Виктор КоролевЗа кулисами театра военных действий. Исторический роман-спектакль о Первой мировой войне в 8 действиях, 24 картинах, с прологом и эпилогом
Пролог
«Никто не поверил бы, даже в последние годы девятнадцатого столетия, что за человеческой жизнью на земле зорко и тщательно наблюдали разумные существа, такие же смертные, как человек, но стоящие на более высокой ступени развития, и что в то время, когда люди занимались своими повседневными делами, за ними следили и изучали их также подробно, как человек изучает в микроскопе кратковременную жизнь существ, живущих и размножающихся в капле воды, С безграничным самодовольством сновали люди взад и вперёд по земному шару, занимаясь своими маленькими делами, в счастливой уверенности в своём господстве над материей. Возможно, что и инфузории, видимые в микроскоп, ведут такое же суетливое существование.
Никому не приходило в голову, что человечеству может грозить опасность…»
ВЕСЬ мир — театр. Люди в нём одновременно и актёры, и зрители. Причём, сидя в зрительном зале, мало кто имеет представление о том, что творится за кулисами. Если бы публика увидела режиссёров-постановщиков, костюмеров и декораторов, познакомилась бы с ними поближе и поняла, как готовятся исторические трагедии, — для каждого это стало бы шоком.
Этому метафорическому открытию много лет. Но ни великий Шекспир, ни малоизвестный Хауз не догадывались, как ясно и правдиво предсказали они будущее. Они увидели огромный зал, вместивший в себя больше половины существующих в мире государств, увидели в партере и на галёрке суетных зрителей, нетерпеливо ожидающих, когда же поднимется занавес. Из-за кулис, с другой стороны, с оборотной, показали нам сцену, по которой ходят пока ещё живые «вещи в себе» — актёры, вошедшие в образы, молчаливые и сосредоточенные, как солдаты перед смертным боем.
Последний звонок. Сейчас актёры выйдут на подмостки. Начнётся представление, и никто не ведает, сколько оно продлится, кто победит, а кому из действующих лиц начертано пасть в жестоком сражении. Ни зрители, ни актёры не знают, какой будет финал. Ещё утром они с безграничным самодовольством сновали «взад и вперёд по земному шару, занимаясь своими маленькими делами, в счастливой уверенности в своём господстве над материей». Но вот накрыли сумерки планету, пришёл смиренный вечер. А наступит ли новое утро, прописано ли оно в адском сценарии — никто не в курсе. Потому что сегодня — при полном аншлаге — играется главный спектакль театрального сезона. Он называется — «Первая мировая война».
Как только погаснет свет, зрителей начнут со сцены убеждать, что война была предрешена исторически. Человечество вступало в новую эпоху, где не осталось места монархиям, и четыре крупнейшие империи в Европе — Османская, Германская, Российская и Британская — должны объективно исчезнуть, уступить выборной демократии и парламентаризму. Сами монархи тоже чувствовали близкий конец, потому и ссорились напоследок. Достаточно оказалось зажжённой спички на Балканах, чтобы Германия с Австро-Венгрией раздули мировой пожар.
Всё так — и не так. Началась эта страшная бойня, унёсшая миллионы жизней, не с убийства эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараеве. Покушение на австрийского престолонаследника было лишь поводом, случайностью. А закономерность определялась тщательно спланированной политикой одного-единственного государства — Соединённых Штатов Америки.
Этому государству всего двести пятьдесят лет от роду. Успело вырасти лишь два поколения белых первопоселенцев, как власть имущие официально заявили: «Попытки европейских держав распространять свою систему на любую часть Западного полушария будут рассматриваться как представляющие угрозу нашему миру и безопасности».
Сам президент Джеймс Монро утвердил исключительное право белых американцев на любые земли огромного континента. Для начала они жёстко разобрались с теми, кто сопротивлялся: свыше миллиона индейцев были изгнаны с родных земель и безжалостно убиты, а рабский труд несчастных негров будет потом процветать ещё целое столетие. В 1898 году доктрина Монро начала действовать и против европейцев. Разгром «непобедимой армады» Испании стал сигналом старушке Европе: так будет с каждым.
Сильная Америка с каждым годом становилась всё сильнее. Она больше не хотела воевать на своей территории. Отныне планета казалась Соединённым Штатам бумажной картой, которую можно как угодно резать и перекраивать. Лишь одного теперь опасался Белый дом: что страны Восточного полушария объединятся против Америки. И потому Запад делал всё, чтобы столкнуть их между собой на тропе войны…
То, что произойдёт на сцене театра военных действий, многие сочтут излишне жутким, кровавым и даже неправдоподобным. Но так было. А может, лучше сразу заглянуть за кулисы? Пусть зрители познакомятся с режиссёром-постановщиком, пусть своими глазами увидят, как планировался и репетировался этот страшный спектакль.
Итак, представление начинается. Занавес!
Действие первоеЗакулисье: «Должен же быть порядок!»
«Эти смутные времена могут породить новый мировой порядок, который и есть наша общая цель. Новый мировой порядок — это новая эра, более сильная в стремлении к справедливости и более безопасная в стремлении к миру. Этот новый порядок совершенно не похож на тот, что мы знали раньше…
Испытание, с которым мы сталкиваемся, велико, как и ставки. Америка и мир должны защищать общие жизненно важные интересы — и мы это сделаем. В достижении этой цели нас не запугать. Недавние события доказали, что американскому лидерству нет замены…
Чтобы мы могли лидировать, Америка должна оставаться сильной и жизнестойкой. Наше мировое лидерство и внутренняя сила взаимно усиливают друг друга. Наши интересы имеют далеко идущие планы…
Мир по-прежнему опасен — теперь это ясно. Стабильность ненадежна. Но американцы традиционно объединяются во времена невзгод и испытаний. И сегодня снова американцы вышли вперёд, чтобы со слезами попрощаться со своими семьями перед отъездом на чужой и далёкий берег. В этот самый момент они встают вместе с арабами, европейцами, азиатами и африканцами в защиту принципов и мечты о новом мировом порядке».
Картина 1-яБольше трёх не собираться?
Действующие лица:
✓ Генри Адамс (1838–1918) — дипломат, историк, старший брат Брукса.
✓ Брукс Адамс (1848–1927) — американский юрист, историк, политолог, критик капитализма.
✓ Альфред Мэхэн (1840–1914) — военно-морской теоретик, один из основателей геополитической концепции, контр-адмирал (1906) в отставке.
✓ Теодор Рузвельт (1858–1919) — президент США в 1901–1909 гг., дальний родственник (и дядя по жене) Франклина Рузвельта, президента США в 1933–1945 гг.
Место действия — дом на окраине Нью-Йорка.
Время действия — конец лета 1898 года.
Автор (из-за кулис): Стало аксиомой, что Первая мировая война началась после убийства австрийского престолонаследника Франца Фердинанда в боснийском Сараеве. Но это был лишь повод для начала боевых действий. Планировалась война не в генеральных штабах, а в домах, где собирались добропорядочные джентльмены и под разные напитки лепили идеологию верховенства Соединённых Штатов над прочим миром. До Первой мировой оставалось пятнадцать лет. Но в белом доме на окраине Нью-Йорка — как и во многих других белых домах Америки — уже решали судьбу миллионов людей: кому жить, а кому погибнуть во славу заокеанских властелинов мира.
ВСКОРЕ после окончания испано-американской войны флотский капитан Альфред Мэхэн пригласил самых близких друзей к себе домой на вечеринку. Пришли два брата Адамса, старший Генри и младший Брукс, а также собирающийся баллотироваться в губернаторы Нью-Йорка Теодор Рузвельт.
Они давно знали друг друга, и в этот тёплый вечер разместились на закрытой веранде, куда из сада залетали чудесные ароматы катальпы и созревших цитрусов. И пока хозяин дома встречает и рассаживает гостей, есть время рассказать о каждом из них подробно.
Генри Адамс — самый старший в этой компании, ему уже шестьдесят, он профессор Гарварда, известный в стране учёный, автор многотомной истории США. Родился в богатой многодетной семье. Фамилия Адамсов в течение двухсот лет играла в Америке очень важную роль. Настолько важную, что многие американцы к концу XIX века искренне верили: семейка Адамсов, взрастившая двух президентов и десяток конгрессменов, берёт начало от библейского Адама.
Маленький Генри отставал от братьев в росте и весе. Он не участвовал в силовых состязаниях мальчишек, драки наблюдал из окна, ненавидя победителей и презирая побеждённых. Без конца торчал в библиотеке своего именитого деда, работавшего президентом страны, рылся в книгах, залезал в ящики письменного стола, шарил по старым кошелькам — словом, искал себя, своё предназначение в этой жизни.
Никогда ему не пришлось никому объяснять, кто он такой, никогда не понадобилось искать знакомств с людьми, которые упрочили бы его место в обществе или помогли материально. Генри был абсолютно равнодушен к деньгам, полагая, что ценность человека не исчисляется в долларах. Он привык всё подвергать сомнению, не был эстетом или моралистом, никогда не позволял себе переступать черту, но при этом считал себя бунтарём. Он перестал молиться и ходить по воскресеньям в церковь, заразившись дарвинизмом. Утверждал при этом, что он — не атеист, но и не теист. Занимался многими прикладными науками, ощущая себя более философом, чем историком. Короче, ему с детства нравилось быть наблюдателем по жизни.