Трип посмотрел на него и сказал:
– Если вы будете противоречить мне, то сделаете только хуже для себя. У вас ведь нет никаких доказательств, а полиция имеет эти угрожающие письма.
– Вы хотите сказать, что эти письма действительно существовали? – воскликнул Майк.
– Естественно. И я готов поклясться, что я и вам говорил о них вчера.
Их взгляды встретились. Широкие рыжие брови Шайна нависли над серыми глазами. Ему только хотелось выяснить, знал ли Трип о визите своей жены к нему накануне?
– Да… Я начинаю немного понимать, – пробормотал он. – Я полагаю, что ваша жена не знала истинную причину присутствия Дарнела в вашем доме?
– Естественно. Подобного рода дело только и могло быть проведено совершенно секретно. Как вы могли себе представить, что моя жена согласится продать свои драгоценности? Да ни за что на свете! Ей было совершенно наплевать на то, что я так нуждался в крупной сумме денег.
– Я начинаю видеть вас в настоящем свете, Трип. Вы подонок, король прохвостов. Вы не только хотели обмануть страховое общество, но и украсть драгоценности вашей жены, заставляя ее верить в ограбление.
Жаль, что этот случай все испортил.
– Моя жена, – холодно заявил Трип, – была очень скупа и была тиранкой. После нашей свадьбы она всегда испытывала наибольшее удовольствие, когда видела, что мои дети и я вынуждены обращаться к ней за милостыней. Она выдавала на нищенские суммы. Она не только отказалась сделать меня распорядителем завещанного ее отцом, но заявила, что сама будет распоряжаться своими деньгами.
– Но ведь эти деньги были ее, разве не так? – проворчал Шайн.
Трип поджал губы и ничего не ответил. Майк рассматривал его надутое лицо. Он понимал навязчивую идею этого человека, перешедшую просто в манию. Трип считал, что он подвергался притеснениям. В его понятии обокрасть одновременно свою жену и страховую компанию было актом справедливости.
– Хорошо, я сообразил. Я понял, что вы не сказали правду полиции. И не бойтесь, я-то уж им не скажу ничего. Это совсем не устроит мои дола.
Если же узнают, что я помог вам совершить преступление, то мне и от этого не будет никакой пользы. Но, возвращаясь к угрожающим письмам, я хочу знать, где они сейчас находятся?
– Я отдал их сегодня утром мистеру Пантеру. Их было три, требующих от Леоры сумму в сто тысяч долларов.
– Анонимных?
– Да, конечно. Ей писали, что в случае согласия она должна дать определенные заверения.
– И она этого не сделала?
– Да, она категорически отказалась. Как я вам уже сказал, моя жена не так-то легко расставалась со своими деньгами. Она склонна была рассматривать эти письма как произведения какого-то сумасшедшего. Потом она поделилась со мной своим беспокойством, и мы решили передать это дело в руки частного детектива.
Наступило короткое молчание, во время которого Шайн смотрел в пол, а Трип прямо перед собой. Потом, как бы говоря сам с собой, агент по недвижимости прошептал:
– Я не хочу изображать особенное горе, но мне все же неприятно, что моя жена умерла такой смертью.
Глаза Шайна блестели, но он не поднял их.
– Вы заявили, что она сперва приняла эти письма за творение сумасшедшего? Не хотите ли вы этим сказать, что она знала, кто посылал ей их?
– Совершенно точно. Я уверен, что она с самого начала знала, кто является автором этих писем, и так как я, со своей стороны, тоже» догадывался об этом, то и считал, что она находится в большой опасности. Но когда она отказалась серьезно отнестись к этим угрозам, я почувствовал себя освобожденным от ответственности.
– Надеясь, может быть, что она даст себя прикончить и что вы свободно тогда можете наложить свою руку на ее денежки? – предположил Майк.
– Вы не имеете никакого права говорить со мной таким тоном, Шайн! – закричал Трип, быстро вскочив. – Я больше не желаю слушать ваши оскорбления. Уходите, и немедленно!
Шайн не пошевельнулся.
– Я остаюсь, Трип, – спокойным тоном сказал он. – Садитесь и не устраивайте истерик – это ни к чему не приведет. Ведь вы не станете опровергать, что наследуете ее деньги, а?
Арнольд Трип некоторое время колебался, потом все же опустился в свое кресло.
– Что же касается этого, то теперь все узнают, что половйна состояния перейдет к моим детям и ко мне.
Шайн резко поднял голову и приподнял вопросительно брови.
– А другая половина?
– Мне кажется, что это вас абсолютно не касается, хотя я и могу вам сказать, что другая половина предназначается ее брату Буеллу Ренслоу. В сущности, вся часть Леоры перейдёт к нам, половина состояния ее отца. В течение ряда лет она пользовалась доходом от всего состояния, но оговорка в завещании ее отца гласит, что в случае смерти Леоры половина состояния перейдет к ее брату или будет помещена в банк до того времени, когда он выйдет из тюрьмы, куда он был посажен двадцать пять лет тому назад… за убийство.
Шайн вздрогнул и выпрямился в своем кресле.
– Пожалуйста, расскажите мне об этом с самого начала!
Трип затянулся сигарой, заметил, что она погасла, осторожно положил её на край пепельницы и ответил с большой важностью.
– Я считаю, что это вас не касается.
Между сощуренными веками глаза Шайна поблескивали холодным металлическим блеском.
– Было совершено убийство, мистер Трип, в которым ваши дети и вы сами достаточно скомпрометированы. Вы сделаете лучше, если расскажете мне все.
Трип вздохнул.
– Это довольно грязная история. За два года до того, как я женился на Леоре, ее единственный брат убил человека во время пьяной драки в маленьком городке шахтеров на востоке страны. Он был приговорен к пожизненному заключению, и стыд ускорил смерть их отца. Старый Ренслоу заработал свои миллионы, добывая золото в Колорадо. Его завещание гласило, что все его состояние должно перейти к дочери, но в случае ее смерти половина его должна быть отложена на имя сына на тот случай, если ему удастся Освободиться, получив амнистию.
Буелл Ренслоу был освобожден два месяца назад, и он приходил сюда повидаться с сестрой. Он настаивал на том, чтобы она отдала ему деньги, которые должны перейти к нему. Леора из скупости, конечно, отказала ему и отдала распоряжение своим поверенным, чтобы они выплачивали ему ежемесячно определенную сумму. Больше она не захотела его видеть. Пятнадцать дней назад появилось первое письмо с угрозами. Я совершенно уверен в том, что это произведения ее брата, но мы никогда не говорили с ней о нем и не обменивались мнениями о своих подозрениях. И вместе с тем я совершенно уверен, что она знала, что единственным, кто мог писать ей, был Буелл Ренслоу.
Шайн выслушал весь этот рассказ с напряжением, но ничего в выражении его лица не говорило о том, что он знал об авторе писем от самой Леоры.
– Значит, этот Буелл реально выиграет со смертью своей сестры?
– Естественно. Подарочек более миллиона долларов. Если бы она умерла при других обстоятельствах, мистер Шайн, я, не задумываясь, заподозрил бы его.
– Вы хотите сказать… Если бы вы не застали убийцу во время совершения преступления, вы бы тогда подумали, что это сделал Ренслоу?
– Да.
– Но он же ведь не мог ни войти, ни подняться в комнату, – запротестовал Шайн.
Трип изумленно посмотрел на него.
– Как это, мистер Шайн? Вы мне кажетесь очень доверчивым для детектива. Такой человек, как он, который прожил долгие годы среди преступников, мог отлично подобрать ключи или сломать замок! Или просто мог подкупить прислугу, чтобы ему оставили окно, открытым!
– Гм-м… А шкатулка с драгоценностями? Я ее не видел вчера вечером. И у Дарнела не оказалось при себе билета в тысячу долларов, если верить полиции.
– Ну что ж, он, вероятно, подошел к кровати моей жены прежде чем отыскать, шкатулку, вот и все. Этот тип, Дарнел, не думал о деньгах, когда замышлял преступление… Как бы то ни было, но шкатулка стояла на комоде и внутри нее лежал билет в тысячу долларов, когда я звонил в полицию. Разумеется, я привел все в порядок к прибытию полиций.
– Разумеется, действительно… разумеется, – проворчал Шайн.
– Совершенно естественно, – повторил Трип.
– А приятель вашей дочери, этот Карл Мелдрум? – неожиданно бросил Майк. – Кажется, он очень поздно этой ночью провожал ее.
– Мелдрум? Карл Мелдрум? – повторил Трип.
– Да, да. Это я о нем вас спрашиваю. Что из себя представляет эта птица?
– Я никогда не слышал о нем что-нибудь плохое. Кажется, у него есть деньги, он хорошо воспитан.
– Гм-м… Еще один вопрос, мистер Трип… Кто последний видел вашу жену живой… и в котором часу это было?
Трип немного поежился. Его выпуклые глаза были холодными, и он был явно обозлен таким вопросом.
– Этот пункт был выяснен полицией сегодня ночью, – сказал он наконец. – Дороти заходила к матери на секунду, прежде чем лечь спать. Было половина второго.
Шайн покачал головой и встал.
– А вы не представляете себе, где бы я мог в настоящее время найти Ренслоу?
– Ни малейшего представления… После своего первого посещения он больше не показывался в нашем доме. Это было два месяца тому назад.
Шайн поблагодарил его, вышел из салона и сбежал по лестнице вниз. В саду он наполнил свои легкие чистым, свежим воздухом и, внимательно посмотрев по сторонам, побежал к своей машине.
Вернувшись, он прямо направился в контору своего старого друга, Вилла Жентри, начальника уголовной бригады Майами, с которым его связывала давняя мужская дружба.
Глава 9
Вилл Жентри был коренастым человеком, крепким и сильным, возраст которого приближался к пятидесяти годам. Увидев Шайна, он поднял густые брови и с силой закусил потухшую сигару.
– Скажите, Майк, что это с вами? У меня создалось такое ощущение, что вы попали в грязную историю?
Шайн охотно согласился с этим и подвинул стул к письменному столу, за которым сидел полицейский. Жентри нахмурил брови.
– Пантер приходил сюда полчаса назад. Он потрясал телеграммой, предназначенной губернатору, длиной эта телеграмма – как отсюда до послезавтра. В ней говорилось, что вы, Майк, представляете большую общественную опасность и что вас необходимо лишить лицензии частного детектива. Он хотел, чтобы я подписал ее.