Потом они так и не перешли на «ты». Молча слушали, как капли дождя стучат по окнам спальни. Наконец, Софи спросила.
— Вы не шпион, Арчи?
— Нет. Я мечтаю о карьере только в своей профессии.
— Слава богу, а то тут полно шпионов. Поверите, я не могу открыться даже мужу своему. Особенно сейчас, когда он намертво прикипел к своей новой любовнице. Сейчас мне даже трудно представить, что двадцать лет назад я была влюблена в этого человека. Знаете, какая у нас шикарная свадьба была? Внучка Её Величества королевы Великобритании и наследный принц греческой короны — мы ведь с Константином состояли в родстве не только между собой, но и практически со всеми королевскими домами Европы. Все верили, что Константинополь и Святая София снова объединятся с Грецией, когда на трон взойдут Константин и София. Гостей понаехало тысячи. Мы венчались дважды — сначала по православному обряду, потом по лютеранскому. А мой брат, как узнал об этом, запретил мне появляться в Берлине. Вы заметили его странности?..
И тут принцессу просто понесло.
— Вы в курсе, что он родился калекой, с сухой рукой и кривой шеей? И с детства ненавидел всех. Отец только посмеивался: «Пусть природа отдохнёт после гения!». А брат ещё сильнее бесился. Вы знаете, что он страдал Эдиповым комплексом? Все подростковые сексуальные мечты переводил на мать и даже пытался сделать её, дочь британской королевы, своей любовницей! Он страшный человек, Арчи! Чем строже мать старалась убедить его, что это нехорошо, тем сильнее он ненавидел всё английское. Он, только он виноват, что родители так рано умерли. Злоба его не имеет границ. Поверьте, скоро он доведёт Германию до страшной войны со всеми, в первую очередь с Англией. «Боже, покарай Англию!» — так он каждый вечер молится. Он параноик. И даже не замечает, что его используют. Возомнил себя великим воином и полководцем, не слезает с коня, по несколько раз на дню переодевается в разные мундиры — то якобы командует артиллерией, то флотом, то кавалерией. А шлем? Вы видели его шлем?
— Видел, — откликнулся Керр, пытаясь всё запомнить дословно.
— Нет, не тот. Он заказал себе шлем из чистого золота и щеголяет в нём, когда принимает королей и императоров самого высокого уровня. Возомнил себя властелином мира. Это ужас! И при этом, Арчи, ему ничего нельзя сказать, никто не вправе спорить с ним. Он уверен, что кайзер Германии никогда не ошибается, что его жена и вообще все родственники — вне подозрений, прямо ангелы во плоти. Был уверен, пока не получил оплеуху с этим скандалом…
— Не понял. С каким скандалом?
— Как, разве вы не в курсе?! Это же было вселенское грехопадение! Все газеты писали! Слушайте же… Дело было так. В начале 1891 года дамы и господа — числом пятнадцать, все голубых кровей — катались на санях в окрестностях Берлина. А потом приехали в охотничий замок, скинули шубы, прогнали прислугу, напились — и началось! Это была грандиозная оргия. Интимные места они чуть прикрывали листочками фигового дерева, а то и без оных обходились. Пары менялись по кругу. Было всё, на что способна безудержная фантазия богемы. Вы знаете, что такое богема, Арчи?
— В переводе с французского это, кажется, цыганщина, — отозвался пораженный Керр.
— Именно! Представляете, целый табор принцев и принцесс, занимающихся любовью? Причем однополой тоже. А ведь за это полагается у нас тюрьма, как и у вас в Англии…
От неё крепко пахло кёльнской водой, вином и инжиром… «Высокие, высокие отношения», — подумал Керр. И чуть не спросил: «Вы тоже там были, ваше высочество?» Да вовремя язык прикусил.
— И всё бы ничего, Арчи, но через несколько дней участники этой вечеринки стали получать анонимные письма, в которых подробно описывались детали этой оргии. Досталось всем. Потом письма стали получать непричастные к этому персоны: политики, журналисты, аристократы, родственники. Даже вдовствующая императрица, покойная наша с Вильгельмом мать, получила несколько таких писем. Все были просто в шоке, при дворе каждый со страхом ожидал, что в следующем письме будет упомянуто и его имя…
— А что требовал анонимный шантажист?
— В том-то всё и дело, что ничего не требовал. Просто выдавал интимные тайны. Причём неизвестно, был это «он» или «она». Экспертиза установила, что почерк, скорее, женский. Подозрение падало на мою старшую сестру Шарлотту, но и она сама получила немало этих оскорбительных анонимок. Представляете, как взбесился наш брат?
— Уверен, что кайзер приказал немедленно найти виновного!
— Да что толку! Письма приходили годами. Представляете, годами! И в каждом — пикантные подробности из личной жизни кого-то из императорской семьи. Тайная полиция арестовывала любого, кто мог быть хоть как-то причастен. Арестовывала и отпускала. Все перессорились друг с другом. Несколько дуэлей было, со смертельными исходами. Ах, подорван авторитет монархии! Ах, император и его двор живут по двойной морали! До сих пор ведь ещё отголоски этого скандала слышатся…
— Так нашли всё-таки негодяя?
— Нашли. Моя сестра Шарлотта потеряла когда-то свой дневник, а в нём она записывала всё без купюр, все-все тайны и даже собственные фантазии. Этот дневник и попал в руки шантажиста. Вильгельм изгнал его из страны…
Она помолчала минуту и продолжила уже спокойнее:
— Беда моего брата в том, что он считает себя выше всех, везде хочет быть главным действующим лицом. На свадьбе — быть невестой, на крестинах — новорожденным, даже на похоронах — главным действующим лицом. Эту черту его характера обязательно кто-нибудь использует в своих целях…
На прощанье Софи обняла Керра.
— Арчи, милый Арчи, никогда не ведите дневников, они обладают фатальной склонностью быть прочитанными! Найдёте дорогу к себе?
Рано утром он вышел в пропитанный дождём сад. Издали увидел в беседке Софи. Она была не одна, рядом сидела её старшая сестра Шарлотта. Софи, похоже, рассказывала ей что-то смешное, потому что сестра беспрестанно смеялась, прикрывая ладошкой некрасивое лицо. Ещё он услышал, как Софи чётко сказала: «Боже, покарай Англию!». Шарлотта мигом ответила: «Накажи её, Боже!».
Арчибальд поскорее ретировался. Благо, его не заметили.
Днём Софи уехала в Грецию. Расстались они добрыми друзьями.
Вернувшись домой, Керр хотел записать в дневнике свои мысли о событиях последних часов. Он почему-то чувствовал вину за собой. Вся эта история выглядела очень странно. Это была какая-то жуткая смесь восторга и разочарования, радости и опустошенности одновременно. Других слов у него просто не нашлось. Вспомнил горячий шёпот принцессы: «Никогда не ведите дневников!». И отложил перо.
Спустя пару дней он написал-таки в заветной тетради: «Берлин сокрушает всю мужественность человека и делает его своего рода бесполой медузой. Я пропитан невыразимой ненавистью к Берлину». К принцессе Софи эта ненависть не относилась. Он по-прежнему думал о ней с теплотой и нежностью. Хотя в голове до сих пор звучала её фраза: «Боже, покарай Англию!».
Лето 1914 года английский дипломат Арчибальд Керр проведёт в круизе по Средиземному морю и посетит с дружеским визитом дом короля Греции, точнее его супруги, которая жила в Афинах.
Софи искренне обрадовалась ему, протянула руку. Они немного посидели на мягком диване в тени старой смоковницы. Потом она, как и тогда, повела его во дворец. В богато украшенном зале показала новинку — портативный граммофон. Улыбаясь ласково, поставила какую-то пластинку.
— Помните наше танго в Берлине?
Они танцевали, как и тогда.
В тот день в мире началась война…
Автор (из-за кулис): В своих мемуарах последний император Германии Вильгельм II пытался доказать, что не он развязал Первую мировую войну. Как почётных гостей бывший кайзер принимал в своём имении фашистских бонз Германа Геринга и Генриха Гиммлера. Позже разуверился в нацизме. Умер в тот же день, как только узнал о планах фюрера напасть на СССР. Похоронную делегацию от официальных властей Германии возглавил адмирал Вильгельм Канарис.
Картина 8-я«Запомните этот день, будущие морские волки!»
Действующие лица:
✓ Вильгельм Канарис (1887–1945) — офицер германского военно-морского флота, последнее звание — адмирал.
✓ Вальтер Швигер (1885–1917) — офицер германского военно-морского флота, последнее звание — капитан-лейтенант.
✓ Старпом, вахтенный офицер, старший матрос учебного корабля «Штайн» (без имён и почти без слов).
Место действия — портовый город Киль (Германия).
Время действия — 9 апреля 1905 года.
Автор (из-за кулис): В этот день два выпускника кадетского корпуса встретились на борту учебного корабля «Штайн» и сразу подружились. Дата «9 апреля» станет фатальной для одного из них — будущего адмирала Вильгельма Канариса. Спустя два года после начала флотской службы, 9 апреля 1907-го, Вилли получит звание лейтенанта и отправится в дальнее плавание. Его крейсер будет потоплен у Фолклендских островов, и мучиться бы ему долго в плену, но 9 апреля 1914 года Вилли добыл себе чужие документы и сумел вернуться домой. Начальство заценило его знание иностранных языков и шпионские наклонности. Канарис стал заниматься снабжением немецких подводных лодок — в основном кадрами и секретной информацией. 9 апреля 1915-го передал своему давнему другу Вальтеру Швигеру график и маршрут движения английского лайнера «Лузитания». Тот приказал команде торпедировать гигантский корабль, погибли больше тысячи человек, ни в чём не повинных.
НОЧЬЮ прошёл дождь, первый после малоснежного марта. Хлёсткий ливень промыл улочки старого Киля, шквальные порывы ветра прибили к земле не только мусор, но и неистребимый запах протухшей рыбы. В родительском доме славно запахло свежими булочками и кофе. Этот блаженный дух будет долго мниться ему ночами. А сейчас он должен идти.
После смерти отца никто не смог бы отговорить Вильгельма Канариса от принятого им решения. Позади два года морской школы кадетов — всё, мальчик вырос. Он идёт служить фатерлянду. Вилли молча приобнял всхлипывающую мать и отправился в порт. Пешком, без провожатого, с дорожным мешком на плече.