– Мой муж не знает, что я пришла к вам, мистер Шайн. И он не должен этого знать.
Шайн закурил сигарету из пачки, лежащей на столе.
– Арнольд показывал вам письма, мистер Шайн? – спросила она.
Шайн несколько раз повернул в пальцах зажигалку, потом резким движением положил ее на стол и выпустил несколько клубов дыма, потом отрицательно покачал головой.
– Письма? Какие письма? Нет, он мне ничего не показывал.
– Они, вероятно, не были у него в кабинете.
Вероятно… А что это за письма, миссис Трип?
– Но ведь это угрожающие письма, которые я недавно получила. Я думала, что, когда вы узнаете все… вы все же решитесь помочь нам.
– И вам кажется, что ваш муж сказал мне не все?
– Он находился в весьма трудной ситуации, мистер Шайн. А женщины более решительны и зачастую все же признаются в некоторых щекотливых вещах. Вот потому-то я и пришла к вам сюда. Я знаю, кто написал эти письма, тогда как Арнольд считает, – что их написал просто сумасшедший. Он должен был обязательно рассказать вам об этом.
– Гм-м, – промычал Шайн, не желая выдавать себя.
– Я счастлива, что он наконец решился обратиться к частному детективу, – продолжала миссис Трип. Обстановка для меня становилась очень опасной. Просто ужасной. Вначале Арнольд хотел, чтобы я просто отдала деньги, которые у меня требовали. В его положении он не может позволить себе огласки в такого рода делах, как вы понимаете. Но я хорошо знаю, что если я заплачу один раз, то требования опять последуют. Я ничего не могла сказать Арнольду… не признаваясь ему во всем…
– Понимаю, – пробормотал Шайн, который не имел ни малейшего представления о том, что она говорила. – Но вы должны понять, чтобы я мог заняться вашей проблемой, я должен быть в курсе всего дела, до мельчайших подробностей.
– Я не могу выразить вам, до какой степени я страдаю, мистер Шайн. Ночи без сна!
Миссис Трип остановилась, и Майк увидел в ее глазах выражение страха.
– Этот человек – чудовище, – продолжала она. – Он способен на все… Недавно он сопровождал нашу дочь в ее комнату, после того как водил ее бог знает куда. И это было уже дважды.
– Какой человек? – спросил Шайн, внимательно глядя на нее.
Он немного подождал, и так как никакого ответа на его вопрос не последовало, осторожно повторил:
– Кто этот человек, миссис Трип?
Леора Трип закусила губу.
– Карл Мелдрум, – наконец ответила она. – Я, правда, не знаю настоящее ли это его имя, но он назвался так, когда я познакомилась с ним три года назад.
Она несколько заколебалась, потом дрожащим голосом быстро проговорила:
– Три года назад мне было тридцать девять лет. Вы не можете себе представить, что я испытывала, вы так еще оба молоды. Говорят, что между тридцатью и сорока – лучшие годы женщины. Я уже видела конец и никогда до этого не была счастлива. Арнольд меня совсем не любил так, как я хотела быть любимой. Его дети ненавидели меня… Я… Нет ничего трагичнее женщины, которая приблизилась к сорока годам, не изведав чувства любви. Это конец. Потом уже слишком поздно.
Леора Трип замолчала. Ожидая продолжения истории, Шайн закурил новую сигарету. Филлис переменила позу. Молчание, так затянувшееся, становилось тягостным. Наконец миссис Трип вздохнула и заговорила безжизненным голосом:
– Я старалась ни в чем не упрекать Арнольда. Я не могу сказать, что он не любил меня по-своему, но… Так трудно оценить чувства мужчины, который не… который импотент. Я была молода, когда вышла за него замуж. Я не знаю, что с ним случилось, так как у него было уже двое детей, когда мы с ним поженились. Они всегда меня ненавидели. Мне кажется, что Арнольд злится на меня за мои деньги, которыми он не может воспользоваться и распоряжаться. Но завещание моего отца составлено так, что я не имею никакой возможности передать мое состояние мужу…
Наступал вечер, и сумерки уже заползали в комнату. С побережья подул желанный ветерок, нежный и влажный. Сгущались тучи. Миссис Трип с минуту смотрела в окно, потом, как бы спохватившись, продолжила:
– Все началось три года назад, когда мне было тридцать девять лет. Тридцать девять потерянных лет… и никакого будущего! Я познакомилась с Карлом Мелдрумом в Атлантик Сити, у друзей и… первым его жестом было погладить мои волосы, как будто он нашел их красивыми. Потом он стал ухаживать за мной. Я с благодарностью принимала знаки его внимания и не собиралась делать ничего плохого. Однако я не могла не чувствовать, что способна дать Карлу то, чего Арнольд никогда не хотел, не мог требовать. И я потеряла голову. У меня ведь оставалось так мало времени для любви…
На несколько секунд ее лицо преобразилось и стало совсем молодым. Она смущенно опустила глаза, покраснела. Потом она вздохнула и стала говорить так тихо, что Филлис и Майк вынуждены были наклониться в ее сторону, чтобы слышать.
– Я стала любовницей Карла. Я совсем не собиралась причинять зло Арнольду – я его уважала, но… Я вскоре убедилась, что Карл отвратительная личность. То, что казалось мне сначала чудесным приключением, попросту превратилось в стыд. Я порвала с ним тотчас же и больше не видела… до прошлого месяца. В прошлом месяце Дороти, дочь Арнольда, однажды вечером привела его к нам в дом и представила как своего знакомого.
Миссис Трип опустила голову на спинку своего кресла.
Филлис встала, зажгла несколько ламп и отправилась к бару за бутылкой коньяка и стаканами. Леора Трип пристально смотрела в окно.
– Это еще не конец, – пробормотала она. – Дороти – дочь Арнольда и ей двадцать пять лет. Я ее не понимаю… Мне не известно, знал ли Карл, что Дороти моя падчерица, когда он пришел к нам. Но вероятнее всего, что знал. Я думаю, что он узнал, кто я, и нарочно стал обольщать Дороти. Вы понимаете, что под конец Карл стал меня ненавидеть и стал желать мне всего наихудшего, потому что я отказала ему в деньгах. Я пыталась предупредить Дороти, сказав ей, конечно, что я просто слышала, как говорили о Карле и об его связях. Она… она же сказала мне, что я старая психопатка. Тогда я стала умолять Карла больше не видеться с Дороти, а он только рассмеялся мне в лицо. Но потом он сказал, что оставит ее в покое, если… если я заплачу ему за это. Я не знаю, что он сказал обо мне Дороти, но он, безусловно, ей что-то наговорил… И вот тут-то и стали появляться эти письма, те, о которых сказал вам днем мой муж. Его неопределенные подозрения были недостаточно ясны, чтобы он мог понять что-либо из того, что происходило, но я-то очень хорошо знала, что письма эти исходят от Карла.
Сначала мой муж посоветовал мне заплатить, потом стал смотреть на это, как на какую-то шутку. Но, мне кажется, потом он стал относиться к этому с большим подозрением. Может быть, Дороти сказала ему что-нибудь. Мне ведь неизвестно, насколько она была в курсе… Я ничего не знаю. Я просто безумно боюсь Карла. Он жестокий и… и три дня тому назад он вышел из комнаты Дороти посредине ночи. Я слышала, как он шел по коридору и остановился около моей двери. Он долго стоял так, потом ушел.
Миссис Трип замолчала и посмотрела на свои руки, судорожно сжатые на коленях.
– А сначала. Карл Мелдрум искренне любил вас? – спросил Шайн.
– Я так думаю. И он теперь особенно зол на меня, потому что я противлюсь его требованиям.
– И вы его боитесь?
– Да. О, да! Вы его еще не знаете, мистер Шайн. Вы не сможете его понять. Он ненормален. Он садист. Он знает, что я страдаю, и он от этого счастлив. Я больше не сплю…
Шайн с мрачным видом сравнивал то, что только что рассказала миссис Трип, с тем, что сказал ему ее муж. Совершенно точно, что она не была в курсе намечаемого фальшивого ограбления.
После долгого размышления он поднял на нее глаза:
– Все, что вы рассказали, освещает дело совершенно с другой стороны. Оно меня в данном случае интересует. Я не соглашаюсь на дела, которые меня не интересуют, миссис Трип.
– Значит, вы мне поможете? – воскликнула она с облегчением.
Она посмотрела на Филлис, и Шайн увидел, что та ответила многозначительным взглядом.
– Я еще подумаю, миссис Трип. Мне нужно будет навести некоторые справки об этом Карле Мелдруме…
– Я чувствую такое облегчение после того, как все рассказала вам, мистер Шайн! Я была уверена, что вы меня поймете.
Миссис Трип встала. Это снова была женщина среднего возраста, спокойная и подтянутая, со строгой прической и ясным кротким взором. Шайн сказал ей, чтобы она не беспокоилась, и проводил до лифта.
Когда он вернулся, Филлис бросилась ему на шею.
– Это будет просто замечательно, если ты сможешь сделать что-нибудь для этой бедной женщины, дорогой. Я чуть не расплакалась, когда она пришла и сказала мне, что ты отказался заняться этим делом.
Шайн закурил две сигареты и сунул одну из них в губы своей молодой жены.
– И я предполагаю, что ты обещала ей сделать так, чтобы я переменил намерение?
– Не только это, я дала ей слово, что ты обязательно согласишься. Фактически, я даже получила некоторый аванс.
Она расстегнула пуговку на платье и вытащила из-за лифчика чек.
Шайн взял его и, расправил на своем колене.
С удивлением он увидел, что чек был на тысячу долларов.
– Я сказала ей, что ты берешь за ведение своих дел дорого, но что выполняешь обещанное, – заявила Филлис. – Теперь ты не сможешь говорить, что я не могу помогать тебе!
– Да-а, – проворчал Шайн. – Ну, а теперь мне необходимо позвонить по телефону, мой ангел.
У себя в кабинете он стал набирать различные номера телефонов и каждый раз спрашивал Джое Дарнела. По прошествии получаса, после многих неудачных попыток, он с мрачным видом вернулся в салон.
– Затопи камин, дорогая, – вздохнул он. – Это все, что мы пока можем сделать.
Глава 4
Резкий телефонный звонок разбудил Филлис и заставил ее вздрогнуть. Он также разбудил и ее мужа, и она теперь со страхом слушала его разговор. Снаружи лил дождь как из ведра.