— О чем задумался? — одернула его Филомена, — О шлюхах своих?
— О том, что мне, возможно, сейчас придется или устроить поножовщину на публике, или нарваться на дуэль. Смотри, за Мартой идут трое.
— Антонио, мы женаты пять лет, а ты еще ни разу не дрался из-за меня на дуэли. Эту толстую старуху ты видишь первый раз и уже готов за нее жизнью рисковать.
— Это просто работа и ничего личного, — ответил Кокки и изо всех сил промолчал, что Марта не толстая и не старуха.
— Я обиделась.
— Тебя никто не обидел.
— Сейчас меня кто-нибудь обидит, а ты ничего ему не сделаешь.
— Подожди минутку. Где Гвидо?
— Да зачем тебе Гвидо, вы же договорились, что ты сегодня сам будешь доить свою рыжую корову.
— Чтобы он охранял тебя, пока я работаю.
— Тебе как всегда на меня плевать. У тебя одни деньги на уме.
— Постой, пожалуйста, вот тут, у пирожника. Пирожок себе купи.
— Воспитанные кавалеры сами покупают пирожки дамам.
Кокки повернул жену к себе и поцеловал в губы. Филомена попыталась отстраниться, но он обхватил ее одной рукой под лопатки, другой под ягодицы. Покупатели пирожков засвистели и зааплодировали.
— Надо тебе иногда напоминать, для чего мужу нужна жена, — сказал Кокки и обратился к какой-то приличной на вид тетеньке.
— Мне надо отойти на минутку по неотложному делу. Будьте любезны, составьте компанию моей любимой.
— Какая вы красивая пара, — ответила тетенька, — И приличия знаете. В наше время женщине нельзя гулять одной среди незнакомых мужчин. Как тебя зовут, милая? У вас детки-то есть?
Гвидо куда-то подевался. Да, решили, что сегодня охранять Марту будет Антонио. Но ухаживать-то за Мартой никто не запрещал. Снял, наверное, какую-нибудь бабу с похожей фигурой и снимает напряжение, чтобы не быть слишком навязчивым.
Так, что-то новенькое. Марту пасут трое. Молодые придурки. Французы. По возрасту скорее пажи, чем оруженосцы.
7. Глава. 26 декабря. Учитель и ученик
— Сейчас попробуй покружить по переулкам, — как бы невзначай сказал Кокки, обгоняя Марту.
Она уже выходила с ристалища и шагов через сто оказалась бы на узких улочках Монкальери.
Увы, идущая за Мартой компания из трех молодых пажей именно что преследовала Марту, а не случайно топала тем же путем. Даже не оглядывались. Обнаглели настолько, что когда Марта в очередной раз свернула в узкий проход между домами, побежали за ней. Кокки тоже ускорился.
— Попались!
Двое пытаются выкрутить Марте руки за спину, а третий угрожает ей кинжалом.
— Отстань, мужик, мы тут ведьму поймали, — сказал вооруженный.
— Мужики в поле пашут, — недовольно ответил Кокки.
Эти щенки из дворян. И возможно, местные. По французской моде одеты. А он, хотя и старше их, но простолюдин и явно приезжий.
— Пошел вон, — продолжил тот же паж.
— Вы три глупых поросенка, — сказал Кокки и неспешно достал меч, — Вы совершенно зря обижаете даму.
Увы. Даже если бы на его места была Смерть с косой, эти бы не испугались.
— Мы не поросята, она не дама, а ты не дворянин и не можешь нам ничего сделать, — ответил главный, и остальные засмеялись.
— Что, если я разбойник? — спросил Кокки, — Вы позовете стражу? Или просто будете кричать «дяденьки, на помощь»?
— Мы втроем тебя зарежем, — решил старший, — Бросьте ее.
Те двое отпустили Марту и встали рядом с другом. Тот еще стоял с кинжалом в руке, эти вытаскивали мечи, и Кокки решил не ждать чуда, а воспользоваться моментом.
— Очень жаль, — сказал он и сделал шаг с выпадом.
Старший паж не успел отразить удар. Острие глубоко вошло под правую ключицу. Рана не смертельная, но безусловно деморализующая и выводящая из строя правую руку. Если они не совсем идиоты…
Совсем. Другие двое бросились на Кокки, потрясая мечами.
Идиоты, но быстрые и что-то умеют. Маневрировать нет места. Клинок первого Кокки отбил в сторону сильным боковым ударом в нижнюю треть. Тут же парировал удар второго плоскостью и резко рубанул вниз, скользя клинком по клинку. Мальчишка не успел сообразить, как правильно парировать, и удар обрушился на правое предплечье.
Шаг назад, простая жесткая защита клинком вверх и сразу укол в лицо. В правую скулу. Несмертельно, но весьма болезненно. Придется удалять пару зубов, а крови потечет столько, что уляпает и самого незадачливого дуэлянта, и всех помощников.
— Предлагаю вам подумать о своем скверном поведении, — назидательно сказал Кокки.
— Тебе конец, — ответил раненый в руку.
— Когда бы вы знали, кому я служу, вы бы поняли, что конец вовсе не мне, — ответил фехтмейстер.
— Кому? — спросил старший из пажей.
— Просперо Колонне, — ответила Марта, — С его стороны было очень любезно если не взять меня сразу под защиту, то послать за мной верного человека.
— У нас вроде с ним перемирие, — сказал старший, — То есть, не у нас, а у командования.
— И вы его нарушили, — сказал Кокки, — Но не по своему желанию, а по приказу. И я уверен, что не по приказу тех уважаемых людей, кто договаривался о перемирии. Кто приказал?
— Не скажу! — вызывающе сказал старший.
Кокки пожал плечами, прошел мимо раненых и подал руку Марте.
— Идемте, госпожа ведьма. Метла подана.
— Благодарю, — подыграла Марта, — Осталось еще облака разогнать и можно лететь.
Едва они вышли на большую улицу, как столкнулись с Тони Бонакорси.
— Я увидел, что Марта пошла в какие-то закоулки и решил подстраховать, — сказал добрый доктор.
— Мы даже никого не убили, — ответил Кокки, — Но нам надо улепытывать отсюда побыстрее.
— Рекомендую для начала отступить на укрепленные позиции, — сказал Тони.
— Куда? — спросила Марта.
— На кладбище. Герр и фрау де Круа только что отправились на похороны доброго сэра Энтони Маккинли. Я уверенно предполагаю, что у четы де Круа сейчас возникла не менее срочная необходимость к отступлению.
Так и сделали. Выслушали недовольную нотацию от фрау де Круа, но убедили ее, что всем будет лучше, если в свиту де Круа, которые, Тони был прав, тоже собрались бежать из Турина, добавится два верных человека.
— Вы двое едете с нами, — сказала фрау Шарлотта, — Мы сейчас бегом собираем вещи в Кастельвеккьо и выезжаем засветло.
— С вашего позволения, я поеду вперед, — сказал Кокки, — Проверю дорогу. Если ваши враги сообразят, что вы прямо сейчас выезжаете в Турин, они бы должны со всех ног бежать туда и выбирать место для засады.
— Давай, — сказал Максимилиан де Круа, — Возьми с собой брата Витторио.
— Кого?
— Только что тут был. Порученец епископа Генуи. Вы не знакомы?
— Здравствуй, учитель, — осторожно сказал Витторио с расстояния чуть дальше клинка и вытянутой руки.
Он опустил левую руку и с трудом сдерживался, чтобы не схватиться на ножны. Правой как бы чесал живот, но на самом деле тянулся к рукояти меча.
— Здравствуй, ученик, — ответил Кокки.
Он точно знал, что в случае чего точно успеет выхватить меч, если Витторио первым потянутся за оружием.
— Мы, кажется, не закончили в прошлый раз, — сказал Витторио и не подошел ближе.
— Мне кажется, мы как раз тогда закрыли наши разногласия. Ты не обманул меня, я не обманул тебя, — ответил Кокки.
Витторио замялся и неловко переступил с ноги на ногу. Если рассматривать «разногласия» только как поединок, то да. Они решили не проливать кровь друг друга и не пролили. Витторио пропустил удар и потерял сознание, но очнулся там, где упал. Не с перерезанным горлом, не связанный, не ограбленный.
Если же говорить о телеге, груженой золотом, которую увел Кокки, то Витторио не мог предъявить на нее никаких законных прав. Ни от своего имени, ни от имени епископа. Развить эту тему и хотелось, и одновременно не хотелось. Просто из любопытства спросить, кому Кокки и Рыжая отдали золото. Ведь не себе же забрали. Судя по тому, что они на линии огня в Турине в компании с де Круа, а не в Венеции или Вене подальше от короля, королевы-матери, генуэзских банкиров и савойских рыцарей.
— Лучше не спрашивай, — угадал настроение Кокки, — И мне не придется в ответ узнавать, что ты об этом знаешь и не знаешь ли ты слишком много.
— Если что, я знаю не больше, чем Его Высокопреосвященство, — ответил Витторио и поежился.
Сразиться с Кокки не такое уж безнадежное дело. Надо просто быть в форме и не делать ошибок. И на самом деле, хотелось бы еще раз померяться силами. Взять реванш. Но ни епископ, ни викарий, не де Круа не поймут, если люди, которым поручено всего-то обеспечить безопасный проезд из Монкальери в Турин сегодня вечером, на ровном месте возьмут и сразятся друг с другом насмерть.
— Если ты хотел бы вторую попытку, я дам тебе возможность хоть завтра, — Кокки снова угадал настроение.
— Ага, Где? — с облегчением выдохнул Витторио.
— Во всех приличных городах есть места для поединков недалеко от городской стены, — сказал Кокки, — Одно из них находится между дорогой отсюда в Турин и рекой. За церковью святого Валентина, покажу по пути. Только будь добр, не приходи в сутане.
— Почему?
— Не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве монаха. Кто поверит, что была честная и равная дуэль, если один из дуэлянтов — монах?
— Может, мне больше повезет.
— Тогда свидетели заложат тебя доминиканцам-инквизиторам. Сможешь им доказать, что ты настоящий священник, а не разбойник, переодетый в сутану?
— Отец Пандольфо меня вытащит.
— Он побожится, что ты священник?
— Ну, я верный слуга епископа… Ладно-ладно. Приду в мирском, раз уж ты так обо мне заботишься.
— Ты верхом?
— Да.
— Я пешком. Меня на телеге подвезли. Сейчас мне де Круа лошадь пришлет, а я пойду кое-с-кем попрощаюсь. Встречаемся здесь и поедем.
— Обоз де Круа не ждем? Мы же передовой дозор.
— Мы не дозор. Мы разведка.
— В чем разница?
— В том, что передовой дозор получает первый залп из засады.