Родни помолчал, глянул на часы, продолжил вполголоса.
— Мы пошли в атаку на рассвете. Это был конец августа, уже и не помню точно число. Наш тяжёлый танк шёл среди первых. Командиры были уверены, что немцы не способны остановить таких бронированных гигантов. А мы встали…
— Вас подбили?
— Нет. Такую консервную банку никому не вскрыть: броня двенадцать миллиметров. А уязвимое место — банка-то полуслепая. Всю ночь лил дождь, нейтралка превратилась в болото, все, кто за нами шёл, завязли в грязи, а наш танк умудрился правым боком в яму завалиться. Выбраться не можем, зато для немчуры стали прекрасной мишенью. Вот они и начали нас долбить. Подойти им близко не даём, огнём из пулемётов отгоняем, так немцы прямой наводкой из пушек стали бить. Сначала они, а потом и свои…
— Свои-то зачем?
— Вот в этом вся беда, вся подлость войны, парень. Чтоб новый танк кайзеру не достался, вот зачем. А что восемь человек живых в этой раскалённой банке — вроде как и не имеет значения. Что им люди? Лишь бы врагу не перепало двадцать тонн железа, пусть и секретного. Короче, с двух сторон лупит по нам артиллерия, в лицо окалина летит, уши заложило, дышать нечем, патроны на исходе, вода кончилась. Вот тогда я и поклялся, что в пехоту уйду. Если, конечно, в живых останусь.
— И как же вы спаслись?
— Я сказал командиру, что ночью можно выбраться наружу и добраться до своих, чтобы хоть они прекратили огонь. Командир согласился и приказал мне отправляться, других желающих не нашлось. Как стемнело, я полез через нижний люк. Стреляли по мне снайперы, били немцы из пулемётов, из миномётов. Мёртвым притворишься, десять минут полежишь, потом дальше карабкаешься. Всю ночь полз, встретили так, словно я с того света вернулся.
— Остальные тоже спаслись?
— Не все. Двое погибли, остальных всех поранило. Они ведь ещё двое суток сидели в этой чёртовой банке, пока наши командиры решались на новую атаку. Нет, в пехоте лучше. Ты, парень, утром держись меня, не отставай. Я, видишь, какой везучий…
Зачавкали тяжелые шаги — смена шла по траншее.
— Сейчас нам с тобой и лавки пригодятся, — как-то устало пробормотал напарнику Родни. — А ты спрашивал, зачем. Ложись, парень, целых два часа у нас есть. Счастливых тебе снов!..
Утром, после часовой артподготовки, британские войска пошли в наступление. Рядовой Дженикс боковым зрением видел, что второй номер не отстаёт, держится рядом. Обрадованный Родни спросил на бегу:
— Я даже не спросил, как тебя зовут, парень?
Тот открыл рот, но ответить не успел. Вражеская пулемётная очередь скосила их обоих.
…Когда отец погиб в сражении при Ипре, Райан Дженикс ходил в первый класс. Детство и юность его прошли всё в том же доме. Жили они вдвоём с матерью. Пистис трудилась на заводе, вдову солдата не уволили даже в двадцатые годы, когда безработными оказалась половина горожан.
Жили очень бедно, считали каждый пенни. И в шестнадцать лет Райан бросил школу, тоже пошёл на завод. Когда он принёс первую зарплату, мать расплакалась.
— Райан, сынок, ты просто спас нас от нищеты!
Работали посменно оба по двенадцать часов. Так что все четыре года Великой депрессии у них было самое главное — стабильная зарплата и крыша над головой. А в 1935 году заказов стало ещё больше: Великобритания подписала морское соглашение с Германией и вложилась в строительство её флота. Версальскому договору пришёл конец. Начиналась подготовка к новому европейскому пожару.
Завод, где трудились мать и сын Джениксы, стал выпускать танки. Конечно, это были не те громоздкие «консервные банки», про которые писал с фронта отец. Райан залезал в танковую башню и понимал, что во время боя экипажу приходится ох как не сладко. Прав отец: в пехоте лучше. Но у Райана была бронь, а желание воевать отсутствовало полностью. У неженатых так бывает даже чаще, чем у женатиков.
А война пришла нешуточная. Вроде и не нужна никому — подумаешь, не поделили маленькая Польша и задиристая Германия дорогу к Данцигу. Вчерашние друзья, они сами разберутся. И вдруг — по чьей указке, по чьему приказу? — новый британский король объявил войну новому немецкому режиму.
В августе сорокового года самолёты с крестами начали регулярно бомбить Лондон и прочие английские города. Бомбёжки не прекратились и в следующем году, когда нацисты напали на Советский Союз. Британцы и русские снова стали союзниками.
На заводе готовили первую партию танков «Матильда» и «Валентайн» — по ленд-лизу для СССР. Назначили сопровождающих до пункта назначения, в эту команду попал и Райан Дженикс. Он не стал возражать, потому что командировка получалась длительная, зарплата шла двойная. Путь неблизкий — через Исландию до Мурманска. Это по морю, а куда дальше, не говорят.
Райан успел Рождество встретить с мамой, и в новогоднюю ночь арктический караван из девяти торговых судов под эскортом двух эсминцев и нескольких вооруженных траулеров отошёл от исландского берега. За две недели раз пять самолёты с крестами кружили над конвоем, но зенитчики эсминцев не дали им отбомбиться.
В порту Мурманска к Райану подошёл мужчина в белом тулупе, представился по-английски:
— Я ваш переводчик, буду вам везде помогать.
Тут же повёл англичанина в здание, где помог переодеться в такой же тулуп. Дал рукавицы, меховую шапку, принёс огромные серые валенки.
— Это вам от советских людей подарок! Он спасёт вас от холода!
Когда разгрузка закончилась, все сопровождающие поехали в гостиницу, а Райану предложили следовать дальше вместе с танками — до самого полигона, где их будут доукомплектовывать и опробовать британские и советские военные.
— Только с согласия моих начальников! — гордо заявил Райан.
— Разумеется.
Утром пришла телеграмма: завод продлил ему командировку. Вечером того же дня Дженикс с переводчиком сидели в штабном купе литерного поезда, который вёз на открытых платформах четыре «Матильды» и десять лёгких пехотных «Валентаймов». Остался позади разбомбленный немцами Мурманск, мелькали за окном обгоревшие остовы пристанционных зданий — всё Заполярье стало широкой линией фронта.
Ехали двое суток. От переводчика Райан узнал, что немцы под Новый год были разбиты под Москвой, план блицкрига провалился. Они даже выпили немного русской водки за победу.
— Обратно мы с вами полетим на самолёте, — сказал переводчик. — Вы нужны на заводе, а нам нужны новые танки.
Полигон был на самом берегу Волги. Город Куйбышев видно без бинокля. Туда переехало из Москвы правительство СССР. Осознавать, что он участвует в охране советского правительства, почему-то было лестно и приятно Райану.
А с русскими рабочими и солдатами общался с легкостью, даже без переводчика. Райану они показались весёлыми и спокойными людьми. Но больше всего его поразила их полная уверенность в победе.
Английскими танками интересовались все. Когда первый «Валентайн» завёлся, хлопали Райана по плечу:
— Молодец, Френд! Вери гуд!
Они так и знали его — Френдом.
Только один, с обожжённым лицом, однажды сердито высказал:
— Горят ваши «Валентайны», как спички. Нам приходится на траки дополнительные шипы наваривать, а то с вашими плоскими гусеницами только на парадах ездить!..
Жили все в бараках. Райану с переводчиком выделили целую комнату. И однажды утром взревела сирена, совсем как в Доркинге, когда авианалёт был.
— Скорей! Скорей в укрытие! — торопил англичанина переводчик. — Это наши зенитчики немцев от Куйбышева отогнали, сейчас они нас бомбить будут…
Им двоим не суждено было добежать от укрытия. Когда бомба взорвалась, переводчик успел закрыть собой Дженикса, все осколки принял на себя, но и в Райана попало. До медсанбата его четыре человека несли бегом на тулупе вместо носилок, но спасти его не удалось…
Автор (из-за кулис): Отец Уильяма Дженикса умер от ран, полученных на войне, врачи не смогли его спасти. Сам Уильям погиб вместе с другими пассажирами лайнера «Лузитания», потопленного немецкой подлодкой. Его сын Родни пал в бою под Ипром за год до окончания Первой мировой. У него остался сын Райан. Его убила немецкая бомба на берегу Волги в сорок втором. У Райана не было семьи и детей, родовая ниточка фамилии Дженикс на нём оборвалась. Рядовая британская семья. Вся её родословная за сто лет. Четыре поколения, четверо мужчин. Всех их убила война. Никого не пожалела, не спасла. Им это надо было? А Британии и другим странам надо?
Действие пятоеРоссия: «Не трогайте только Сербию!»
«Я попытался доказать, что мы сами не имеем абсолютно никакой причины воевать с Россией и что у нас нет в восточном вопросе никаких интересов, которые оправдывали бы такую войну или хотя бы необходимость принести в жертву наши давние дружеские отношения к России. Всякая победоносная война против России при нашем — её соседа — участии вызовет постоянное стремление России к реваншу за нападение на неё. Я не видел никаких оснований ставить под угрозу наши давнишние мирные взаимоотношения ради каких бы то ни было непрусских интересов. А раз наши собственные интересы не только отнюдь не требуют разрыва с Россией, но скорее даже говорят против этого, то, напав на постоянного соседа, до сих пор являющегося нашим другом, мы лишь покажем свой страх и смирение перед западными державами…
Война между Германией и Россией — величайшая глупость. Именно поэтому она обязательно случится».
Картина 13-яЕму не дали «Нобелевку» мира
Действующие лица:
✓ Александр III (1844–1894) — российский император, отец Николая II.
✓ Николай II (1868–1918) — последний российский император.
✓ Александра Федоровна (1872–1918) — императрица, супруга Николая II.
✓ Луис Хамон (1866–1936) — британский граф (по купленным документам), известный хиромант, ясновидец, астролог, предсказатель судеб.