Он потянулся к фляге с водой, висевшей на поясе, но вдруг понял, что не хочет пить. Мучившая его жажда была какой-то другой. Она была реальной, как ключ в руках, но этот ключ не имел ни малейшего смысла, потому что не было замочной скважины, в которую его можно было вставить.
Гейру показалось, что от напряжения у него стала пухнуть голова. Он ощупал лоб, потом затылок и виски. Кожа была чуть влажной, а размеры головы вполне нормальными.
«А ключ от настоящего саквояжа я не забыл?!» – вдруг испугался Гейр.
Он рывком сунул руку в карман. Ключ был на месте. Гейр тут же забыл о нем и стал думать, не напоминал ли ему тот, утренний голос чей-либо другой, знакомый голос, но не смог вспомнить не то что оттенков того странного голоса, а даже сказать, кому бы он мог принадлежать – мужчине или женщине.
«Чушь!.. Бред! – начал злиться Гейр. – Может быть, это дура-мексиканка окликнула меня спросонья?»
Гейр тут же вспомнил, что, во-первых, ни одна «ночная бабочка» не разговаривает во сне, а, во-вторых, та, что была с ним, вряд ли знала его имя. Его называли Кингом, мистером Кингом и почти никогда иначе.
Джеб Лесоруб открыл глаза. Он насмешливо осмотрел Гейра с ног до головы и спросил:
– Потерял, что-нибудь?
Гейр в сердцах чуть было не ответил, что да, потерял, но вовремя спохватился.
– Все нормально, Джеб. Не переживай за меня.
– Пусть за тебя переживает твоя покойная мама. Что ты ерзаешь, так, словно сидишь на еже?
Гейр отвел взгляд в сторону.
– Башка трещит после вчерашнего.
Желтые глаза Джеба превратились в узкие монгольские щелочки.
– Спросить тебя хотел, когда Чарли Хепберн потащил вчера из кабака на улицу Зака Китса, ты видел это?
– Нет. Я стоял у бара, спиной к двери и болтал с Молли. Дакота подтвердит, он околачивался рядом.
– Мы не в суде, чтобы что-то подтверждать, – усмехнулся Джеб. Его тонкие, бледные губы едва заметно шевельнулись.
«Парень совсем осмелел, потому что давно понял, что ему нечего терять, – решил Гейр. – А грохнуть под конец дверью так, чтобы обрушилась крыша, может любой из моих ребят. Джеба не нужно было брать с собой в Литл-Сити…»
Его мысли снова вернулись к утреннему голосу, но после короткого разговора с Джебом, потеряли свою остроту.
«Да ну их к черту, эти глюки! – выругал себя Гейр. – Звали, не звали… Кому ты нужен-то? И мало ли что могло померещиться человеку на похмелье в адском бардаке? Будешь решать подобные мистические загадки, когда уберешься в Чикаго».
Гейр вдруг снова испугался, что потерял ключ от саквояжа. Он уже сунул руку в карман и только потом вспомнил, что всего минуту назад проверял его. Память еще ни разу в жизни так не подводила Гейра, и он вспотел от волнения.
– На твоем месте я повесил бы ключ на шею, – не открывая глаз, сказал Джеб. – Карман место для колоды карт или пары долларов, но не для двадцати тысяч долларов.
«Тут Джеб прав», – молча согласился Гейр.
Но поскольку согласие с кем-то или чем-то было равносильно для Гейра бессилию, а бессилие – ненависти, Гейр Кинг стал думать о Гарри Хепберне и его брате Честном Чарли. Ненавидеть он умел и вскоре снова забыл о странном утреннем происшествии и голосе звавшем его по имени…
7.
Макс Финчер рыл небольшую ямку в метре возле дороги и не понимал смысла своей работы.
– Еще вот здесь, пожалуйста, – Абигайль стояла в двух шагах от Макса и показывала на небольшой взгорок. – А потом прикройте ямки травой.
– Мисс, мы собираемся ловить кроликов? – пошутил Макс.
– Нет, мы будем ловить рыбку покрупнее, – улыбнулась Абигайль.
– Кажется, я начинаю понимать, – Макс отложил лопату в сторону и принялся маскировать первую яму травой. – Я рою яму для того, чтобы кто-то споткнулся?
– Угадали.
– А почему именно здесь, а не там? – Макс кивнул головой в сторону. – Почему вы уверены, что здесь кто-то пройдет?
Абигайль смотрела на груженную бревнами телегу на дороге. До нее было два десятка метров, а дорогу местами покрывала лужа почти не отличимая по цвету от глины.
Абигайль пожала плечами.
– Вы правы в том, Макс, что нельзя ни в чем быть уверенным…
– … И поэтому я рою не одну яму? – быстро продолжил Макс.
– Снова угадали. Вы заметили, что люди почти всегда говорят «обстоятельства» и очень редко используют это слово в единственном числе?
– Да, действительно, – согласился Макс. Он налег на лопату, принимаясь за очередную ямку. – И мне интересно, сколько этих «обстоятельств» вам потребуется?
Абигайль ничего не ответила. Она присела на корточки и взяла в руки ком земли только что вывороченный лопатой. Еще влажный после недавнего дождя суглинок не крошился и хорошо держал форму.
– Состав земли тоже имеет значение для вашего «фокуса»? – спросил Макс.
– Скорее да, чем нет. Дорога влажная и скользкая. Это не так плохо для нас, – Абигайль подняла голову. – Макс, расскажите мне немного о людях Гейра Кинга
– Вы же видели их, – Макс вытер со лба легкую испарину, оперся на лопату и не без удивления посмотрел молодую женщину. – Или вы плохо рассмотрели этих мерзавцев?
– Хорошо.
– А Чарли Хепберн рассказывал вам о них?
– Да.
– Тогда зачем вам знать и мое мнение?
Абигайль улыбнулась:
– Вам слов жалко, да?
– Ну, я, конечно, не Гарри Хепберн, хотя тоже люблю поболтать и…
– Тогда рассказывайте, – мягко прервала его Абигайль.
Макс отложил лопату, склонился над вырытой ямкой и вырвал пук травы в полушаге от нее.
– Собственно, мне и рассказывать-то нечего, – начал он. – Да и говорить о таких людях не особенно приятно. С Гейром будут двое. Первый – Джеб Лесоруб – громила двухметрового роста. Он «правая рука» Кинга, но сам Кинг чаще называет его «левой задней лапой». Верзила Джеб ничего не умеет делать толком: он плохо стреляет, плохо скачет на лошади и даже во время драки от него мало толку, потому что он неуклюж, как тупой слон. Почти в каждой потасовке ему достается чем-нибудь тяжелым по затылку и от этого он не становится умнее. Я слышал, что последнее время он стал плохо видеть, да и вообще здорово сдал. Скорее всего, в этом виноваты табуретки, которые слишком часто пляшут на его голове. Джеба выручает его злость. Я редко встречал людей с такой способностью ненавидеть ближнего, при чем очень часто без причины. Второй тип, который сопровождает дилижанс – Дакота Энн. В свободное время он делает только четыре вещи: ест, спит, пьет виски или чистит свой кольт. Больше ничего. То есть Дакоту не интересуют карты, относительно мало женщины, а, допустим, пьяная драка в салуне для него не возможность размять кулаки, а пустить в ход свою пушку.
– Он хорошо стреляет? – спросила Абигайль.
– К сожалению, отлично. Чарли Хепберн вам об этом рассказывал?
Абигайль кивнула. Глаза молодой женщины и бывшего священника встретились.
– Чарли рассказывал мне и о вас, Макс.
Макс отвел глаза.
– Еще бы!.. Ведь я, наверное, часть той ловушки, которую вы собираетесь здесь устроить?
– Вы – нет, – женский голос прозвучал настолько дружелюбно, что Макс осмелился поднять глаза.
– Почему же нет? – чуть краснея, спросил он. – Насколько я понимаю, – Макс кивнул на груженую бревнами телегу, – сейчас мы создаем обстоятельства для будущего… как его?.. спектакля или фокуса. И я – одно из его действующих лиц.
– Да. Вы очень важное действующее лицо, но пока вы стоите за сценой.
– А почему пока?
– Потому что сейчас, как сказал бы Гарри Хепберн, вы только веская причина, которая позже может вызвать огромное следствие.
– Ого!.. Я польщен, мисс Абигайль. Разве этого мало для такого, как я?
– Очень мало, Макс.
Помощник шерифа грустно усмехнулся.
– Ну, да… Я всегда был слишком мелкой причиной, а следствия только сыпались на мою голову, как подковы из ведра.
– Чарли Хепберн придерживается другого мнения о вас.
– Чарли?!.. – Макс удивленно вскинул голову. – Вот чего бы я никогда не подумал. Честный Чарли почти не смотрит в мою сторону и едва здоровается при встрече.
– Тем не менее, он рассказывал мне о вас не меньше, чем о Гарри. А теперь, пожалуйста, закончите свой рассказ о Дакоте Энн, Макс.
Макс опустился на колени, чтобы замаскировать травой очередную ямку.
– Если бы Дакота был поумнее, он уже давно отстал от Кинга, но Дакота глуп и не сумеет организовать собственное дело. Три года назад он и еще двое ребят решили ограбить банк в Нью-Дели. Но когда они вошли в банк и объявили, что собираются начать карьеру грабителей, охрана банка почему-то оказалась за их спинами. Короче говоря, чуть раньше, когда Дакота и его дружки собирались с духом на улице, охрана банка все поняла по их рожам и приготовилась к встрече гостей. Представляете, какую нужно иметь физиономию, чтобы не очень умные охранники обо всем догадались? Через год после суда Дакота сбежал с каменоломни и снова присоединился к Кингу.
Макс закончил с ямкой и выпрямился.
– Не видно ничего? – спросил он Абигайль.
Та осмотрела замаскированную ловушку и кивнула.
– Очень хорошо, Макс. Спасибо вам.
– Я и еще покапать могу, – Макс улыбнулся. – Я такой…
– Нет, хватит.
Макс положил руку на черенок воткнутой в землю лопаты. Он покачал его и не спеша положил на плечо.
– Скажите, мисс Абигайль, а почему и зачем умер Зак Китс?
Взгляд Макса Финчера изменился. Теперь он рассматривал красивое женское лицо, так, словно искал в нем что-то темное и дурное.
Абигайль спокойно выдержала прямой взгляд.
– А ведь вы боитесь женщин, Макс, – вдруг сказала она.
В любое другое время подобная реплика легко ошпарила Макса и заставила его покраснеть. Но на этот раз он только усмехнулся.
– Вам Честный Чарли это рассказал?
– Нет. О ваших отношениях с женщинами Чарли не сказал ни единого слова.
– Тогда мне все понятно. Вы собираетесь сменить тему разговора, а для этого вам нужно сбить меня с толка. Вы не хотите мне рассказать, почему умер Зак Китс, потому что причиной его смерти были вы?