К сожалению, я не сумел разгадать, что он замышлял совсем другое. Когда Джое только пришел повидаться с ним, его уже можно было считать убитым, но ни он, ни я, мы не могли знать этого…
История с драгоценностями миссис Трип была лишь способом заманить в комнату жены подозрительного субъекта, чтобы иметь возможность, убить бедного парня самым хладнокровным образом и сдать его, уже мертвого, тем сделать подарок флику, такому глупому, как Питер Пантер, как очевидное преступление, которое не могло вызвать никаких сомнений.
Может быть, Трипу и удалось бы все это, если бы в этот момент из комнаты его дочери не вышел Карл Мелдрум и не увидел бы, как Трип душил свою жену. Шантажист по своей сущности, Мелдрум тотчас же смекнул, какую пользу он сможет извлечь из этого дела. Он незамеченным спустился вниз, – задержал там пришедшего домой и готового подняться наверх Эрнста достаточно долго, чтобы дать возможность Трипу закончить свою работу. Разве теперь это не ясно?
– Нагромождение лжи, – почти совсем невнятно пробормотал Трип. – Нет ни малейших доказательств ваших слов. Этот человек просто сумасшедший, – снова обратился он к полицейским. – Ни тени доказательства у него нет и…
– Вот они ваши неопровержимые доказательства, – закричал Шайн, указывая на записку Мелдрума. – Как только я ее прочитал, я сразу же понял, что она никогда не предназначалась Ренслоу. Мелдрум очень хорошо знал Ренслоу. Он знал и, то, что тот был другом. Моны Табор. Если бы он назначил ему свидание у Моны, он попросту написал бы: «В полночь, у Моны». И все. Ему совсем не надо было бы писать подробно адрес и номер квартиры: «Терасс Резиденс, 306». Записка явно, совершенно очевидно, была адресована человеку, который не был знаком с Моной и, конечно, не знал ее адреса. «Проследите немного за передвижениями Трипа этой ночью и вы сами убедитесь, что в полночь его определенно не было дома, Вилл.»
Арнольд Трип больше не в состоянии был держаться на ногах. Он зашатался и оперся дрожащей рукой о стол, чтобы не упасть. Его виновность читалась во всех его движениях.
Шайн несколько отступил и посмотрел на часы. В этот момент в дверь постучали.
– Это пресса, Вилл. Объясните всю историю Тимоти Рурке и скажите всем типам из газет, что я отказался участвовать в надувательстве страховой компании. Я хочу, чтобы именно это было напечатано крупным шрифтом в нью-йоркских газетах. Там имеется один человек из страховой компании, который после этого будет вынужден встать передо мной на колени, когда узнает, что я отказался действовать против них, так как он, не зная всего, оскорбил меня.
Шайн отправился открывать дверь Тимоти Рурке и другому журналисту, который сопровождал его. Потом он повернулся к Жентри.
– Но прежде чем заняться с представителями прессы, Вилл, что вы скажете о том, чтобы позвонить куда следует, чтобы освободили Филлис? Вот уже более двадцати четырех часов, как я ее не видел, а для молодоженов это ведь очень большой срок.
Смеясь, Жентри снял трубку. Шайн устремился в коридор. Одна его рука находилась в кармане пиджака и ласково поглаживала пачки денег, лежащие там.
Глава 21
Подъемник остановился в подвальном этаже Дворца Правосудия, когда машина Шайна подлетела к зданию и резко затормозила перед ним.
Филлис вышла из кабины лифта в сопровождении агента в униформе. Фары машины Майка осветили ее лицо, и он увидел, что она бледна, но высоко держит свою головку.
Он открыл для нее дверцу.
– Очень мило с твоей стороны, что ты заехал за мной, – проговорила она ледяным тоном.
– Ничто не смогло бы удержать меня, мой ангел, но я должен был участвовать во всех совещаниях.
Филлис вздрогнула и села рядом с ним.
Майк проехал под аркой и выехал на солнечный свет. Он искоса бросил взгляд на Филлис. Она кусала губы и ее подбородок дрожал. Ему показалось, что она вот-вот расплачется, и это испугало его.
– Итак, моя дорогая, – стараясь быть веселым, со смехом сказал он, – ты так до сих пор и не веришь, что тебе может не понравиться играть в детектива?
– Я прошу тебя, Майк! Ты мог бы за это время хоть прийти и повидаться со мной… и не дать мне так беспокоиться о тебе!
– Нет, я должен был бы прямо отвезти тебя домой и хорошенько нашлепать!
Шайн снял одну руку с руля, обнял жену за талию и привлек ее к себе. Машина немного завиляла, но он выпрямил ее левой рукой.
– Ты был прав, милый, – прошептала она совсем тихо. – Я все это несомненно заслужила.
– Ты лишаешь меня удовольствия! Кто же захочет шлепать женщину, которая так легко признает свою вину? Ты разве не можешь защищаться, а?
Легкий смешок сорвался с ее губ, и она положила голову на его плечо.
– О, Майк! Я так тебя люблю!
Шайну нужно было разъехаться со встречной машиной и он несколько отстранился от жены. Потом, когда он уже миновал встречную машину, он ещё крепче прижал к себе Филлис и еще быстрее повел машину.
Когда они подъехали к отелю, оттуда как раз выходила группа людей, а какой-то фотограф делал снимки.
Филлис выпрямилась и подтолкнула локтем своего мужа.
– Посмотри-ка, Майк! Вот мистер Жентри! Что-то ведь в нашем отеле произошло, не так ли?
– Вон, видишь этого дородного господина, который вынужден позировать перед фотографом и на котором надеты наручники? Это не кто иной, как Арнольд Трип, мой ангел, из-за которого у нас произошло столько неприятностей за такой короткий срок.
– Арнольд Трип? Но… Ты хочешь сказать… Это он?
– Господин с седыми волосами, вон там, на заднем плане, это Буелл Ренслоу, брат Леоры Трип, – продолжал Шайн, не ответив на вопрос Филлис. – Мне кажется, что теперь он сможет позволить себе вести даже роскошный образ жизни, чтобы начисто забыть те двадцать пять лет, которые он провел в тюрьме. Этот человек определенно оценит свою свободу.
– Но…
– Ты не собираешься прекратить свои расспросы? Ты, видимо, воображаешь, что я стану терять время, отвечая на идиотские вопросы, тогда как я не обнимал тебя целую вечность с позавчера…
– Но…
– Послушай, мой ангел, сегодня вечером мы отправимся обедать в «Роней Плаца», где будем наслаждаться шумом прибоя и любоваться на луну. Вот там-то я и расскажу тебе все.
Майк свернул в маленькую улочку и остановился перед служебным входом в отель. Филлис радостно выпорхнула из машины и огляделась со счастливым видом вокруг.
– В «Роней Плаца» согласна. Слава богу, мне больше не придется умолять тебя жениться на мне, как в тот прошлый раз.
Они прошли служебным ходом до вестибюля. Майк спросил у дежурного, нет ли для него почты. Но почты на сей раз не было никакой.
– Я жду телефонного звонка из Нью-Йорка, – сказал он дежурному. – И имейте в виду, что это единственный звонок, на который я отвечу. По другому поводу я вас прошу меня не беспокоить, кто бы ни позвонил.
– Слушаю, мистер Шайн, – ответил дежурный, делая отметку, в своей записной книжке.
Майк и Филлис, радостные, поднялись в свою квартиру на третьем этаже. Не говоря ни слова, Филлис сразу же прошла в спальню, чтобы снять твидовый костюм и надеть домашнее платьице, из бледно-голубого шелка, которое так шло к ней и которое Майк так любил.
– Если ты воображаешь, Майк, что заставишь меня ждать вечера, чтобы выслушать твои объяснения, почему ты оставил меня на ночь гнить в этой ужасной тюрьме, то ты страшно заблуждаешься, – заявила она, выходя к мужу в гостиную.
Она села к нему на колени и обняла за шею. Шайн поцеловал ее.
– Мне особенно и рассказывать-то нечего, за исключением того, что твой гениальный муж хитроумно раскрыл, что убийцей всех этих несчастных людей является Трип.
– Убийцей кого?
– Всех на свете. Он ведь убил свою жену, Джое Дарнела, а потом и Карла Мелдрума. Не говори мне только, что тебе не удалось достать все эти доказательства, когда ты демонстрировала свою сексапильность Мелдруму! – проговорил с лукавой усмешкой Шайн. – Он был ненормален или что? Ты не думала, что он все же мог тебя использовать?
– Не насмехайся надо мной, Майк. Ты ведь отлично знаешь, что я все это делала только для того, чтобы хоть немного помочь тебе, проговорила несколько обиженным тоном Филлис и надула, губки.
Он страстно прижал ее к себе и пробормотал, прижимая свои губы к ее волосам:
– Никогда не повторяй этого больше, Филлис, дорогая.
– Так я, действительно, запутала все, да?
– Ты можешь это сказать. И ты поставила своей неосмотрительностью меня в ужасное положение.
– Да, но… после, того как я выслушала Леору Трип, я была совершенно уверена, что этот удар ей нанес Карл Мелдрум. И это тем не менее очень странно, знаешь? Потому что он очень много пил и все время повторял мне, что Леора Трип была очень хорошей женщиной, очень любящей.
– И я тоже полагаю, дорогая, что это действительно так и было. Мелдрум видел, как Трип душил свою жену. Но он совсем не хотел, чтобы Трипа осудили, – это не входило в его планы, потому что он собирался шантажировать его. Только он сам был слишком доверчив, когда так неосмотрительно, не заподозрив опасности, назначил Трипу это свиданье.
Филлис вдруг резко вздрогнула и встала.
– Мне сейчас кажется, что я видела просто какой-то кошмар. Ты хочешь сказать, что это мистер Трип вошел тогда в квартиру, когда я вырвалась от Мелдрума и спряталась в спальне? И потом он убил Мелдрума, и этот, другой тип, Ренслоу, пришел уже после, а я даже и не заметила этого?
– Тебе нужно было для этого подглядывать в замочную скважину, как это делают настоящие детективы, дорогая. Это все действительно так и происходило. Трип все очень тщательно рассчитал и очень хорошо, что он не знал, что ты находишься так близко в спальной комнате, иначе, как я думаю, это обстоятельство заставило бы нашего преступного друга решиться на еще одно преступление, и я должен тебе признаться, что это здорово заставило меня призадуматься.
Шайн казался умирающим от усталости и нервного напряжения. Филлис заметила это, быстро сбегала на кухню и принесла поднос с ледяной водой, бутылку с коньяком и два стакана. Она придвинула к его креслу низкий столик, наполнила стаканы и снова села на колени к мужу.