поэтому есть анекдот, например, про монтировщиков, который звучит в виде вопроса:
– Чем отличается молодой монт от старого?
Ответ:
– Молодой, когда падает с колосников, кричит: «Е… твою мать!» А старый, когда летит, кричит: «Го-ло-вы!»
8
Не забыты, между прочим, даже театральные уборщицы, которым в анекдотах отводится роль великих критиков.
Уборщица тетя Маша утром моет коридор и собирает после вчерашней премьеры, закончившейся грандиозным банкетом, бутылки. И ворчит:
– Ох уж эти артисты, мать твою так. Нагримуются с утра и ходят, как говны…
9
Даже зритель и тот нашел свое место в анекдотическом эпосе.
Первый звонок, билетеры открывают зрительный зал и видят, что прямо в центре партера развалился человек.
– Кто вы? Что вы здесь делаете? – трясут они его. Тот в ответ только мычит. Бегут за администратором. Тот:
– Товарищ, покиньте зал.
В ответ по-прежнему мычание. Приводят наконец милиционера. Страж порядка сурово трясет лежащего, как грушу:
– Гражданин, покиньте зал.
Опять невразумительное мычание.
– Да кто вы, в конце концов? Откуда?
И тот со стоном:
– С балкона.