А в детском спектакле он должен был Бабу-ягу поцеловать, чтобы она в Елену Прекрасную превратилась. А из зала крик:
– Я тебе дам Елену Прекрасную! Так дам по башке, что ты на всю жизнь останешься Иванушкой-дурачком!
Выскочила на сцену и так эту Бабу-ягу отмутузила, что эту сцену на бис повторяли два раза.
Вот что любовь с людьми делает. Да, любовь глупа. Берите пример с умных. Умный – он весь в делах, весь в проблемах, весь в доходах. А глупая любовь – это же сплошные убытки. Умные – хорошеют, а глупые – убивают себя любовью. И всё же мы не такие дураки, мы не хотим быть умными, потому что нам нравится любить. И нет ничего прекраснее этой глупости!
Секретарша[1]
Я как новым русским стал, так у меня вообще никаких проблем, кроме секретарши. Мне эту секретаршу один старый русский уступил.
Он сказал:
– Девушка так работать любит, что я не справляюсь. А ты молодой, может, и выживешь.
Она у меня так работала, что я ей каждый месяц зарплату повышал. И только тогда остановился, когда она больше меня получать стала. Нет, вы не подумайте чего плохого. У нас с ней чисто рабочие отношения. И только иногда после работы мы с ней чай пьём. И вот лежим мы с ней, пьём чай, и она мне говорит:
– Что ж это мы с вами последнее время всё чай да чай?
Я говорю:
– А вы чего ещё хотите?
Она говорит:
– Я хочу, чтобы вы пошли в аптеку и попросили себе средство какое-нибудь, чтобы у вас хоть что-то, кроме чая, получалось.
Ну, я и пошёл. Говорю:
– Есть у вас такое средство, чтобы у меня хоть что-то получалось?
Она говорит:
– Слабительное, что ли?
Я говорю:
– Нет, скорее наоборот, мне от слабости.
Она говорит:
– Галь, тут какой-то придурок пришёл, не поймёшь, чего хочет.
Я говорю:
– Ну, чего ж тут непонятного, мне нужно, чтобы всё, что раньше не получалось, теперь шло как по маслу.
Она говорит:
– Так бы сразу и сказали. Галь, дай ему касторки.
Я говорю:
– Да нет, вы меня не так поняли, дайте мне такое средство, чтобы моя секретарша довольна была.
– Диван, что ли?
Я говорю:
– Да нет, диван у нас уже есть. Мне нужно, чтобы на этом диване что-нибудь получалось.
Она говорит:
– Ах, вот в чём дело. Тогда вам мазь нужна. Вы за час до этого помажьте, и всё.
Я говорю:
– Что помазать? Диван?
Она так внимательно посмотрела на меня и говорит:
– Башку себе помажьте. Я вижу, вам надо сначала голову подлечить, а уж потом вы найдёте, что помазать.
Ну, я взял мазь, пошёл на работу, голову и помазал. Смотрю, а у меня через час волосы на голове дыбом встали, а секретарша в тот день вообще не пришла. А когда мы на другой день встретились, она говорит:
– Странное вы какое-то средство выбрали: воздействовать на органы чувств через больную голову. Вот тут, в журнале «Здоровье», пишут, что есть такое народное средство – сельдерей, которое помогает таким, как вы, стать полноценным мужчиной.
Ну, я и пошёл на рынок. Нашёл там самого полноценного мужчину с сельдереем. У него лицо такое – на велосипеде не объедешь, и такое красное, будто он одним сельдереем закусывает.
Я ему говорю:
– А как вашим сельдереем пользоваться, чтобы стать полноценным?
Он говорит:
– Берёшь и употребляешь.
Я говорю:
– А как его употреблять?
Он посмотрел на меня так внимательно и говорит:
– Ты так вопрос ставишь? Тогда специально для особо тупых объясняю медленно: берёшь сельдерей и привязываешь, и будто заново родился.
Я говорю:
– А к чему привязываешь?
Он говорит:
– К слабому месту, ты, судя по всему, к голове должен привязывать.
Купил я сельдерей, встретился с секретаршей и говорю:
– У вас верёвочки нет? Сельдерей привязать.
Она говорит:
– Чего уж там верёвочки, вам заодно уже и мыло надо.
Я говорю:
– Это почему?
Она говорит:
– Потому что из сельдерея надо сок гнать и пить его, пока человеком не станешь.
Я взял и сделал, как она сказала, выпил сразу два стакана, чтобы уж раз и навсегда. Она приготовилась, ванну приняла, на диване прилегла в позе змеи. А у меня вдруг от этого сока мой личный водопровод прохудился, что я стал бегать от неё в одно место. Только до дивана дойду, только она ко мне руки протянет, как я опять убегаю. А когда этот фонтан иссяк, уже на работу пора стало.
Секретарша говорит:
– Хватит вам самодеятельностью заниматься, сейчас такие врачи есть китайские, иглоукалыватели, мёртвого поднимают.
Ну, я нашёл одного, типичный китаец. Высокий, краснощёкий и фамилия типичная, китайская, – Дзянштейн. Разложил он меня в кухне на полу, вставил в разные места иголки и говорит:
– Каждая точка на теле человека соответствует какому-нибудь внутреннему органу, и все эти точки я изучил. Осталось только узнать, какому именно органу они соответствуют.
В общем, вышел я через месяц из больницы, а секретарша говорит:
– Надо вам к нормальному врачу, а по пути – к патологоанатому.
Я думаю: «Только этого мне не хватает. Я уже и сок пил, и мазью мазался, и иголки куда не надо втыкал. Что мне ещё осталось?»
Взял да и поменял секретаршу. И всё нормально стало. Пью теперь чай с референтом. Симпатичный такой референт, и фамилия подходящая – Кривозадов!
Случай с артистом
Один артист, народный, знаменитый, красавец, секс-символ 80-х. Это не важно, что у него сейчас только символ остался, но женщины до сих пор по нему умирают.
И вот этот артист приехал с женой отдыхать в санаторий. Жена от него ни на шаг не отстаёт, зная его любвеобильный характер. А он по старой привычке всё равно вокруг поглядывает. Особенно одна довольно молодая женщина ему приглянулась. Миловидная, стройная, веселая и озорно так на него поглядывает.
Они дня три в гляделки так играли, играли. Он мимоходом стал ей знаки внимания оказывать, если без жены оставался. Она, жена, на процедуры, а артист девице то цветок подарит, то безделушку какую-нибудь подкинет.
А однажды совершенно случайно встретились в коридоре. Нет вокруг никого. Он её за руку хвать и говорит:
– Послушай, красавица, мы люди взрослые. Вы мне нравитесь, я вам, по-моему, тоже.
Она говорит:
– А вы меня не помните?
Он говорит:
– Постой, постой, кажется, вспоминаю. – Он, конечно, ничего не помнил, столько в его жизни этих хорошеньких было. – Ну-ка, напомни, где это было?
– А вы в наш город приезжали пять лет назад. Мы даже встречались с вами два раза.
– Ну, как же, Тверь, да?
– Да, – говорит она, – правильно, Новгород.
– А потом что было?
– А потом вы уехали, обещали звонить, писать, обещали в Москву перевезти.
– Это я, точно, мой почерк. Ну и что, писал, звонил?
– Нет.
– Ну, точно я, – погрустнел. – Жизнь затюкала, а я ведь долго потом вспоминал тебя. Но такая вот жизнь.
– Да, – опустив глаза, сказала Галя, – жизнь у вас тяжелая, не то что у нас.
– А что у вас?
– А у нас жизнь лёгкая, мы всё помним.
– Короче, – говорит он, – ты видишь, как меня жена пасёт.
– Вижу, – говорит Галя, – пасёт, как редкого племенного быка. Знает, видно, ваш характер.
– Характер, – говорит Александр, – это единственное, что у меня хорошего.
– И талант, – сказала Галя.
– Ладно, – согласился Александр, – талант и характер. Но давай к делу. Я время выкрою. Слиняю сегодня на два часа, пока жена в кино пойдёт. Я это кино уже смотрел, когда в нём снимался.
– Ой, мне так вы в этом фильме понравились, я, пожалуй, тоже в кино пойду, на вас посмотрю.
– Посмотришь живьём, – сказал как отрезал Александр, – я тебе так всё покажу. Ты в каком номере живешь?
Галя опять глаза опустила, видно, покорилась судьбе:
– В третьем, второй коттедж на первом этаже.
– На первом, – повторил Александр. – Там шторы есть?
– Есть.
– Значит, шторы закрой и свет погаси, чтобы никто ничего не подумал, я к тебе в восемь вечера приду. Лады?
– Лады, – покраснела Галя. – А вы потом опять не позвоните, не напишете?
– Я тебе когда-нибудь в жизни врал? – с пафосом сказал Александр. – Ты извини, что я так по-деловому, просто нет другого варианта.
– Хорошо, – тихо сказала Галя.
Александр подумал и добавил:
– Хватит тебе в твоей Твери прозябать. В Москву тебе пора, в модели, в актрисы, с такой фигурой, с таким лицом. Иди, и в восемь вечера чтоб как пионер была готова. Да, на вот тебе деньги, купи чего-нибудь выпить и закусить, я-то этого сделать не могу.
Женщина совсем пятнами пошла, но кивнула, деньги взяла и, пунцовая, пошла в свой коттедж.
Ровно в восемь артист, красавец, кинозвезда лёгкой походкой приблизился к коттеджу, нашёл номер три и юркнул в него, не стучась. В номере было совсем темно.
«Молодец, – подумал артист, – полная конспирация».
– Ты здесь? – спросил он на всякий случай.
– Здесь, – раздался откуда-то слева тихий Галин голос, – я уже в постели, раздевайся, иди сюда.
Он разделся до трусов, подумал, потом снял и трусы, дошёл до постели, никакого одеяла не было. Он прыгнул в постель и тут же оказался в объятиях своей желанной. Он сомкнул свои руки у ней на спине, почувствовал что-то странное, но сообразить не успел что. Тут же зажегся яркий свет, и он увидел, что обнимает какого-то волосатого, с огромным носом армянина.
Вокруг раздался оглушительный хохот. Артист боялся повернуться и обнимал армянина до тех пор, пока тот не сказал:
– Слушай, хватит уже, отпусти!
Тогда артист оглянулся и увидел стол. За столом человек десять мужчин и женщин, а он, голый, без одеяла, – в объятиях волосатого армянина.
Галя сказала:
– Саша, я так рада видеть тебя у нас в гостях.
– И мы тоже! – закричали гости.
Саша взял протянутую ему сигарету, закурил, попросил стакан, выпил и сказал всего одну фразу: