Ренслоу судорожным движением схватил стакан и стал быстро пить, так что коньяк потек у него по подбородку.
– Я пропал! – выдохнул он. – Я это знаю. Я не могу спорить с вами, но у меня сейчас очень мало денег, и я не знаю, смогу ли я…
– Не морочьте мне голову. И зарубите себе на носу, да получше, что я не играю с вами в игрушки. Посчитайте сами, сколько может стоить ваша шкура, и тогда…
– Это не то, совсем не то, что я смогу получить, – запротестовал Ренслоу. – Все, что я получаю от этого большого состояния, это пока ежемесячное пособие.
– Это больше того, что вы получили бы, если бы вас осудили.
– Я знаю… я знаю, я ведь сказал, что не могу спорить. Хотя я и невинен, как младенец, но если вы покажете настоящее письмо, я попросту пропал, я это прекрасно понимаю. Я только хочу, чтобы вы просто поняли, что я не наполнен деньгами и не смогу оплатить свою шкуру.
– Ну, пока это не столь важно. Вот, выпейте еще.
– Мне действительно очень необходимо это.
Ренслоу наполнил свой стакан, медленно выпил из него и продолжил каким-то дребезжащим голосом:
– Я совсем не собираюсь жадничать и говорю с вами совершенно откровенно. Я отдам вам все, что смогу собрать, все до последнего гроша.
– А сколько вы сможете собрать? Пятьдесят тысяч?
– Пятьдесят тысяч?.. Но что это с вами? Где это вы хотите, чтобы я взял эти пятьдесят тысяч?
– Тогда двадцать пять тысяч, идет?
У Ренслоу перехватило дыхание. С открытым от изумления ртом он смотрел на Шайна, потом вдруг закричал:
– Да вы просто сумасшедший! Ненормальный человек! Было бы замечательно, если бы я смог набрать две тысячи долларов!
– Мелкой монетой, – насмешливо сказал Шайн. – Но ведь надо же мне все лее заплатить, ведь я свою жену подставил.
– Но я не могу достать больше, я вам клянусь в этом!
– Тем хуже для вас. Я не знал, что теряю свое время с таким нищим. Мне, видимо, нужно было оставить вас в тюрьме.
– Проклятье!. Вы так жестоки ко мне. Но я все равно ничего не смогу больше сделать!
– Но разве вы не унаследуете миллионы?
– Конечно, но не раньше того, как все будет закончено! А это будет не раньше, чем через год, по крайней мере. Если вы можете подождать…
Насмешливый хохот Шайна покрыл жалобы бывшего заключенного. Майк нахмурил брови, и взгляд его стал задумчивым. Ренслоу хотел что-то сказать, но он остановил его жестом.
– Подождите, я подумал сейчас о другом. Может быть, я смогу продать свой товар другому покупателю… Как глупо, что я не подумал об этом раньше. Если вы будете осуждены за убийство своей сестры, состояние ведь целиком перейдет к Трипу. Для него ваше осуждение стоит миллиона, не правда ли?
– Боже мой! Вы… вы не… Вы не сделаете этого? Ведь можно сказать, что вы продадите меня тому, кто больше вам даст?
– А почему бы и нет? Для меня вы, в данном случае, лишь возможность заработать деньги. Трип, несомненно, деловой человек. Он сразу же поймет, что ваше осуждение ему будет очень выгодно. Он заплатит, безусловно, столько, сколько я потребую. И это, пожалуй, будет лучше со всех точек зрения. И даже более порядочно. Бросая вас в руки фликов, я не только заставлю платить Трипа, но этим самым спасу и свою жену. Так, действительно, будет намного лучше.
Шайн со смехом поднял свой стакан и выпил.
– Нет, нет, вы не способны на это, – выдохнул Ренслоу, глядя на Шайна расширенными от ужаса глазами. – Боже мой, вы не способны на это!
– Но почему же? Ведь я же вчера сказал вам, вам и Моне, что я нуждаюсь в виновном. Я вас предупредил, что воспользуюсь кем бы то ни было.
Ренслоу вдруг вскочил со стула и стал страшно кричать:
– Но вы просто сошли с ума! Я не позволю вам действовать так подло! Знайте это! Может быть, вы были не так уж умны, сохранив это письмо! Никто ведь об этом не знает, и, если я убью вас, никто также об этом не узнает и меня даже не заподозрят в этом убийстве!
Он стремительно повернулся, схватил свой стул за спинку и с угрожающим видом, с глазами, горящими от гнева, двинулся на Шайна. Шайн рассмеялся ему в лицо.
– Поставьте-ка лучше на место этот стул! Уж и так вполне достаточное количество мертвых за такое короткое время.
– Это не моё мнение!
– Ну, не корчите из себя дурака! Вы совсем ничего не выиграете от того, что я разобью вам морду… я жду от вас предложений!
Ренслоу заколебался. Его пальцы, вцепившиеся в – спинку стула, немного расслабились.
– Вы же прекрасно знаете, что я не смогу вам предложить столько, сколько вам предложит Трип, – проворчал он. – У меня ведь нет в банке, кругленького счета.
– Поставьте стул и сядьте, – сказал совершенно спокойным голосом Шайн.
После «секундного размышления Ренслоу послушался. Он поставил стул и, задыхаясь, сел на него. Резкий взрыв ярости заставил его побледнеть и осунуться.
– Вот так-то лучше, – сказал Шайн. – А теперь спокойно выслушайте меня. Вы разве не можете достать денег под будущее состояние? Человек, который должен наследовать несколько миллионов долларов, безусловно, сможет достать несколько тысяч. Это не составит большого труда.
– Я пока не знаю, смогу ли…
– Сможете, несомненно сможете. Послушайте, пять тысяч долларов, это ведь не бог весть какое состояние. Что вы об этом думаете?
Ренслоу опорожнил свой стакан и щеки его понемногу стали приобретать естественный цвет. Он медленно покачал головой.
– Я думаю, что такую сумму я все же смог бы достать. Мона… она знакома с богатыми людьми…
– Устраивайтесь, как знаете, но завтра в полдень – последний срок.
– Вы даете мне слишком мало времени.
– Я не могу дать больше, по известным вам обстоятельствам.
– Я не знаю… Я, конечно, попробую.
– Я советую вам добиться удачи. Будьте здесь завтра в полдень с деньгами, или настоящее письмо отправится в полицию.
– А если я приду?
– Если вы придете завтра в условленное время с пятью тысячами долларов, то вы ничем не будете рисковать, я гарантирую вам это.
– А вы не устроите мне подлого удара? Вы не пойдете повидать Трипа и предложить ему заплатить подороже?
– Если у вас нет ко мне доверия, тем хуже. Я и так играю с огнем, чтобы дать вам шанс, вы должны доверять мне…
– Да-а, видно уж ничего тут не поделаешь. Хорошо, я обязательно достану эти пять тысяч, не бойтесь.
– И вы об этом не пожалеете.
Когда Ренслоу ушел, Майк Шайн подошел к окну и посмотрел на просыпающийся город. Совершенно неожиданно до него дошло, что он не сомкнул глаз с того момента, когда телефонный звонок Пантера поднял его с постели более двадцати четырех часов назад.
Он подошел к телефону и набрал номер Трипа. Пришлось долго ждать, пока сонный голос метрдотеля не ответил ему.
Майк спросил мистера Трипа, и слуга сказал ему, что не может быть и речи о том, чтобы будить мистера Трипа в такой ранний час. Шайн настаивал, пока тот не попросил его подождать.
Наконец на другом конце провода послышался злобный голос Трипа:
– Мистер Шайн? Я совершенно уверен, что вы ничего не можете сказать мне такого, что не могло бы подождать до той поры, когда люди начинают свой день и наступает время деловых разговоров.
– Не будьте так уверены, Трип. Ущипните себя за что угодно и хорошенько проснитесь, чтобы то, что я вам сейчас скажу, не надо было повторять дважды. В моем распоряжении находится записка Карла Мелдрума, которую он послал вашему шурину в «Телли-Хо» перед полуночью. В этой записке Мелдрум утверждает, что он был свидетелем убийства вашей жены, и просит у него денег за свое молчание. Как вы уже, разумеется, и сами знаете, Карл Мелдрум был убит, и единственной уликой против Ренслоу является это письмо. Если я его уничтожу, то Ренслоу будет в состоянии получить половину наследства, а если я передам его полиции, Ренслоу будет осужден и все достанется вам. Ренслоу предложил мне пять тысяч долларов за то, чтобы я уничтожил это письмо. Сколько дадите вы за то, чтобы я передал его полиции?
– Но это просто невероятно! – воскликнул Трип, – Совершенно незаконно! Никто не имеет права уничтожать такие сведения!
– А почему бы и нет!?
– Почему нет?.. Не… Я отказываюсь выслушивать от вас такие подлые предложения. Я заявлю немедленно об этом в полицию!
– Не будьте же совершенным кретином. Мне нужно будет только уничтожить это письмо и отрицать этот наш разговор. Вам же это доставит несколько миллионов плюс удовлетворение от того, что вы будете знать, что убийца вашей жены заслуженно наказан.
– Но ведь вы все равно не сможете…
– Согласен с вами, папаша, – сказал Шайн и повесил трубку.
У него едва хватило времени закурить сигарету, как зазвонил телефон. Он дал ему позвонить некоторое время, не снимая трубку.
Это был мистер Трип, и говорил он теперь совсем другим тоном:
– Ах, мистер Шайн, простите, я был немного несдержан с вами…
– Действительно.
– Да. Подумав хорошенько, я понял, что вы до такой степени лишены совести, что, весьма возможно, способны выполнить свою угрозу. Хотя мне очень и не хочется быть жертвой ваших махинаций, я, тем не менее, хочу, чтобы убийца моей жены понес заслуженное наказание. Вы… Вы говорили о пяти тысячах долларов? – Это действительно так. Это именно та сумма, что Ренслоу может наскрести в настоящее время. Но мне нужно заработать себе на жизнь, чтобы впредь не зависеть от таких людей, как вы, и я, разумеется, жажду, чтобы мне сделали более интересное и значительное предложение.
– С вашего позволения, я никогда еще в своей жизни не видел такого откровенно лишенного элементарной морали человека, мистер Шайн! Что если… разговор пойдет о шести тысячах?
– Это, вне всякого сомнения, лучше, чем пять, – согласился Шайн. – Принесите их в банкнотах. В настоящем, случае это предпочтительнее чека. Будьте здесь в полдень. Только точно в полдень. Позже будет слишком поздно.
Он сказал Трипу свой адрес и положил трубку на рычаг.
Майк не решился подняться в опустевшую без Филлис квартиру. Слишком много вещей напомин