"Это нельзя ставить им в вину". Почему? Если это не вина, то зачем об этом говорить? Получается какое-то странное противоречие. Но только на первый взгляд. На самом же деле никакого противоречия нет. Перед нами масонский шифр»[194]. Правильно. Это масонский шифр, только вот расшифровку его А. М. Иванов дал очень уж запутанную, да еще и с дальнего разбега, беспочвенно, в конечном-то счете сведя к тому, что-де Ленин именно в Зиновьеве видел своего преемника, что само по себе уже странно. Такое могло прийти в голову только Троцкому. Оно и в самом-то деле было так. Если, конечно, учесть, что само «завещание», в чем еще убедимся, было всего лишь искусно состряпанной, при непосредственном участии Крупской, фальшивкой Троцкого. Что же до масонского шифра, то в «завещании» он был применен Троцким не случайно. Сгоравший от ненасытной жажды власти, «бес мировой революции» сдуру разгласил не только сам факт наличия такого шифра, суть которого в том, что «технологически» он составляется методом отрицания от противного с признанием реального факта. Главное, что он разгласил, заключалось в следующем. Методом якобы несогласия с датой, но отнюдь не с необходимостью переворота находившиеся на свободе и вне прямой связи с Керенским Зиновьев и Каменев, как агенты «опекающего прикрытия», через прессу открыто дали знать своим подлинным хозяевам, среди которых тевтоны занимали далеко не самое первое место, что переворот действительно назначен в ночь с 25 на 26 октября (по старому стилю} 1917 г.! Ленин-то в этот промежуток времени прятался по квартирам других масонов, так как за ним и другими руководителями РСДРП(6) якобы гонялась контрразведка временщиков — уж так гонялась, что лично Керенский охранял Троцкого, который знал, где прячется Ильич. Однако связаться каким-либо образом с тем же британским посольством, а также с нелегально пребывавшими в Петрограде представителями тевтонов возможности не было. Да к тому же тем же бриттам вполне достаточно было массовых обвинений в устроении так называемой «февральской революции»[195]. Впрочем, Зиновьев и Каменев напрасно суетились. В выдаче даты переворота был замешан и лично Троцкий. Бывший министр юстиции последнего Временного правительства, масон Павел Николаевич Малянтович во время допроса в 1939 г. сообщил, что именно Троцкий, а не Зиновьев и Каменев, официально сообщил А. Ф. Керенскому о том, что в ночь с 25 на 26 октября большевики осуществят «восстание» для захвата власти путем свержения Временного правительства. На основе этой информации Керенский, для отвода глаз и подозрений от собственной персоны, сделал соответствующий доклад на правительстве, в конце которого предложил «предотвратить» восстание путем ареста Ленина и иных руководящих деятелей большевиков. Одновременно Керенский сообщил правительству, что такое решение встретило одобрение и других лиц, назвав в их числе того же Троцкого, Зиновьева и Каменева! То есть заявление Х. Раковского о том, что Керенский должен был сдать власть именно Троцкому, — полностью подтверждается! Потому как если бы Керенский арестовал Ленина — Малянтович-то на самом деле выписал ордер на арест «вождя», — то тогда руководство не только ЦК, но и всей РСДРП(б) само собой полностью перешло бы в руки этого триумвирата агентов влияния, и они все равно «осуществили» бы «переворот», но уже без «дорогого Ильича». Но ведь им-то приказ был не рыпаться в первом же ряду — на время «переворота» главарем должен был быть Ленин. Лишь в последний момент они очухались — в основном по соображениям «этнической безопасности», — и «вождем» действительно стал Ленин. К этой же возне за роль «лидера русской революции» был причастен и Я. М. Свердлов, как особо доверенный представитель секретного Бунда.
Не следует полагать, что подобные признания из Малянтовича выбили силой, коли речь идет о 1939 г. Его, 70-летнего к тому времени старика, вообще не трогали даже пальцем. Незадолго до этого возглавивший Лубянку Л. П. Берия своим приказом строжайше запретил применение недозволенных законом методов воздействия на подследственных, что, к глубочайшему сожалению, вопреки всем запретам Сталина, Ежов и его костоломы тем не менее практиковали[196].
Малянтович был не только опытным юристом с громадным стажем, а потому очень хорошо знал цену слову, но и весьма строптивым человеком, вследствие чего часто наотрез отказывался подписывать те протоколы допросов, в которых, по его мнению, сказанное им было неправильно записано или истолковано. Это четко видно по материалам хранящегося в Центральном архиве ФСБ его следственного дела. И следователи Лубянки вынуждены были с неподдельным интересом и в точности записывать его показания. Протокол, из содержания которого взяты эти сведения, был подписан Малянтовичем. Поэтому верить этим данным можно. Малянтович был арестован в ноябре 1937 г., но заговорил об этом только через год, начиная с ноября 1938 г., когда власть на Лубянке перешла к Берия, то есть только тогда, когда с Лубянки были изгнаны такие же костоломы «интернационалисты», как и Троцкий. Малянтович отчетливо понимал, что соплеменники «беса» не оставят его в живых, дай он такие показания раньше. Потому и молчал, пока не сменилась власть в НКВД. Впрочем, его все равно приговорили K 10 годам ИТЛ без права переписки, что при его-то возрасте попросту означало смерть за решеткой, где он и скончался. И вот еще что в этой же связи. Полностью подтверждая друг друга, показания Раковского и Малянтовича совпадают и с сообщением давнего агента германской разведки и масона Иосифа Колышко. На основании его информации статс-секретарю германского МИДа А. Циммерману еще 31 марта 1917 г. был представлен подробный доклад, в котором прямо говорилось, что Керенский «является передаточным звеном между своей партией и социал-демократической рабочей партии (т. е. РСДРП(6). — А. М.) и поддерживает контакты с ней»[197]. Как и вся эта падаль — временщики, Керенский был человеком Антанты, а Ленин и К° (включая и упомянутый выше триумвират) в то время считались агентурой тевтонов. То есть информация Колышко свидетельствует о том, что между Антантой, особенно между Англией, США и Германией, к тому времени уже существовали такие принципиальные договоренности о совместном бандитизме против России, которые неукоснительно претворялись в жизнь на уровне «исполнителей»! Но это же означает, что как Ленин, так и Троцкий, Зиновьев и Каменев играли по антантовской партитуре! При сопоставлении всех этих фактов поневоле придешь к одному-единственному выводу, что их выходка была заранее обусловленным сигналом! То есть, как только станет известно о провозглашении официального британского документа по еврейскому вопросу — им-то и стала «Декларация Бальфура» — то, заранее оповестив об этом, но в пределах одной недели, Ленин и К° должны были прийти к власти и быстро начать переговоры с Германией о сепаратном мире, дабы Англия могла бы относительно безопасно как для себя, так и для Западного фронта перебросить сваи войска в Палестину! Ставшее же известным Ленину содержание телеграммы Бальфура от 23 октября (5 ноября) явилось, по сути дела, последним ударом хлыста, окончательно подстегнувшим его более не медлить с переворотом ни одной секунды. Думайте что хотите, но все это свидетельствует о том, что Ленин играл в том числе, а на этом отрезке времени — в первую очередь, по британским (и в немалой степени также и по американским, а также совместным англо-американским) «нотам». И весь вопрос теперь даже не в том, кто конкретно подсунул ему такую «партитуру», сколько в том, кто и как заставил его сыграть эту партию именно же по «нотам» именно такой «партитуры»?!
Но на этот вопрос как раз и ответил Раковский, заявив на допросе, что «этот секрет известен жене Ленина — Крупской. Ей известно, кто такой Троцкий в действительности; это она уговаривает Ленина принять Троцкого (еще в феврале 1917 г. Ленин прилюдно крыл «беса»: «Вот так Троцкий! Всегда равен себе — виляет, жульничает, позирует как левый, помогает правым, пока можно…» Не говоря уже о том, что обозвал его «Иудушкой-Троцким»! — А. М.). Если бы он его не принял, то… остался бы заблокированным в Швейцарии; это одно уже было для него серьезной причиной (принять Троцкого. — А. М.), и, кроме того, он знал о том, что Троцкий доставлял деньги и способствовал получению колоссальной интернациональной помощи; доказательством этого служил запломбированный вагон».
Играть по «нотам» определенной «партитуры» ему вменили в обязанность, очевидно, еще в Швейцарии. В Россию он был направлен как агент стратегического влияния консолидировавшегося в своем тайном, уникально подлом заговоре Запада! А то, что он играл по «нотам» такой «партитуры», подтвердили лично Л. Джордж и британский посол в России Дж. Бьюкенен. Последний, к примеру, 27 ноября (по старому стилю) 1917 г. отбил в свой МИД челобитную, в которой упорно настаивал на том, что-де «нужно освободить Россию от обязательства не заключать сепаратного мира, иначе русско-германский союз после войны будет представлять угрозу для Европы, особенно же для Великобритании»[198]. Ловок был негодяй, но маху дал такого, что пасть-то ему тут же и заткнули. Ведь этой челобитной дуралей посол открыто призвал официальный Лондон признать и де-факто, и де-юре реально и так существовавшую преемственность по цепочке от всех четырех временных правительств к Ленину и К°! Ведь в своем отречении от власти Керенский написал: «Слагаю с себя звание министра-председателя, передаю все права и обязанности по этой должности в распоряжение Временного правительства. А. Керенский. 1. XI. — 17 г.»[199]. Тут важна дата — 1 ноября (по старому стилю) 1917 г. Потому как в это время все его, Керенского, последнее Временное правительство находилось в Петропавловской крепости. Первого же ноября 1917 г. по факту в стране было только одно временное правительство (оно так и называлось — Временное правительство) — Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным! Пост сдал — пост принял! Ура-а-а! Но ура ли?!