В прорехе, зиявшей в стене, шуршало. Нехорошо и знакомо. Так обычно шуршит тело, что пеленает кто-то в одиночку. Вот так, значит. Запах?
На обоняние Уколова не жаловалась. Никогда не жаловалась. Странно тянуло из дыры, серевшей дранкой, штукатуркой и деревом, раздолбанными временем. Мускусом, потом и… химией? Аптекой? Операционной? Чем-то едким и мерзким.
Заглянула Женя осторожно. Шарахнулась, не прячась. Ствол «грача», смотревшего в ее сторону, заметила почти краем глаза. И успела.
Пороховая резь перебила прочие запахи. Выстрел, еще один, и еще.
Уколова вжалась в стену напротив, припала к полу. Доски-предатели выдали, скрипнули. Стена тут же вспучилась белым, раздрызгивая крошки и пыль. Что пуле «ярыгина» какая-то там дерьмовая дранка? Ничего.
А вот ей патроны надо экономить. Один магазин и тройка в кармане, без запасной обоймы. Но и ответить следовало.
«Тульский-Токарев» ударил важно, куда басовитее предвоенного новодела-зазнайки. Стена раскрылась в обе стороны, отвалился почти кусок, следуя кинетической энергии и ярости пули, вырвавшейся из ствола.
Женя шандарахнула еще раз, целясь где-то на метр от досок вверх. Так Дашу точно не зацепит. А тварь, укравшую ее, может быть.
— Зачем ты пошла за мной?
Голос оказался приятным. Чуть хрипловатым, глубоким и густым. Так и лился, заполняя старый коридор. Женщина.
— Отдай девочку.
За стеной, модулируя совершенно непонятно, чуть рассмеялась тварь, умыкнувшая Дарью. Стена вспухла двумя попаданиями подряд, чуть не прищучив старлея.
— Не получится. А… ты жива. Жаль. Так было бы лучше всем.
Женя, отползая по полу, пальнула в ответ. На голос, надеясь на чудо. Не случилось. Медовое коварство в голосе противницы пришло с другой стороны. Вместе с еще одним выстрелом. Его Уколова уже ждала, перекатившись еще дальше от пролома. Через дырки внутрь коридора попадал свет.
— Как тебя зовут?
Батюшки, интересы какие…
— Не пали, — посоветовала стрелок. — Поговорим для ясности. Мне уходить надо.
— Дашу отпусти, курва!
Выстрел — как подтверждение слов. Мимо?… Мимо.
— Фу такой быть и так ругаться. Меня зовут Ласка. А тебя?
У нее все в порядке с головой? Стреляет Ласка хорошо. По голосу — почти два раза попала. Чудом ушла.
— Не буду стрелять. Извини. Утешь любопытство. Как тебя звать?
— Старший лейтенант Уколова.
Ласка засмеялась. Низко и возбуждающе. Мужики от ее смеха точно с ума сходили.
— А, точно, так и есть. Зачем оно тебе надо, Уколова?
Выстрел, выстрел, еще один, еще!!!
Новые лучики пробились в коридор, подсвечивая все увереннее. Так скоро и по тени стрелять станет. В комнате каркнуло, громко, хрипло. Опять ворона?!
Ей нужно было попасть внутрь раздолбанной комнаты, казавшейся из коридора безумно большой. Дотянуться до прорехи, нырнуть внутрь. Чертова Ласка сама себя поймала в ловушку. Ей бы бежать дальше, как смогла петлей вытащить Дашу, а она решила ее спеленать по рукам-ногам.
Иногда срабатывает шестое чувство. Интуиция или что-то еще. Уколова, только собиравшаяся рвануться к дырке в стене, выпустив почти все оставшиеся пули, решила проверить магазин. Что-то кольнуло изнутри нехорошим предчувствием. И… оказалась права.
Не шуметь, не шуметь… устье приемника пустое. Совсем. Женя быстро сунула руку в карман, похолодела, нащупав только дыру. И… пальцы слегка кольнуло холодком от патронов. Круглый бочок одного так и толкнулся в руку. Давай, мол, бери меня прямо сейчас и заряжай. Умница, дружок. Оставшиеся два товарища круглоносого крепыша подкатились почти сами по себе. Отлично.
— Чем воняет? — поинтересовалась Женя, ползком, на спине, отталкиваясь ступнями, двигаясь к прорехе.
— Транквилизатор. Чтобы не дергалась, — устало вздохнула Ласка. Бах! Еще одно световое пятно.
— Да не, я про мускус.
— Сучка, — Ласка усмехнулась, — на, получи!
Бах-бах! Играет, как кошка с мышкой. Воняет так сильно ее пот, вот что. Нервничает, устала, больна, вот и потеет. А почему пахнет?… Да черт знает.
— Эй, лейтенант, ты чего вообще приперлась-то? Она ж тебе никто.
Знает звание. Знает, что никто. Информированная, сволочь.
— Считай, что я ее люблю. Как сестренку.
Бах! В корилоре заметно посветлело от ее пальбы. И сколько же у нее патронов и стволов? Звук последнего выстрела был другим. И магазин меняет, скорее всего. Быстрее, Женя, быстрее.
— Какая ты эмоциональная, — хмыкнула перезарядившаяся Ласка. И почти попала в Уколову. Бах!
— Да пошла ты!
Бах! Бах!
— Любовь, чувства… — Ласка чем-то задела по стене. Зашуршала, обваливаясь, штукатурка. — Это даже вам сейчас не дано.
— Кому — вам? — Уколова, тихо-тихо снаряжая оставшийся патрон, не удержалась, спросила.
— Людям, — Ласка хмыкнула. — Мне вот — нет.
Тук-тук-тук… сердце старшего лейтенанта Уколовой гнало кровь быстрее очереди из ПК. Запах опасной странной противницы сбивал с толку, заставлял кружиться голову. Едкий, мускусный, усыпляющий…
— Ты разве не человек?
За стеной на миг замерло все. Намертво. Ни дыхания. Ни чего другого.
— Нет. Не человек. Я — зверь. Девочка — моя добыча. А ты — моя жертва. И я отправлю тебя в ад, гореть тебе в нем, чистой и такой хорошей. Ненавижу Новоуфимку и вас, чертовых палачей из СБ… Надоело играться. Готова умереть?
В проем стены, тихо звякнув, влетела граната. Женя успела лишь прикрыть лицо руками — и все. А спасут ли руки?…
Азамат пришел в себя. Скрипнул зубами, вставая и держа голову. Именно держа. В голове скакал целый батальон идиотов с барабанами, нещадно молотивших по ним и даже звякающих тарелками. О-у-у-у…
Клыч? Обрез?
Второе нашлось под ним самим. Первого не увидел. Зато усмотрел и услышал троих в белом, возникших из-за стволов и наставивших на него стволы. Один прищурился и…
Шандарахнуло и завыло в здании, где пропала Уколова. Свето-шумовая, не иначе.
— Киров! — Азамат вспомнил старый постоянный пароль спецов и ОСНАЗа. — Киров!
— Свой, что ли? — один из белых подошел, ткнул стволом в лицо. — Ба… какие люди. А где старлей?
Азамат кивнул на здание, где оседала пыль, уже перестав лететь из окон.
Белый мотнул головой, оба напарника исчезли внутри. Выматерились, заскрипели досками. Где-то за самой развалюхой, чихнув выхлопом, вдруг взревела какая-то техника. Белый, стоявший рядом, кинулся туда.
Беги-беги… Азамат нащупал флягу, глотнул. Внутри все дрожало. Дерьмо случается, чего уж.
Женя, грязная и с продранным рукавом, села рядом. Белые, молча обменявшись знаками, разделились. Один кинулся за дом, идя по следам. Второй остался караулить.
— Ты как? — Азамат протянул флягу Жене. — Сильно шарахнуло?
Спрашивать было глупо. «Заря» бьет по всем органам чувств, подавляя их к чертовой матери. А в закрытом помещении… ох-хох…
— Она ее забрала.
— Кто?
Уколова пожала плечами.
— Мутант. Ласка.
Азамат повернулся к ней. Приоткрыл рот, закрыл.
— Стреляла?
— Да. С двух стволов. На слух.
— Играла. Из женской солидарности не убила. Пунктик у нее.
— Что?!
Азамат кивнул мыслям.
— Стрелок прирожденный, белку в глаз, как говорится. И не попала через эти трухлявые стенки на слух? Не верю…
— Откуда ее знаешь?
— Я продал ее странноватому типу, вместо того чтобы убить. В Стерлитамаке поймал, года полтора назад. Она там деревни местные шерстила, выкуп брала, за жизни и покой. Троих ее подельников положил, эту поймал. А тут странный мужик, аж загорелся, как ему мутантка нужна оказалась. А я, дурак, продал. Подумал, для нее это лучше, чем гореть на костре, как хотели сделать. Или, того хуже, камнями бы забили. Ну, я и…
Женя встала, покачиваясь.
— Надо ее искать. Даша у нее.
— Ага. Сейчас, посижу немного. Мной чуть стену не сломало.
— Встать!
Белые вернулись. Пришлось вставать. Старший поднял маску, блеснул серыми глазами. Уколова кашлянула, вытянулась.
— Старший лейтенант, вас ждет майор. За нами. И ты, Пуля, тоже. Растяпы, не выполнили задание!
Бой ворочался за спиной. Грохотал выстрелами. Где-то у одиночек патронов к ружью нет, а здесь палят, как на учениях. Азамат только покачал головой. Кому-то — беречь каждую крошку, кому-то — жрать полной ложкой.
Палатки спецназ поставил глубоко в лесу, за позициями, растяжками и рвом. Врывались не капитально, знать, еле успели. Интересно, как?
— В палатку, — спец ткнул пальцем в маленькую, офицерскую. — Оба.
Туда так туда. Азамат, все еще потряхивая порой головой, шагнул первым. Совершенно недисциплинированно. В конце концов, с ним была старший лейтенант, явившаяся к начальству. Ну, или командованию, кому как.
Дармов, такой же белый и массивный от подсумков, смотрел люто. Того гляди, сожрет. Рыжие от шерсти пальцы крутили карандаш, крутили-крутили… хрусть… и нет карандаша.
Короткая прическа-«таблетка» в свете двух керосинок казалась огненной. Все жесткое мясистое майорское лицо злилось вслед мыслям. Умные серые глаза стреляли куда круче пулеметов за спиной. Вот такой он, майор Дармов, широкий, приземистый, рыжий и недовольный. Эдак и расстреляет…
Вопрос оказался предсказуемым.
— Где?
Уколова вытянулась, поддаваясь питоньему взгляду майора. Сглотнула, покачиваясь от усталости и навалившегося тепла. Печка полыхала яро, раскалившись до краснеющих боков.
Звякнула вьюшка, кочерга захрустела углями. Истопник, худой мужичонка с бородкой, покосился на стоящих через плечо. И закинул несколько полешек.
— Украли. Почти здесь. Женщина-мутант, с каким-то средством передвижения, вездеходом или снегоходом.
Дармов хряснул кулаком по столу. Конечно, именно по столу, сколоченному из досок массивному короткому столу. Куда же целому командиру СБ без нормального стола и стука по нему.
— Плохо, плохо, лейтенант…
— Я исправлю ситуацию.