— Ну с какой, с какой! Не важно, с какой! Посмотри лекарство скорее!
Через пару минут Тамара Александровна все-таки стала приходить в себя. Бледность с ее лица спала, щеки порозовели. Она сначала приоткрыла глаза, видно не понимая, что произошло, сделала движение, будто собирается подняться с кресла. Затем, окончательно очнувшись, смутилась, стала поправлять волосы.
— Ой, извините меня! Мне стало что-то нехорошо.
Лариса, сразу примчавшаяся с какими-то таблетками и валокордином, протянула ей стакан воды. Тамара Александровна сделала несколько глотков и виновато посмотрела на людей, встревоженно стоящих рядом.
— Простите, пожалуйста, Андрей Петрович, я сама не знаю… — Взгляд ее упал на раскрытую книгу, лежащую на журнальном столике. — Я сама не знаю, как это получилось. Это, наверное, из-за Гутенберга…
— Так это все-таки Гутенберг? — осторожно спросил Орлов.
— Да, это Гутенберг. Это самая настоящая «Библия» Гутенберга. Не могу понять, как она оказалась у вас… Я своим глазам не верю! Это подлинный лейпцигский экземпляр. Он пропал во время войны. Это знают все специалисты! Нет! Я не могу поверить! Где же вы ее нашли?
ИНФОРМАЦИЯ: «…Прошло почти пятьдесят лет со дня окончания Великой Отечественной войны, но только теперь стало возможно говорить о судьбе коллекции первопечатных книг, древних рукописей, а также беспрецедентном собрании художественных переплетов из Немецкого музея книги и шрифта в Лейпциге, вывезенных из Германии в Советский Союз после войны. Практически полвека достоверной информации о ней ни российская, ни мировая общественность не имела. Первое за сорок восемь лет (1945–93) сообщение о том, что часть коллекции первопечатных книг и древних рукописей этого музея еще существует, появилась в газете «Известия» в декабре 1993 года. Оказалось, что уникальная в мировой культуре коллекция, в которой среди многих раритетов находится величайший — «Библия» Гутенберга, скрываемая от читателей, научных работников, сотрудников и даже от директора Российской государственной библиотеки (бывшей «Ленинки»), хранилась все эти годы в спецхране библиотеки…
Тайна была так велика, что многие научные и библиотечные работники, особенно молодые, стали вообще сомневаться — находятся ли в действительности эти материалы в России или бесследно исчезли…»
Было видно, что Тамара Александровна стала снова волноваться, и Андрей, опасаясь, как бы снова не повторился обморок, поспешил ее успокоить:
— Не волнуйтесь так, пожалуйста, Тамара Александровна! Все хорошо! Мы же нашли, а не потеряли.
Лариса, поддерживая Орлова, тоже стала успокаивать гостью:
— Ой, да что вы! Не надо так переживать из-за книжек этих!
Тамара Александровна с укоризной посмотрела на Ларису, но ничего не сказала. Потом, повернувшись к Орлову, неожиданно твердым и даже несколько торжественным голосом проговорила:
— Андрей Петрович, это большое научное открытие! Я уверена: то, что вы мне показали, действительно является «Библией» Иоганна Гутенберга!
— А вы можете это подтвердить письменно? Ну… написать заключение?
— Письменное заключение? — Тамара Александровна задумалась. — Чтобы написать письменное заключение, мне надо взять у нас в библиотеке кое-какие справочники и… Ну, в общем, мне надо съездить туда!
— Хорошо. А сколько все это займет времени?
— Если вы дадите мне машину…
— Тамара Александровна, конечно! Поезжайте, берите то, что вам нужно. Только очень прошу вас: никому не говорите о нашей встрече и о том, что здесь увидели. — Говоря это, Орлов указал рукой на книги. — Хорошо?
— Даже заведующему отделом?
— Пока никому.
— А почему, Андрей Петрович? Вы же обнаружили сокровище мирового уровня! Это событие!
— Тамара Александровна, всему свое время. Сначала давайте убедимся, что это Гутенберг, а потом…
— Хорошо, я поняла.
Через полтора часа Тамара Александровна, обложившись книгами и какими-то записями, фотографиями и ксерокопиями, осторожно листала фолианты, что-то разыскивая в тексте, сверяя какие-то данные, сопоставляя рисунки в «Библии» с изображениями в справочниках. Ей понадобилось не менее часа, чтобы окончательно заявить, что представленные ей книги действительно являются первыми печатными изданиями Иоганна Гутенберга. Она от руки написала текст заключения, а Андрей сам быстро набил его на компьютере.
ДОКУМЕНТ: «Данное издание представляет собой подлинную 42-х строчную «Библию» немецкого первопечатника И. Гутенберга, изданную в Майнце около 1454/1455 г.г. — Biblia. (Mainz, Drucker der 42 zeiligen Bibel /Johann Gutenberg/, около 1454/1455 г.г. не позднее августа 1456 г.), 2°, т. 1324 стр., т. 2319 стр., что подтверждается сличением книг со справочниками (Hain 3031 Gesamtkatalog der Wiegendrucke., B.4., 4201., ВМС 1.17. Census S.43).
Двухцветная печать — красная и черная. Рукописные инициалы с применением накладного пластинчатого золота с филигранями. Применены киноварь, лазурь, растительные краски.
Сохранность хорошая, что соответствует сохранности инкунабул (печатных книг XV века), если в прошлом условия хранения книги были хорошие. Насыщенность цветового пигмента полностью сохраняется при нормальном хранении.
Данное издание представляет собой уникальное произведение искусства и печати XV века, имеющее высокую художественную, научную и материальную ценность. Известно, что экземпляр Библии И. Гутенберга был продан на одном из зарубежных аукционов за 2,2 млн долларов — самую высокую сумму, когда-либо объявлявшуюся на рукописные и печатные книги.
Теперь сомнений быть не могло! Хранившиеся в сейфе одного из кабинетов Ректората МГУ книги действительно были уникальными изданиями середины пятнадцатого века, которым не было цены, которые разыскивали и не могли найти долгие года! Впрочем, для подтверждения этого вывода Орлову все-таки не хватало заключения криминалистической экспертизы. «Искусствоведа — это одно дело, а криминалисты — это… все же надежнее», — размышлял Андрей. Поэтому, когда через два дня он получил заключение криминалистической экспертизы, полная уверенность в подлинности книг превратилась в стопроцентную.
Не без трепета Орлов читал сухие строки документа. А они действительно завораживали!
ДОКУМЕНТ: «…Материалом пленки золотистого цвета (нанесены на оформление заглавных букв отдельных абзацев — «инициалов» или «буквиц») является золото; связующее красящего вещества черного цвета не растворяется в воде, при вымывании хлороформом или бензолом на сорбенте образуется слаболюминисцирущее пятно, сходное по свойствам с льняным маслом; наполнителем указанного вещества является сажа…»
«Надо же, — думал Орлов, — Такие заумные фразы! А сколько за ними стоит!»
ДОКУМЕНТ:«…Покровные материалы переплетных крышек томов библии изготовлены из кожи, имеют на поверхности золотое тиснение из фольги… Методами ИК-спектроскопии и химического анализа в составах проклеек бумаг форзаца… обнаружены вещества типа Na-карбоксиметилцеллюлозы и клея животного происхождения (сходен с мездровым — из шкур животных…»
«Интересно, — размышлял Орлов, — А они хоть сами понимают, с чем имеют дело? Что это не какой-нибудь вещдок по уголовному делу, а выдающееся произведение искусства!»
ДОКУМЕНТ: «…На листе форзаца имеется водяной знак — «VAN DER LEY», в каталоге водяных знаков «International Paper Directory» 1989 года издания отмеченный водяной знак отсутствует… Отдельные элементы оформления — рисунки, «инициалы», орнаменты — исполнены от руки…»
Как и в заключении Тамары Александровны, самое главное было изложено в выводах:
ДОКУМЕНТ: «Способ изготовления, примененные материалы, наличие следов вероятного воздействия червей или личинок насекомых не противоречит возможности изготовления исследованных блоков библии в XV веке».
Конечно, это было очень осторожное заключение. Ведь эксперты-криминалисты — люди очень скрупулезные и точные. От их заключения нередко зависит жизнь и судьба человека. И если они не могут, опираясь на результаты химического анализа и другие методы, сделать однозначный вывод относительно какого-либо предмета, то это свидетельствует лишь о их щепетильности и даже честности. Вот ведь как! Они не сказали, что исследованная ими книга является подлинной, а лишь заявили, что все изученное ими «не противоречит» такой возможности! И все-таки оба заключения — искусствоведческое и криминалистическое — дополняли друг друга и убедительно доказывали подлинность «Библии».
Находка выдающейся культурной ценности и ожидание того, что она выйдет из своего многолетнего заточения и в самое ближайшее время снова станет достоянием всего человечества, переполняли Орлова радостным чувством личной причастности к этому выдающемуся событию. Он впервые за последние месяцы испытывал яркие положительные эмоции. Ведь находка «Библии» открывала блестящие возможности и для страны, которая на этом переломном этапе своей истории могла продемонстрировать перед всем миром новые подходы к старым, болезненным проблемам, среди которых перемещенные в годы последней войны культурные ценности занимают не последнее место.
Орлов понимал, что, выпустив из «темницы» «Библию» Гутенберга, Россия могла во весь голос поставить вопрос о своей готовности вернуть Германии это сокровище в обмен на аналогичные действия своих зарубежных партнеров и тем самым положить начало новому пониманию общих ценностей. Закончившись в сорок пятом, вторая мировая война все еще продолжается в умах, поступках людей и даже государств.