– Открой, – разрешил он. – А ты, Пол, спрячься пока наверху, – и прошёл к выходу. Американец бросился на второй этаж.
– Ну что у вас тут было? – сурово спросил лейтенант, войдя в приёмную.
– Сам не пойму, – пожал плечами Родион. – Начали в дверь ломиться.
Грозились разнести здесь все в щепки. По-моему, психи.
– Да нет, они явно не психи, – озадаченно проговорил омоновец, разглядывая скромное убранство нашего офиса. – У них при себе было оружие иностранного производства. А вот паспортов почему-то не оказалось. Утверждают, что в участке все объяснят. Вы с ними раньше не встречались? Может, дорогу когда перешли…
– Исключено, – покачал головой Родион. – Я бы запомнил. Да, они говорили, что какого-то дружка своего разыскивают, подельника, наверное. Или должника. Вы уж разберитесь там.
– Разберёмся. Ладно, если это все, то мы поехали. Я доложу все майору, когда установим их личности, и он свяжется с вами.
Козырнув, милиционер вышел на улицу. Американец спустился вниз.
– Вы уж извините, что я втравил вас в это дело, – пролепетал он с убитым видом.
– Поздно извиняться, – проговорил Родион. – Тебе ещё повезло, что ты ко мне попал. В другой конторе всех поубивали бы. Ты же как прокажённый, тебе ни с кем общаться нельзя, сам знаешь. Теперь давайте пройдём в мой кабинет и обсудим дальнейшие действия.
Валентина наводила порядок в столовой, а мы сидели в кабинете и обсуждали ситуацию.
– А ты не так прост, однако, дружище, – говорил американец, сидя в кресле для клиентов. – Я сам хитёр, но…
– Ты думал, что только у вас в Америке сыщики бывают? Мы тоже не промах, как видишь…
– Хватит болтать, господа сыщики, – вклинилась я в обмен любезностями.
– Что делать будем?
– Есть два варианта, – серьёзно проговорил босс. – Или уходим отсюда, или остаёмся. Уходить нельзя, потому что за офисом наверняка следят. Уверен, что они приходили не одни. И они скорее всего догадались, что ты здесь. Для этого большого ума не нужно, достаточно взглянуть на название фирмы. Ты – детектив, и я – детектив. Они точно решат, что мы спелись. Значит, остаёмся здесь.
– Не понимаю, как они оказались в России и выследили меня? Это выше моего разумения, – задумчиво пробормотал американец.
– Это мы у них спросим, когда будет возможность. Не думай об этом.
Главное, что они знают о нас и теперь не отстанут, пока не получат своё. Они ведь думают, что ты нам все рассказал, и начнут доставать любого из нас, чтобы вытянуть информацию. Поэтому считаю, что нужно оставаться в офисе и никому не выходить, пока все не уляжется. Еды у нас хватит надолго, месяца на три, ломиться сюда они теперь побоятся, так что не пропадём.
– Постойте, постойте, – заволновался американец, – а как же тогда наш клад? Я тут сидеть не собираюсь! Ночью выскользну как-нибудь, а вы оставайтесь, если боитесь…
– Они не дураки, будут и ночью следить, – возразил босс. – Но я что-то не понял: ты предлагаешь нам искать нечто, но до сих пор не сказал, где это находится. Может, того места и нет давно, а ты всем головы морочишь.
– Есть. Я сам видел. Я был там, проезжал мимо, когда город осматривал.
Так что на этот счёт будьте спокойны. А вот сказать, где, я пока не могу – боюсь.
– Боишься, что мы проболтаемся?
– Нет, – он отвёл глаза в сторону. – Боюсь, что вы меня в дураках оставите. Сами все заберёте, а меня сдадите.
– Мария, открой ему дверь, и пусть убирается, – проворчал босс. – Компаньон, тоже мне…
– Ты не обижайся, Родион, – виновато улыбнулся Пол, – просто я же видел, в каких ты отношениях с властями. А я частный предприниматель, понимаешь? И делиться ни с кем не хочу. Видел я тот фильм, про приключения итальянцев в России, их там надули, а я не собираюсь никому семьдесят пять процентов отстёгивать. Я же не дурак…
– Значит, я, по-твоему, дурак.
– Кто тебя знает, ты сам себе на уме.
– Ну спасибо тебе, дружище!
– Да ладно, не сердись…
– Погодите! Что вы делите шкуру ещё не убитого медведя? – вмешалась я опять. – А может, там не золото, а деньги в старых купюрах? Или вообще облигации сталинских займов. Нужно сначала убедиться, что есть смысл рисковать.
И нужно все оформить как положено, контракт составить: Полу пятьдесят пять процентов и нам с боссом по двадцать два с половиной. Никаких государств там не будет…
– Постой, как это, и тебе двадцать два с половиной? – опешил босс. – С какой стати?
– А с такой, – я была невозмутима. – Помните, когда принимали меня на работу, то сказали, что прибыль будем делить пополам? Показать тот договор?
– Не нужно, – поник Родион. – Я думал, ты забыла…
– Не дождётесь!
– Вот это я понимаю! Настоящий деловой подход! – радостно заговорил американец. – Это по-нашенски. Может быть, давайте прямо сейчас и составим такой контракт? Тогда я назову вам место. Только не знаю, как мы отсюда выберемся…
– Это уже не твоя забота, – проворчал босс.
Я знала, как босс собирался выйти из офиса незамеченным, но тоже промолчала. Дело в том, что в его кабинете, прямо под столом, находился люк подземного коридора, по которому когда-то к трансформаторной будке подходили электрические кабели. Этот коридор тянулся практически подо всей Москвой и даже выходил в Подмосковье. Босс как-то умудрился достать план этих подземных сетей, внимательно изучил его и теперь мог свободно там передвигаться.
– Предлагаю иной вариант, более, как мне кажется, разумный и перспективный, – продолжил Родион. – Мы с Марией обеспечиваем твою полную безопасность, гарантируем, что ты сможешь свободно передвигаться, никем не замеченный, по всей Москве, а ты нам указываешь место без всяких контрактов.
Пойми, этим контрактом только одно место подтереть, если он не будет заверен твоей печатью. А у тебя ведь нет печати?
– Как это нет? – американец хитро прищурился, полез в карман пиджака и выудил из него небольшую наборную печать. – А это что, по-твоему? Мне Моловски её специально с собой дал, чтобы, в случае чего, я мог сказать, что приехал по делам фирмы. Правда, это именная печать Моловски, но значения это не имеет. Так что, брат, садись-ка за стол и составляй текст.
– А я слышал, что настоящим бизнесменам достаточно честного слова, – не сдавался босс, который терпеть не мог подписывать какие бы то ни было бумаги. – И потом, не забывай: без нас ты отсюда не сможешь выйти – заметут. Выбирай: или такой устный договор, или письменное соглашение о том, что не будешь иметь ко мне претензий, когда эти бандиты отправят тебя на тот свет.
Пол внимательно посмотрел на него, принял, что тот не шутит, вздохнул и проговорил:
– Что ж, если ты гарантируешь мне безопасное передвижение по Москве, то я, пожалуй, согласен. По рукам.
Они ударили по рукам.
– Ну теперь говори, – заявил босс. Пол собрался с духом, с шумом выдохнув из себя воздух, и сказал:
– Фраза была такая: «Казна Coco находится…» Тут на столе затрещал телефон.
– Проклятье! – выругался босс и схватил трубку. – Слушаю… Ты уверен?.. Когда?.. Понятно… Не волнуйся, сам справлюсь. Только организуй так, чтобы около моего офиса каждые полчаса проезжала патрульная машина, днём и ночью… Не знаю, думаю, день-два, не больше…
Положив трубку, он задумчиво покачал головой, потом поднял глаза и озадаченно произнёс:
– Такие вот дела, господа предприниматели.
– Что такое? – У Пола вдруг сел голос.
– Клад уже нашли? – испугалась я.
– Ты оказался прав насчёт профессионалов, Пол. Те двое, которых взяли здесь, имеют отношение к нашим спецслужбам…
– То есть? – оторопел американец.
– Они работают на нашу внешнюю разведку. Их уже выпустили из отделения по приказу с самого верха. Было сказано, что они выполняют особое задание и находятся при исполнении, работая под прикрытием.
– Вот это да?! – Я чуть не задохнулась от возмущения. – Да от них за версту разит убийствами! У них на рожах аршинными буквами написано, что они душегубы!
– Этого не может быть, – поддержал меня Пол. – Они же действуют варварскими методами, убили и изуродовали стольких людей! Это никак не вяжется…
– Довольно, – поморщился Родион. – Тут-то все как раз ясно. Их кто-то прикрывает, и прикрывает очень мощно. Я думаю, здесь замешан тот, кто знал Кумсишвили лично, настолько хорошо, чтобы составить его портрет, по которому его вычислили. Ведь, как ты говорил, в лицо его почти никто не знал. Скорее всего это кто-то из старой сталинской гвардии. У них ведь остались все ниточки в аппарате, и они до сих пор не оборваны до конца. Но, если мне не изменяет память, никого в живых уже не осталось. Последним недавно умер Лазарь Каганович, по-моему.
– Может быть, их родственники? – предположил Пол.
– Все может быть; Но для нас не это суть важно сейчас. Важно то, что, хотя внешняя разведка и не имеет права работать на территории России, однако они все равно чувствуют себя здесь как дома. Они даже могут сделать так, что нас всех арестуют.
– Нет, не могут, – убеждённо возразил американец. – Сам же говорил, что тогда весь их план сорвётся. И потом, они наверняка не хотят, чтобы ещё кто-то знал о том, чем они занимаются в Америке. Я могу заговорить, и их карьера накроется медным тазом. Жаль, что на эти спецслужбы никакой управы нет ни у вас, ни у нас – всюду сплошная сверхсекретность, не подступишься и концов не найдёшь. Они там под своей крышей могут чем угодно заниматься, и никто не имеет права вмешиваться. Что наше ЦРУ, что ваше ГРУ – один черт!
– Да, тут ты прав, – задумчиво пробормотал Родион. – И это мне не нравится. Честно говоря, мне все это дело уже не нравится. Понимаешь, Пол, то, что здесь замешаны спецорганы, поворачивает ситуацию совсем другой стороной.
Представь себе на минутку, что они ищут этот клад для моего государства, для России, для обездоленных врачей, учителей, детских домов и пенсионеров. Тогда мы с тобой оказываемся по разные стороны баррикад, понимаешь? У тебя страна богатая, а у нас нищая и голодная. А ты, довольный и сытый, приехал и собираешься выкрасть у нас последний кусок хлеба. Как я, по-твоему, должен себя при этом чувствовать?