После обеда президент предложил ей сыграть партию в гольф, заменив обычного своего партнёра доктора Грейсона. Эдит согласилась и, что интересно, легко выиграла эту партию.
На следующий день Вудро Вильсон обедал без неё и без настроения. Гольф он отменил. Было восемь часов вечера, когда президенту принесли телеграмму: лайнер «Лузитания» потоплен германской субмариной, очень много жертв.
Он ничего никому не сказал. Не взял автомобиль, отправился пешком. Закрываясь зонтом от дождя и прохожих, бродил по улицам, и никто не узнавал своего президента. Ноги сами привели его к дому, где жила вдова Эдит Галт, его «рай, приют, святилище» — как Вудро называл её в письмах. Окна её не горели, никто с той стороны не прижимался лбом к стеклу, печально глядя в ночь.
Три дня они не обедали вместе. «Нам не следует видеться особенно часто, чтобы не привлекать нежелательного внимания, — писала она. — И мне необходимо время, чтобы до конца понять собственное сердце. Неделя, месяц, может, год — я сама не знаю, сколько».
Он ответил так, словно принимал экзамен по философии у студентки: «Наше время состоит из нас. И оно нынче измеряется не неделями, месяцами или годами, а глубокими человеческими событиями…»
Президент ездил по стране, объясняя в разных штатах разным аудиториям, почему Америка до сих пор не воюет. И было это совсем не просто. Ему напоминали про доктрину Монро, обвиняли в трусости, кричали о немыслимых убытках, угрожали не голосовать больше за него.
Он пытался их успокоить:
— Мы будем держать нейтралитет. Пусть они воюют меж собой!
Весь месяц прошёл в таких суетливых и тяжёлых дебатах. Лишь в последних числах май-чародей порадовал Вудро Вильсона кратким письмом от Эдит. «О, сколько разных мыслей роилось у меня в голове за это время! — писала она. — Я была вся переполнена страхом. Ведь вы занимаете такую высокую должность, что некоторые могут подумать, будто я люблю вас лишь за это. Плюс ужасная мысль о том внимании публики, которое неизбежно последует, а также чувство, что я пока не подготовлена к ответственности, которую влечет за собою жизнь рядом с вами…»
«Сердце моё бьётся от очарования и сладости записочки, которую вы мне послали», — тут же телеграммой сообщил ей президент.
Все сразу почувствовали разницу: «Да это же просто другой президент!». Нет, он тот же самый, только у нынешнего Вильсона словно крылья выросли. Он стремительно разгонял волну. Уволил госсекретаря Уильяма Брайана, что полковник Хауз не раз советовал сделать. Написал Эдит, она тут же ответила:
— Ура! Старик Брайан ушёл!
Наверняка она имела в виду не возраст, ведь Брайан на четыре года моложе Вильсона. Скорее всего, таким эмоциональным всплеском она хотела сказать, что серьёзных претендентов «на трон» теперь не осталось (Брайан трижды безуспешно баллотировался в президенты), и можно начинать предвыборную кампанию.
Друг и советник Хауз тут же придумал главный лозунг будущей кампании: — «Он уберёг нас от войны». Об этом Вудро тоже сообщил Эдит.
Ответ его потряс:
— Я согласна стать вашей женой!
Ровно сто дней прошло с момента их знакомства. Он победил, он всем доказал: президенты Соединённых Штатов Америки просто так не сдаются!
Правда, свадьбу пришлось немного отложить. Но уже осенью было официально объявлено о предстоящем торжестве. Впрочем, церемония бракосочетания прошла скромно, были только самые близкие. Специально сделали перед Рождеством, чтобы всем сразу уйти на каникулы.
Тем же вечером пара села в личный поезд и отправилась в свадебное путешествие. Как позже признался телохранитель, утром в спальном вагоне он увидел высокую фигуру в цилиндре, фрачном пиджаке и серых пижамных брюках. Президент, забывший о присутствии охранника, радостно отплясывал джигу и напевал:
— О, красотка! Я не могу поверить! Ни одна не сравнится с тобой! Боже, что за красотка!
Такой вот вышел у Вудро Вильсона 1915-й — суетный, неожиданный, счастливый год. А весь следующий — это выборы. Плюс многомесячная бумажная война с Германией. Многие в Америке хотели бы настоящих боевых действий, но лозунг «Он уберёг нас от войны» оказался сильнее. Демократы вновь победили. Осёл — символ их партии — скалил зубы чуть ли не с каждой витрины магазина.
Победа Вильсона далась нелегко. Немало помог огромный опыт полковника Хауза. Этот «серый кардинал» был единственным, кто называл президента запросто — «босс». Он подсказал правильную тактику: не критиковать соперников, сделать акцент на достигнутых успехах. Хауз помог президенту составить конкретную программу мира, которая позже войдёт в историю как «Четырнадцать пунктов Вильсона».
В письме к полковнику Хаузу президент подчёркивал: «Войны не будет. Наша страна не намерена быть вовлеченной в эту войну. Мы единственная из всех великих белых наций, которая не воюет, и было бы преступлением против цивилизации, если бы мы в войну вступили».
Капиталу, финансирующему оппонентов-республиканцев, всё это не нравилось. Чем больше танков, пушек и самолётов, тем выгоднее капиталу. Сместить Вильсона и втянуть Соединённые Штаты в войну — вот о чём мечтали за кулисами. И если первое не удалось, то второе прекрасно получилось с помощью Великобритании.
Секретная служба, созданная ещё до войны первым лордом Адмиралтейства Уинстоном Черчиллем и разместившаяся под его патронажем в комнате номер сорок, расшифровала всю дипломатическую переписку Германии и теперь исправно читала тайные распоряжения кайзеровского правительства. Ушедший в отставку Черчилль побывал в театре военных действий, вернулся в Лондон и, ожидая назначения министром вооружения, зашёл повидаться с секретниками в их комнату № 40. Там-то всё и решилось.
В сороковой комнате заранее знали, что кайзер с 1 февраля 1917-го объявит о беспощадной подводной войне. Незадолго до этого германский министр иностранных дел Артур Циммерман отправил послу в Мексике телеграмму, в которой предлагалось заключить военный союз двух стран. Условия простые: «Вместе воевать, вместе заключать мир, щедрая финансовая поддержка, а также понимание с нашей стороны, что Мексика должна отвоевать потерянные территории в Техасе, Нью-Мексико и Аризоне, если США вступят в войну против Германии».
Получив из Лондона эту расшифрованную информацию, Вильсон пришел в ярость, но потом признал, что данный случай — недостаточное основание для войны. Тем более что и полковник Хауз, и жена советовали сначала проверить подлинность телеграммы немецкого дипломата. А 25 февраля германская субмарина потопила очередной пассажирский лайнер. Двое из погибших пассажиров были американскими гражданами, Эдит Вильсон лично знала их. Спустя пять дней Артур Циммерман публично признал в Берлине, что телеграмма подлинная.
— Каждый непредубежденный человек должен видеть здесь враждебный дух американского правительства, которое настраивает против нас весь мир, прежде чем начать войну, — добавил он в конце речи. — Но оно не может отказать нам в праве искать союзников. Я считал патриотическим долгом направить эту телеграмму и сейчас уверен, что действовал правильно…
Бывший судья из Кёнигсберга не смог соврать.
США разорвали дипломатические отношения с Германией. Но это ещё не война. А закулисье требовало именно её, постоянно натравливало слона — символа партии республиканцев — на демократического осла. История с телеграммой Циммермана была сделана грамотно, аккуратно, чтоб ничьи уши — ни слоновьи, ни ослиные — не вылезли. Наверняка кто-то за кулисами потрепал будущего министра вооружения Черчилля по плечу: «Молодец, разворошил ты ослиное гнездо!»
Вечером второго апреля Вудро Вильсон выехал из Белого дома в Капиталий на экстренное заседание. Эдит отправилась туда заранее.
— Настал момент, когда Америке выпала честь пролить кровь и отдать силы за принципы, подарившие ей жизнь, за счастье и мир, которые она свято хранила. Иного ей не дано, да поможет ей Господь! — так президент закончил свою получасовую речь.
Соединённые Штаты вступили в войну.
Автор (из-за кулис): Первая леди Эдит Вильсон строго соблюдала пост, стараясь во всём быть примером для домохозяек. Она приказала овец пасти на лужайке Белого дома, чтобы не стричь газон. Шерсть продавалась с аукциона, вырученные средства шли на благотворительность. Она ездила с мужем в Европу на подписание Версальского мирного договора в 1919 году. Эдит и ее окружение скрывали от американской общественности истинное состояние президента, парализованного после инсульта. С начала болезни мужа она взяла на себя многие его обязанности и полтора года была «властью позади трона», «теневым президентом», пока Вудро Вильсон не покинул свой пост 4 марта 1921 года.
Действие третьеГермания: «Боже, покарай Англию!»
«Вильгельм II, enfant terrible государственной власти, разговаривая с какими-то солдатами, публично сказал им: “Рекруты! В виду алтаря и служителя Бога вы присягнули мне на верность… Это, дети моей гвардии, значит, что вы теперь мои солдаты, что вы предали себя мне душой и телом. Для вас существует теперь один враг, а именно тот, кто есть мой враг. При теперешних социалистических происках может случиться, что я прикажу вам стрелять в ваших собственных родственников, братьев, даже родителей — от чего Боже сохрани — и тогда вы будете обязаны беспрекословно исполнять мои приказы”.
Жалкий, ошалевший от власти, больной человек этот своими словами оскорбляет всё, что может быть святого для человека нашего времени… Говорят часто, что изобретение страшных военных орудий убийства уничтожит войну; война уничтожит сама себя. Это неправда. Как можно увеличивать средства избиения людей, так можно увеличивать средства приведения к покорности людей общественного жизнепонимания».
Картина 7-яБерлинское танго с ароматом греческой смоковницы
Действующие лица: