Голос Шайна прервался совершенно неожиданным образом.
– Мелдрум? Это парень из отеля «Палас»? Я отправил за ним уже одного агента.
– Да, но Филлис и он вышли из отеля раньше, значительно раньше. Это было около полудня, когда ваш агент еще не появился там, и они еще до сих пор не вернулись. Я думаю, что знаю, где я смогу их найти сегодня вечером, но к чему все это, раз я буду сам находиться в тюрьме!
– Вы ведь еще не там, упрямый вы осел! Я не смогу вас задержать, раз я не найду вас.
– Да, но…
– Никаких но! Убирайтесь оттуда, где вы сейчас находитесь, и забудьте, что звонили мне.
– Но вы же должны выполнить свои обязанности, старина] И Пантер устроит вам чудесную жизнь!
Вилл Жентри выразительно выругался, потом: проворчал:
– Господи боже мой, я был инспектором, когда Пантер еще ходил в коротких штанишках. Не показывайтесь только на, глаза кому не нужно, Майк, вот и все.
– Ну, так если вы хотите, знать, где меня не следует искать, то я отправлюсь в «Телли-Хо».
– Отлично. Это ведь за пределами города, не так ли? Я не думаю, что местный шериф будет вас разыскивать.
– Все, чего я прошу, Вилл, – это всего несколько часов.
Шайн повесил трубку, вскочил в машину и быстро поехал по шоссе.
Когда рыжий детектив остановил, свою, машину под пальмами перед освещенным неоновыми огнями фасадом, было еще слишком рано для обычной клиентуры «Телли-Хо». Ночной притон стоял на берегу, Изолированный от внешнего мира пальмами и зеленым пространством.
Освещенный парк был пустынен, в начале этого вечера никто не прогуливался по этому тропическому саду, окружающему дом, выкрашенный в розовый цвет.
Начиная с вестибюля, потрясающая роскошь царила здесь, громко заявляя о том, что в данном месте бумажники клиентов подвергнутся большим испытаниям.
Шайн обменял свое габардиновое пальто на номерок и улыбку гардеробщицы, симпатичной блондинки, и отправился взглянуть на зал ресторана. Потом он прошел через бар, чтобы посмотреть, что сейчас происходит в игорном зале, в котором пока находились только крупье.
После небольшой прогулки по залу он вернулся в бар и вышел в ресторан, не увидев по пути ни одного знакомого лица. Он знал, что в первом этаже находились еще особые кабинеты, но он отложил их посещение на более позднее время, когда там будет больше народу.
Метрдотель не узнал Шайна, но его лицо прояснилось, когда он увидел в его руке билет в двадцать долларов.
– Вы знаете Карла Мелдрума? – обратился к нему Шайн.
– Да, сэр. Это наш обычный клиент, завсегдатай нашей коробки, но он обычно приходит значительно позднее.
– А мисс Трип здесь?
– Мисс Трип? Я не знаю этого имени, сэр.
Шайн поблагодарил его и сел за столик около двери, не обращая внимания на официанта, предлагавшего ему лучшее место около сцены, на которой вскоре должно было начаться представление.
– Мне здесь очень хорошо, – уверял он официанта.
Шайн сел спиной к стене, чтобы видеть всех, кто будет входить в ресторан.
Служащая в красном охотничьем костюме и высоких сапогах подошла и протянула меню. Не глядя в него, Шайн скомандовал:
– Четыре виски и бифштекс на двоих.
Потом он закурил сигарету и внимательно осмотрел столики, расположенные около сцены. Он не успел рассмотреть и половину присутствующих, когда к его столику подошла девушка. У нее была густая черная челка и ослепительная улыбка. Зеленое шелковое длинное платье обтягивало ее фигуру, а декольте было настолько глубоким, что грозило сползти с плеч.
– Вы кого-нибудь ожидаете, прекрасный блондин? – прошептала она.
– Да.
– Но ведь так скучно ожидать одному, – протянула она. – Ты мне оплатишь стакан?
– Пойди и поищи себе другого птенца, – беззлобно сказал ей Шайн.
Красивая официантка принесла виски и выставила все это перед ним. В этот момент в зале погасли огни, светили лишь небольшие лампы в виде кокосовых орехов на столиках.
Шайн проглотил содержимое одного стакана и перекинул через спинку стула руку. Вдалеке, на сцене, под розовыми лучами прожекторов все девушки были очаровательными и достойными внимания. Их костюмы состояли только из маленьких треугольничков, которые, как ему показалось, могли держаться лишь при помощи какой-то совершенно непонятной магии.
Шайн смотрел некоторое время, как они маршировали по сцене, потом стал проклинать так некстати наступивший полумрак, мешающий ему видеть лица присутствующих и входивших пар.
Танцовщицы направились цепочкой к лестнице и покинули сцену под бурные аплодисменты присутствующих, чтобы разбежаться между столиками.
Они проходили мимо Шайна так близко, что он мог бы дотронуться до них, но у него не было никакого желания сделать это. Он обратил внимание на то, что какая-то мастика покрывала их груди, заставляя кончики торчать вперед, кое-где она уже начала шелушиться. Высокая брюнетка вдруг наклонилась над его столом, протянув вперед руки.
– Пойди и сначала прими ванну, может быть, тогда я и буду с тобой играть, куколка, – сказал ей со смехом Шайн.
После этого он сосредоточил все свое внимание на стаканах. Он почти уже осушил второй, когда официантка принесла бифштексы. Она поставила перед ним тарелку и подождала, пока он разрежет мясо. Мясо бифштекса было красным, почти сырым внутри, но хорошо обжарено снаружи. Шайн удовлетворенно кивнул головой и спросил у девушки:
– Мона свободна?
– Мона Табор? Я думаю, что она еще и не пришла. Я пойду посмотрю.
Он взял свой третий стакан, и менее чем через минуту к его столу снова подошла официантка.
– Моны еще нет. Она звонила по телефону и сообщила, что немного опоздает. Если хотите, я могу направить к вам другую танцовщицу, конечно, если вы этого хотите?
Шайн поблагодарил, попросил не беспокоиться и занялся своим бифштексом.
Оркестр переменил ритм. Девушка с фиговым лис-точкой и мужчина в необычном одеянии исполняли эксцентрический танец. Шайн несколько заинтересовался ими. Он опорожнил четвертый стакан и решил, что он совсем состарился.
Дороти Трип появилась в ресторане во время антракта, когда в зале снова были зажжены яркие огни. На ней красовались короткое узкое блестящее платье и фальшивые бриллианты в волосах. Она остановилась на пороге и что-то спросила метрдотеля. Шайн видел, как тот кивнул головой и осторожно указал на него.
Дороти медленно повернула к нему голову, Майк поднял руку. Не ответив на его жест, она последовала за метрдотелем и села одна за столик, откуда тоже могла видеть всех входящих в ресторан.
Шайн сделал знак официантке, которая тотчас же подошла. Он заказал бутылку портвейна «Ди Бланк» 1952 года и закурил сигарету. Свет снова потух, и очень толстая женщина вышла на сцену под свет прожекторов, чтобы спеть одну из песенок про «Франки и Джонни». Шайн ненавидел женщин, которые пели нескромные песни, но, как он понял, клиентура этого ресторана любила их. При слабом свете лампочек на столиках можно было видеть людей, которые перешептывались между собой, смеялись и аплодировали особенно непристойным куплетам.
Зал быстро наполнялся, и едкий запах марихуаны смешался с запахом табака.
В антракте Шайн снова рассматривал парочки, которые танцевали на площадке перед сценой. По крайней мере, половина из них были заметными наркоманами, и Шайн понял, что прелестные продавщицы сигарет открыто продавали здесь марихуану.
Дороти Трип по-прежнему сидела одна за столиком с глазами, устремленными на дверь. Она не казалась ни беспокойной, ни нетерпеливой. У нее был вид, говоривший, что она не сомневается в появлении Карла Мелдрума.
Красивая официантка снова подошла к Шайну.
– Приехала Мона. Я уже сказала ей, что ее спрашивает один клиент. Она сейчас придет сюда.
Шайн поблагодарил ее и сунул ей в руку доллар. Он поспешно отвернулся из боязни, что Мона, увидев его, уже не подойдет. Но вдруг он услышал шум шагов, потом приглушенное восклицание.
Он медленно повернулся, оттолкнул свой стул и встал. Мона стояла перед ним, кусала губы и взгляд ее был жесток.
– Это вы! Я не должна была сомневаться в этом.
Ее волосы блестели. Она была одета в белое вечернее платье, которое придавало ей странно невинный вид.
Шайн с невозмутимым видом сделал знак официантке принести еще стакан и пододвинул стул для Моны, на который она после некоторого колебания села. Он предложил ей сигарету, огня и налил превосходного марочного портвейна.
Она сделала глоток и состроила гримасу.
– Вот уж питье для мужчин!
– У меня, женский вкус к винам, – признался он. – Вы не должны также ругать и мои сигареты.
– Ладно, я ведь не употребляю марихуану, если вы это хотите сказать.
– Это, конечно, будет трудно совместить с абсентом, не так ли? Но ведь его продают здесь тоже, а?
– Разумеется. Вот почему ремесло танцовщицы так опасно. Слишком много конкурентов.
У нее был усталый голос, она с трудом выговаривала слова.
– Вы видели сегодня Карла Мелдрума? – спросил Шайн после небольшого молчания.
– А какое вам до этого дело!
– Никакого… Вы, значит, его не видели, – сказал он после минутного внимательного осмотра ее лица и фигуры. – Вы его ждете сегодня вечером?
– Ждать Мелдрума? – повторила она горьким тоном. – Для меня это кончено! Кончено, кончено, и навсегда! Не может быть и речи теперь, чтобы я что-нибудь сделала для него. Больше никогда и ничего он не получит!
Майк указал ей на Дороти Трип, сидящую в одиночестве.
– Можно подумать, что мисс Трип ждет кого-то.
Мона повернулась в ту сторону и пожала плечами.
– О, она… Она просто кидается в ноги Карлу.
– Да, но у нее в распоряжении скоро будет отличный кусок.
В течение короткого отрезка времени можно было видеть у Моны выражение злобы на лице, смешанной с каким-то страхом.
– Ну, этот кусок долго не просуществует, раз Карл наложит на него свою руку.
Потом, сделав над собой усилие, чтобы вернуть себе хладнокровие, она спросила: