– Никогда не женитесь, Джим. Подумайте над этим!
Служащий округлыми глазами смотрел ему вслед. Он никогда еще не видел детектива в таком состоянии, и оно было непонятно ему.
Несколько человек выходили из лифта. Перед Шайном стояла толстая дама. Резким поворотом плеча он оттолкнул ее, и она упала бы, если сопровождавший мужчина не поддержал ее. Он бурно протестовал, возмущенный грубостью Шайна, но Шайн вошел в кабину и, даже не оглянувшись, захлопнул за собой дверь.
– Второй, – проворчал он лифтеру, который быстро прихлопнул дверь и молчал.
Выйдя на втором этаже из кабины лифта, Шайн как бы механическим шагом направился к своему бывшему обиталищу. Дверь в квартиру была открыта. При виде входившего Майка Эрнст Трип смущенно поднялся с кресла, на котором сидел. Он открыл два или три раза рот и закрыл его, не сказав ни слова.
Шайн едва взглянул на него, кивнул и с безразличным видом прошел мимо. Он прямо направился к шкафчику, чтобы взять оттуда бутылку с коньяком и стакан. Отвернувшись от шкафа и подходя к столу, он задел молодого Трипа, но даже не обратил на свое движение ни малейшего внимания. Потом отправился на кухню, чтобы наполнить льдом большой стакан, и, вернувшись, поставил его рядом с бутылкой. У него был совершенно озадаченный вид, лицо было жестким и, казалось, он не замечал своего посетителя, как будто его и не было в комнате. Он налил – себе питье, закурил сигарету и уселся за столом с отсутствующим видом.
Эрнст Трип окончательно закрыл рот, но у него от этого не стал более умный вид. Глаза его были обведены черными кругами, как будто он не спал несколько ночей подряд. Он нервно курил длинную сигарету в ожидании, что Шайн все-таки соблаговолит обратить на него внимание.
Майк проглотил большую порцию питья и маленький глоток ледяной воды. Он сильно затягивался сигаретой и выпускал дым из ноздрей. Наконец он, как бы очнувшись от забытья, повернулся к Эрнсту Трипу и проворчал:
– Садитесь.
Глаза парня при этом заблестели. Он осторожно сел и пробормотал:
– У вас такой странный вид, что я не…
– Я просто напился как свинья.
Майк выпил еще, не глядя на Эрнста, который вдруг сказал ему суховатым тоном:
– Я пришел к вам… я хочу сказать… Я прочитал то, что вы сказали… что помещено сегодня в «Дейли ньюс»…
Он внезапно замолчал и нагнулся, чтобы раздавить сигарету в пепельнице. Его глаза с безнадежным видом были устремлены на детектива.
– Да-а, – протянул тот. – Некоторые люди, прочитав это, задумались, что немало испортило им крови.
Майк опорожнил свой стакан и тотчас же снова наполнил его. Длинные женственные ресницы Эрнста опустились, что придало ему вид скромный и смущенный. Он вытащил дрожащей рукой сигарету из своего портсигара и закурил ее.
– Что вы хотите этим сказать? – проговорил он чуть слышным шепотом. – Что… что вы хотели сказать? Что… что…
Я же ведь не заикался при этом, – с брезгливостью возразил Шайн.
– Что же заставляет вас думать, что этот, человек не совершал преступления? Какие у вас имеются доказательства?
– Я не только не верю, но я к тому же и отлично знаю, что Дарнел ни в коем случае не сжимал горло вашей мачехи.
Майк поднял свой стакан и посмотрел, как солнечные лучи играли в жидкости.
– И вы знаете, кто это сделал?
– Я начинаю понемногу понимать это. Основные доказательства в настоящий момент пока все еще ускользают от меня, но, может быть, после второго стакана…
Майк сделал несколько – глотков с внимательным видом, потом убежденно покачал головой:
– Да… другой стакан, или два, или три, безусловно, разрушат последние барьеры, рассеют туман сомнений, и колебаний, и мой дедуктивный гений наконец-то засверкает, освобожденный от постороннего влияния…
Эрнст вскочил с места с возмущенным видом воскликнул:
– Вы же совершенно пьяны! Это вне всякого сомнения! Но вы выглядите так, что можно принять вас за умного человека. Я же прекрасно знаю, о чем вы думаете, чего вы ждете и почему не говорите откровенно. Почему не…
Шайн снова опорожнил свой стакан и вдруг изо всех сил швырнул его об стену. Потом он повернулся к молодому человеку и в первый раз после его прихода прямо посмотрел на него пристальным взглядом.
– Боже мой, что это вас так разбирает? Не смотрите на меня так. Лучше сядьте и скажите, зачем вы сюда пришли и что вы хотели мне поведать. Но только побыстрее. Я хочу выпить, а пить я предпочитаю в одиночестве.
Эрнст Трип снова сел.
– Вы говорили тогда о Карле Мелдруме, – сказал он. – Не верьте ничему тому, что он рассказывает. Ом врет, все врет, чтобы только спасти свою шкуру. И это действительно совсем не тот нанес удар; я готов держать любое пари, что это сделал Карл. Я знал, что он скрывал что-то, когда не хотел, чтобы я поднялся в ту комнату…
Он резко оборвал фразу, приложил пальцы к губам и с ужасом посмотрел на Шайна. Майк тотчас же насторожился.
– Он не хотел позволить вам подняться? Вы хотите сказать, что это было именно вчера вечером, когда вы откуда-то вернулись?
– Нет… Я… я совсем не то хотел сказать. Но только это не Дороти. Это совершенно невозможно! Она такая нежная, такая добрая и…
Майк встал, шатаясь, и с гримасой наклонился над Эрнстом.
– Она так же добра и нежна, как очковая змея, бедный глупыш. Вы просто ее ревнуете к Карлу Мелдруму, да? Не говорите, что нет. А сегодня утром она пыталась уговорить вас солгать относительно вчерашнего вечера, не так ли? Скажите правду! Вы же не умеете лгать. Ну! Говорите же! Быстро!
– Нет, нет! Это совсем не правда то, что вы говорите о Дороти!
Шайн вдруг резко выбросил руку вперед и ударил его по щеке тыльной стороной ладони. Эрнст отшатнулся и начал плакать.
– Вы попались, мой бедняга, – сказал ему Шайн без малейшей жалости в голосе. – Вы ведете себя как кретин, стараясь очень неумело выгородить свою сестру или Карла Мелдрума. Скажите мне, что произошло вчера вечером в действительности. Когда вы вошли, вы наткнулись на Карла Мелдрума, который выходил из вашего дома, не так ли? И он помешал вам сразу же подняться? И вы подумали, что это потому, что он и Дороти убили вашу мачеху? Они, возможно, слышали, как вы входили, и он быстро спустился вниз, чтобы задержать вас, а она в это время заканчивала работу?
– Нет! Нет! Не говорите этого, это ужасно!
Эрнст выпрямился на стуле с большим усилием.
По его щекам ручьями текли слезы.
– Дороти ничего не сделала! Слышите, вы! Это невозможно! Она просто хочет выгородить этого типа, я это знаю. У него… у него странное влияние на нее… и она после знакомства с ним стала совершенно другая.
Шайн вздохнул. Он проковылял до шкафа с ликерами, достал оттуда два стакана и поставил их на стол. Потом, наполнив оба, он один протянул Эрнсту и проворчал:
– Выпейте это и успокойтесь; я думаю, это вам поможет.
– Нет… Спасибо, но я не… Я не пью…
Лицо его передернулось, и он задрожал. На его бледной щеке остался красный отпечаток о удара Шайна.
Майк пожал плечами и поставил стакан.
– Ладно, ладно, успокаивайтесь как хотите. Но не плачьте больше так, это действует на нервы. И не пытайтесь больше лгать так глупо. Если бы вы не думали, что ваша замечательная сестрица замешана в этом деле, вы бы ни за что не пришли сюда. Ведь вам, насколько я понимаю, совершенно наплевать на Карла Мелдрума и совершенно безразлично, что с ним будет, лишь бы вашу сестру не тронули, не так ли?
– Да. Я пришел повидать вас, потому что… потому что я чувствовал, что Карл хочет скомпрометировать Дороти. Я ей говорил, что она не должна лгать ради него. Я очень хорошо понимаю, что в конце концов вы узнаете, что он ушел не в то время, какое было зафиксировано полицией с ее слов.
– В таком случае, поясните мне некоторые детали. Что, Карл Мелдрум встретил вас у двери, когда вы вернулись домой вчера вечером?
– Да, – признался Эрнст, – и он ни за что не хотел позволить мне сразу же подняться наверх. Он взял меня под руку и стал вдруг рассказывать всякие глупости, и я Тогда подумал, что он хочет задержать меня внизу, чтобы… ну, чтобы я не обнаружил…
– Очень хорошо, я понял все. Чтобы вы не поднялись в комнату вашей сестры, которой в то время там не было.
– Напротив, она была там. Она раздевалась.
– Или одевалась, – циничным тоном проговорил Шайн. – Вы в этом не очень-то уверены. Но это в данное время совершенно безразлично. И сколько времени прошло до выстрела?
– Я… Я не знаю. Недолго. Мы были… Мы уже болтали с Дороти в ее комнате.
– Гм. Все кажется отлично налаживается… Скажите, на первом этаже есть телефон в маленьком салоне?
– Да.
– В котором же часу позвонили по телефону Дороти, когда она не захотела сказать вам, кто это звонил?
– Это было, когда полиция… Какой еще телефонный звонок?
– Именно тот, о котором вы сейчас думаете, – приветливым тоном ответил Майк, не без ехидства глядя на растерявшегося молодого человека.
Шайн снова опорожнил свой стакан. Глядя на него, никогда нельзя было подумать, что он хотя бы немного пьян. И в действительности его мысли были ясными и трезвыми.
– Это после этого телефонного звонка она попросила вас Солгать относительно времени ухода Карла Мелдрума из вашего дома, – продолжал он, – Вы протестовали, но она вас все же убедила. Они, конечно, совершенно очевидно, оба замешаны в этом деле.
Эрнст снова встал. Он задыхался, и в глазах его было выражение отчаяния.
– Я же вам говорю, что это неправда! – закричал он, – Я ведь только пришел спросить у вас, что означают ваши обвинения, помещенные в газете, но я не позволю вам обвинить Дороти! Этого же не было, нет!
Парень быстро отошел назад, сунул руку в карман и, вытащив оттуда автоматический пистолет 32-го калибра, направил его дуло на Майка.
– Бросьте это, несчастный кретин! – выдохнул детектив.
– Нет! Я убью вас.
И вдруг в наступившей тишине раздался резкий телефонный звонок. Шайн бросил взгляд на телефон, оперся обеими руками о стол и медленно поднялся.