– Рубинштейн дал своему зятю руководящую должность. Но тому, вишь ли, не хватало адреналинчика… Пейнтбол, страйкбол, игра в бомжиков… А в один прекрасный момент Малиновский решил, что и сам он может неплохо зарабатывать. И придумал эту схему. «Легион». Тайное общество, членом которого мог стать только богатый, очень богатый человек. Ему, зятю самого Рубинштейна, люди верили. Доверяли. Как я понимаю, он собирал взносы. А потом эти деньги переводил за границу…
– А в чем смысл? – уточнила Анжела.
– Смысл… Ну, у богатых свои заморочки. Престижно быть в одном обществе с сильными мира сего. Малиновский обещал всем поддержку. И финансовую в том числе, защиту от посягательств на их жизнь… Только это все липа была…
– Почему ты так считаешь?
– Когда на одного из его клиентов наехали, Малиновский нашел меня. Попросил обеспечить безопасность. Ну и в общих чертах поделился со мной своей идеей. Но я вскоре понял, что он сам своих легионеров боится. Потому и исчезать начал. То на пару дней, то на неделю.
– А про чемоданчик ты как узнал? – напомнила Анжела. – Я не совсем поняла, что там лежит, в этом самом чемоданчике?
– Узнал… – задумчиво пробормотал Константин и искоса глянул на Анжелу: – А с чемоданчиком ты мне можешь помочь…
– Почему «мне», а не «нам»? Ты что, Гарика со счетов скинул?
– Гарик… Гарик – так, временный попутчик. А вот ты… Из тебя, лапа, и в самом деле можно пользу извлечь. Ты же можешь у Лизы код узнать. Мне она не скажет. А тебе, как женщина женщине…
– А ты уверен в том, что она этот код знает? – спросила Анжела.
– Я уже ни в чем не уверен… Ни в чем… – потупил взор Константин.
– А что там, в этом чемоданчике, находится? – вновь спросила Анжела.
– Там, насколько я понимаю, списки тех, кого Малиновский успел завербовать в свой «Легион», номера их счетов, с которых он перекачивал денежки… – сказал Константин, продолжая вырезать из мыла фигурку. – Я точно не знаю, кому и какие условия ставил Малиновский. Но у меня тоже голова на плечах есть. Я иду дальше. Я собираю новый «Легион».
– То есть начинаешь свою собственную игру? – уточнила Анжела.
Константин кивнул:
– Да. Теперь мою игру. Жесткую. Даже очень жесткую… игру без правил.
– Это будет наша игра! – заявила Анжела. – И в ней, как в каждой игре, будут правила…
– Да ладно тебе… Машина уже запущена. Нет времени писать списки, строить пирамиду… Как только нужные нам люди подпишут бумаги, мы избавимся от них.
– И в чем смысл?
– Смысл в том, что в каждом договоре есть пункт: «При насильственной смерти легионера или члена его семьи организация берет на себя расследование всех обстоятельств убийства». И пока будет вестись расследование, солидные средства перекачаются на один из твоих, слышишь, твоих счетов.
– Не понимаю, – пожала плечами Анжела. – Ты что, был уверен в том, что я с тобой поделюсь этими средствами?
– Но ты же хочешь, да что там, жаждешь стать моей женой… Разве нет? – спросил Константин.
Анжела смутилась и даже чуть покраснела, чем потешила самолюбие Константина. Он удовлетворенно крякнул.
– Насколько я поняла, если ты прописал «при насильственной смерти», то ты эту самую насильственную смерть и будешь организовывать? – вернулась к сути дела Анжела.
– Не я, – ухмыльнулся Константин. – Мы об этом позаботимся. Одного из исполнителей мы нашли.
– «Мы», я так понимаю, – это ты и Гарик?
– Да, а что?
– А то, что Гарик, сколько его знаю, всегда был трепачом, хуже бабы… Может, не стоит его посвящать во все тонкости?
– Ну-у, там посмотрим… – пробормотал Константин.
– Так что стоит у тебя, то есть у нас, в ближайших планах? – спросила Анжела.
Константин глянул на часы и сказал:
– Сейчас мне позвонит один человек. Он должен будет убрать…
– Рубинштейна? – спросила Анжела.
Константин, глянув искоса на Анжелу, кивнул.
– А ты в этом человеке уверен?
– Более чем. Он жадный. А жадные готовы землю грызть, чтобы получить то, что хотят.
– А ты не боишься, что он разболтает…
– Этот не разболтает!
– Почему ты в этом так уверен? Он что, немой? – пожала плечами Анжела.
– Не-а… Заика. Да еще контуженый или там опаленный… в маске ходит…
– Странно, – вновь пожала плечами Анжела. – Ну да ладно. Моя здесь какая роль?
– Твоя?.. – задумался Константин.
– Ну да…
– Ты вот что… попытайся найти эту Лизу. Дочь Рубинштейна. Ты же, как-никак, теперь ее знаешь… – хмыкнул Константин. – Нам код нужен от этого чемоданчика, где списки, счета «Легиона». Нам она ничего не говорит. А тебе, может, скажет.
– Самого Малиновского, я так поняла, ты уже успел отправить на тот свет? – спросила Анжела.
– Да заигрался он. Ушел в бомжи и не вернулся. С женщиной одной сошелся. У них с Лизой все равно дело к разводу шло. И Рубинштейн на коней сел. Я сначала хотел только фотки Малиновского в облике бомжа с этой его дамой сердца Рубинштейну по Интернету послать. Но потом по ходу переиграл.
Анжела хотела еще что-то спросить. Но тут ожил мобильный Константина.
– О, вот и Заика звонит, – сказал Константин и процедил в трубку: – Хэллоу.
Но, как поняла Анжела, звонил кто-то другой.
По мере того как Константин слушал абонента, он изменялся в лице, бледнел, в конце концов злобно крутнул головой и спросил:
– Значит, этого Коляна выпустили? Если это так, его убирать нужно, и немедленно… Нет, Гарик, нет! У механика будет его работа, а Коляна ты уберешь. И немедленно. Все. Мне сейчас механик звонить должен. А эту, как ты сказал там ее зовут… Серафиму Карловну… мы на себя возьмем. Кто-кто… Дед Пихто. Потом узнаешь. Все. Времени тебе до вечера… Диктуй точный адрес этой глазастой Серафимы.
– Это что, Гарик звонил? – удивленно спросила Анжела.
– Гарик, Гарик… – недовольно поморщился Константин.
– Я думала, он спит еще…
– И я думал, что он спит… А он уже весь в делах… – задумчиво пробормотал Константин.
– Что-то случилось? – спросила Анжела, с тревогой глядя на Константина.
– Случилось… По всему городу морду мою развесили. Бомжеватый алкаш один и старушка запомнили. Фоторобот составили. Теперь никуда не сунешься.
– Так что это за свидетели! – скептически хмыкнула Анжела. – Бомж и полуслепая старушка…
– Полуслепая… Ничего себе полуслепая… Где она меня высмотрела… может, в глазок видела… или в окно… Суть не в том. Свидетелей нужно убрать. От греха подальше…
– Убрать – это убить?
– Нет, к себе пригласить…
– Но как же тогда от греха подальше… Если убить, то, значит, наоборот…
– Что «наоборот»?
– Убить – грех…
– Слышь ты, Анжела! Ты выпендриваешься или как?! Как говорится, любишь кататься – люби и саночки возить… Или ты хочешь чистенькой остаться? Если меня сейчас в ментовку загребут, дело лопнет. Так что кого-кого, а этих двоих свидетелей придется убрать. И немедленно. Гарику я поручил алкаша Коляна, бывшего сожителя Маруси, с которой Малиновский тусовался, а тебе придется к этой Серафиме Карловне наведаться.
– Мне?! – воскликнула Анжела.
– Ну не мне же! – передернул плечами Константин. – Или ты предлагаешь еще кого-то к этому делу подключить?
– Нет, но… Я не смогу застрелить человека…
– Да не надо стрелять… – махнул рукой Константин. – Ты сейчас пошли кого-нибудь из своих служанок, пусть тортик купят и коробку конфет. Я над ними поколдую, а ты завезешь вот по этому адресу. Скажешь там, что в честь Дня пожилых людей. От там мэра или пэра…
– А разве сегодня День пожилых людей? – удивилась Анжела.
– А какая разница?! Главное, чтобы бабулька чаек с твоим тортиком попила. У нас выхода нет. Нам действовать нужно. Ты же хотела войти в дело. Или думала, что тебе выпадет только дивиденды подсчитывать?
– Ладно, – кивнула Анжела, – только мне прикид нужно соответствующий…
– Ну конечно… В пеньюаре к бабулькам социальные работники не приезжают. Костюмчик, платьице строгое подыщи, паричок, очки и какую-нибудь красную шаль, шарф или красную косынку.
– Зачем? – не поняла Анжела.
– А затем, – проговорил Константин, – правила конспирации… Быть позаметнее. Соседи, даже если тебя увидят, что запомнят? Яркий шарф, очки, шляпу или там косынку красную. А черты лица, даже если захотят, в их памяти никак не отобьются.
– Это что-то новенькое, – хмыкнула Анжела. – Я всю жизнь думала, что конспирация – это стать незаметным.
– Индюк тоже думал, да в суп попал… – сказал Константин и кивнул: – Иди работай, лапа моя… И не забудь, тебе еще Лизу нужно окучить… Вот тебе адрес этой старушки и номер мобильного Лизы. Позвони. Вдруг отзовется. Тогда в гости к ней съезди. Разузнай, как она да что с ней…
Анжела молча кивнула. С одной стороны, хорошо, что Константин так быстро согласился взять ее в долю, но с другой – она теперь тоже будет повязана с ним криминалом. Одно дело – придумать аферу и разводить богатых людей на деньги, и совсем другое – избавляться от свидетелей. Но и отступать ей не хотелось. Ее психоаналитик ей так и сказал: «Только не отступай! Судьба будет бросать тебе вызов, а ты его принимай. Принимай. И сама смело бросай вызов судьбе».
В магазин за тортом и конфетами Анжела поехала сама. А когда вернулась домой и поднялась на второй этаж, услышала, как в кабинете Константин с кем-то ведет оживленную беседу. Этот «кто-то» очень сильно заикался, и Анжела поняла, что это, очевидно, и есть тот, кто должен будет «решить вопрос» с отцом Лизы.
Пока Константин был занят, можно было поставить торт в холодильник, но вместо этого Анжела, стараясь не шуметь, вошла в свою комнату и, взяв в руки кружку, опять припала к стене. Ей не терпелось узнать, как именно эти двое намереваются расправиться с человеком, у которого, несомненно, есть охранники.
– В общем, вот адрес, по которому находится его жена. Я потребую, чтобы он приехал без охранников. Твоя задача – его убрать. Вот с этой крыши удобно стрелять.