— Не укладывается.
Вернувшись в дом, Катя положила телефон на стол, прищурилась. После яркого солнечного света помещение казалось темным.
— Лика жаловалась, что папа мало ей оставил, но деньги на выставку для Тихона обещала найти, — задумчиво сказала Катя мужу. — Где может найти деньги неработающая женщина, как ты думаешь?
— Продать что-нибудь, — предположил Миша. — Пойдем купаться!
— Что продать? — размышляла Катя.
— Черт его знает… Квартиру, машину. Надевай купальник, пойдем купаться!
Катя, вздохнув, поднялась наверх, переоделась.
— Лика любила Тихона, — выйдя за калитку, она оглянулась на соседский участок.
Муж, приобняв ее за плечи, подтолкнул в сторону пруда.
— Она прямо светилась в его присутствии. Миш, ты меня слышишь?
— Слышу.
Голубое пятно мелькнуло между березовых стволов, когда они свернули на ведущую к выходу из поселка дорожку.
Катя пригляделась и решительно полезла в растущие между стволами кусты.
— Что ты здесь делаешь? — устало спросила она тонкую девушку Настю.
Настя смущенно прятала глаза.
— Что ты здесь делаешь, Настя? — Катя оглянулась и, вздохнув, сказала мужу: — Я тебя догоню.
Кажется, Настя собралась разрыдаться.
Правая нога под голубыми шортами была оцарапана, девушка потерла бедро рукой.
— Тихона ждешь?
Настя молча опустила глаза.
— Он не ходит на пруд. Он вообще редко выходит с участка, только по вечерам иногда гуляет.
Настя молчала. Катя переступила ногами. «Если дурак, это надолго», — часто говорила мама. «Если дурак, это навсегда», — поправлял ее папа.
Настя, без сомнения, была законченной дурой.
— Я хочу его увидеть, — прошептала законченная дура. — Просто увидеть… Мне это нужно. Я к нему даже не подойду.
— Ты его здесь не увидишь, — вздохнула Катя. — Он не ходит ни на пруд, ни в магазин. У него домработница.
Девушка подняла на нее несчастные глаза. Те были полны слез.
— Послушай, Настя… — Катя не понимала, какого черта она возится с этой идиоткой. — Любовь — это прекрасно. Но такая, не обижайся, Настя, надоедливая любовь отпугивает, понимаешь?! Ты сделаешь только хуже!
— Я ему не надоедаю! — от изумления девушка даже немного отступила. — Я не собираюсь к нему подходить, я только хочу его увидеть!
Катя пожала плечами, вылезла из кустов и заспешила вслед за мужем.
Стало жарко. Воздух от жары звенел.
Когда через час они с Мишей возвращались домой, Насти за кустами уже не было. Впрочем, внимательно разглядывать кусты Катя не стала, она от них отвернулась, когда проходила мимо.
Какое-то время заниматься пейзажем удавалось. Тихон намечал верхушки деревьев, прикидывал, где лучше расположить светлое пятно от солнца — на лугу перед лесом.
На соседском участке никого не было. Катя собиралась поговорить с участковым, вспомнил он.
Неожиданно ему стало противно, что соседка действует за спиной Павла. Старик этого не заслужил, он действительно хорошо относился к Лике и был другом тестя.
Тихон отложил кисти и взял в руки телефон.
— Павел Викторыч, не возражаете, если я к вам сейчас заеду? Мне нужно кое-что вам сообщить, — быстро сказал он, услышав голос Павла.
— Ну… давай, — не обрадовался предложению Павел. — А по телефону сказать нельзя?
— Можно, но лучше я приеду, — отчего-то заупрямился Тихон.
— Мимо пруда до развилки, второй участок налево. Зеленый забор, не спутаешь.
Павел отключился, Тихон вывел из сарая велосипед. Его ему подарила Лика пару лет назад. Тихон жену поблагодарил, пару раз покатался и больше про велосипед не вспоминал.
Шины пришлось немного подкачать, но это заняло меньше минуты.
И дорога вдоль пруда заняла совсем немного времени, меньше, чем Тихон предполагал.
Здесь пешком минут двадцать, Павел напрасно предпочитал ездить к другу на машине.
Впрочем, Павел едва ли ходит так же быстро, как Тихон.
Хозяин ждал его у открытой калитки зеленого забора.
Деревню можно было назвать таковой с большой натяжкой. С обеих сторон от дома Павла стояли такие же большие кирпичные дома, в которых едва ли живут рабочие с ближайшей фермы.
— Что случилось? — пропуская Тихона, с любопытством спросил Павел. — Ты разговаривал с полицией?
— Я разговаривал с соседкой Катей. — Тихон прислонил велосипед к стволу старой яблони.
Под ней росла густая трава. Ею зарос весь двор, такое бывает, только когда хозяева не появляются на своих участках по многу лет.
— Заходи, — Павел легко поднялся на крыльцо, открыл дверь в просторную гостиную.
Мебели здесь почти не было. Только стол, стулья и книжные шкафы, неаккуратно забитые книгами.
Тихон подвинул ближайший стул, сел. Хозяин, подумав, сел напротив.
— Незадолго до своей смерти Ликина мама видела, как вы приезжали на дачу с любовницей. Катя предполагает, что Элла вашу любовницу шантажировала.
Павел смотрел на него с недоумением.
— Незадолго до смерти Элла собиралась встретиться с вашей любовницей. Это я сам узнал, не Катя.
Павел потряс головой.
— Павел Викторыч, Катя собиралась рассказать об этом участковому.
— О чем об этом?
Павел резко выдохнул. Встал, отошел к окну.
Занавески на окнах были блеклые и висели криво.
— Катя называла имя любовницы? — спросил Павел, не обернувшись к Тихону.
— Антонина. Фамилию я не запомнил.
— И вы предполагаете, что Антонина убила Эллу? — Павел оторвался от окна, повернулся к Тихону.
— Нет. Мы предполагаем, что она заказала убийство. То есть Катя допускает, что такое могло быть.
— Этого не могло быть! У Тони не было и быть не могло никаких связей с криминалом. Это невозможно! На ее мужа работала служба охраны, каждый ее шаг был известен.
— Но с вами она встречалась, — напомнил Тихон.
— Она встретилась со мной только один раз. Муж уехал куда-то по делам, у Тони болела мать, и мы воспользовались этим поводом. Она все время была под колпаком службы безопасности! Ее даже по магазинам возил водитель. У нее не было возможности незаметно встретиться с каким-то уголовником.
— Она связалась с ним по электронной почте, — вздохнул Тихон.
Павел с недоумением на него посмотрел, и Тихон пояснил:
— Эллу убил Анатолий Николаевич Токарев, автослесарь. Задаток и потом основную сумму в долларах он нашел в лесу. Потом Токарева застрелил неизвестный. Не спрашивайте, откуда я это знаю, я не скажу.
Либо Павел хороший актер, либо действительно не знал ни о чем подобном.
— Про Токарева Катя не знает, — пояснил Тихон. — Я ей этого не говорил и не скажу. И никому не скажу. Это я только вам сказал.
— Антонина не могла заказать убийство, — устало повторил Павел. — Не могла, поверь.
— Верю, — кивнул Тихон. — Это могли сделать вы.
Крик был истошный, не то вой, не то визг. Катя, вздрогнув, обернулась на кусты и замерла. И удивилась, что муж уже успел добежать до кустов.
Она тоже хотела побежать, но не смогла, от испуга ноги сделались непослушными, ватными, и к кустам она мелко засеменила, как старушка.
Крик оборвался. С ближайшего участка выглянул средних лет мужчина, оглядел улицу, сердито посмотрел в сторону кустов.
Катя протиснулась между кустами и березой.
— Уведи Надежду Эдуардовну, — быстро обернувшись, приказал ей Миша. Он склонился над телом мужчины.
Голова его была в крови и чуть повернута в сторону, Катя узнала мужчину сразу, но зачем-то хрипло спросила:
— Аслан?
Миша не ответил, нащупал телефон в кармане шорт и, не поднимаясь от тела Аслана, затыкал пальцем в экран, а потом зло начал объяснять, куда нужно подать «Скорую».
Надежда стояла, прислоняясь к жесткому стволу соседней березы, с ужасом смотрела на Катю и изо всех сил прижимала к себе Булю. Собаке на руках хозяйки не нравилось, она ерзала, пыталась вырваться.
— Давайте отойдем, — Катя тронула женщину за плечо.
Соседка мелко закивала и, не отпуская собаку, уцепилась за Катю. Та вывела женщину на дорожку.
Первым прибежал Иван, «Скорая» подъехала через несколько минут.
На дорожке успела собраться небольшая толпа. Кто-то из сердобольных соседей поставил Надежде стул, какая-то женщина принесла в рюмке валерьянки.
Вслед за «Скорой» сквозь толпу пробилась худенькая невысокая женщина. Красивая, машинально отметила Катя.
Аслана уже вносили в машину, женщина бросилась следом, уехала вместе со «Скорой», как и Миша.
Откуда появились дети, Катя не видела, заметила их, только когда Александра строго сказала:
— Домой! — и повела прочь, держа младшую девочку за руку.
Александра появилась в толпе одной из первых.
— Проводить вас домой? — предложила Катя Надежде.
Как ни странно, уходить соседка не пожелала, спустила собаку с рук и, сидя на чужом стуле, с интересом наблюдала за происходящим.
Ничего интересного больше не происходило. Толпа начала расходиться.
Подошел Иван, молча потянул Надежду Эдуардовну за руку, повел к соседкиному дому. Катя засеменила следом. За ней Буля.
— Я так испугалась! — жаловалась соседка. — Буленька полезла в кусты, вылезать оттуда не хотела… Я, как увидела труп, больше ничего не помню! Не пойму, как сама рядом замертво не упала.
— Не труп, — поправил Иван. — Аслан жив.
— Приезжают к нам всякие, приезжают… Отсюда и убийства, и грабежи! Хоть бы ограничили миграцию! Скоро на улицу станет страшно выйти!
Иван промолчал. Катя остановилась у своей калитки.
С соседкой Иван пробыл недолго, через несколько минут снова появился на улице, остановился рядом с Катей.
— Зайдешь? — предложила она. — Чаем могу напоить или кое-чем покрепче, у Мишки есть спиртное.
— Чайку, — решил Иван, вслед за Катей входя в дом.
Вид у участкового был уставший.
— Надежда закричала, когда мы мимо проходили. — Катя, включив чайник, поставила перед Иваном плетенку с хлебом, достала нарезку колбасы. — Рядом никого не было, я бы заметила.