– Где ты был? Где бродил?
А он ей:
– Зайка моя, я твой шика дам!
И – полная гармония. Сидят, как голубки, по вечерам деньги пересчитывают.
Да вы по друзьям своим посмотрите, по тем, кто ещё не развёлся. Если муж мягкий, жена – Новодворская. Если жена симпатичная, муж – Шандыбин. А я бы их поженил, Шандыбина с Новодворской. Вот бы получилось метров пять колючей проволоки с бровями и в очках.
А теперь к делу. Вернёмся к нашим баранам, то есть ко мне. Значит, надумал я жениться. Как говорится: «Уж, замуж, невтерпёж». Значит, женился я по формуле. Я худой, она – в дверь не пролезает. Я красивый, на нее без слёз не взглянешь: шнобель такой, что голову от ветра разворачивает. Я хорошо зарабатываю, она хорошо тратит. Я – умный, она – с высшим образованием. Вроде бы всё подошло, а разошлись. При разделе имущества я, конечно, все свои «М» с собой забрал, ей одно её «Ж» оставил. Почему разошлись-то? Может, потому, что я ей изменял? Но она-то мне верной была. Кто ж на неё позарится? Может, потому, что я её не очень любил? Нет, я её, конечно, недолюбливал. Да просто терпеть не мог. Но она-то меня любила первые две недели. А потом говорит:
– Мерзавец ты!
Ну ладно, я – мерзавец. Но она-то приличным человеком была. Почему разошлись? Может, потому, что я пополнел и моё «М» стало больше, чем её «Ж»? Короче, не получилось ни у меня с ней, ни у неё со мной.
То есть жизнь показала ошибочность этой дурацкой формулы любви. Другими словами, что немцу «М», то нам до «Ж».
И вот женился я безо всяких формул. Я – красивый, она – хороша, как некрашеный танк. Я с квартирой, она – без прописки. Я пью, она закусывает. Я здоровый, она так может врезать, что бюллетень без анализов выдают. И проживём мы с ней много лет и умрём в один день, если она меня раньше не прикончит.
Вот такая курага, кто не верит, тот врага. Шучу.
Секс на дереве[2]
«НЕКОТОРЫЕ БРИТАНЦЫ ЛЮБЯТ НА ДЕРЕВЬЯХ
Врач скорой помощи, прибывший ранним утром по вызову в парк королевского замка Виндзор под Лондоном, испытал удивление, граничащее с шоком.
В срочной госпитализации нуждалась молодая женщина, упавшая с дерева и сломавшая при падении ногу.
Пикантность ситуации заключалась в том, что пациентка была абсолютно нагой и пострадала по весьма необычной причине: она со своим возлюбленным отправилась в зелёный массив, чтобы, как тактично выразился представитель администрации парка, „немного порезвиться". „Желая добавить остроты ощущениям, молодая пара для продолжения праздника любви решила взобраться на дуб, – продолжал слегка смущённый служащий. – В момент, когда страсть достигла предела, женщина не удержалась на ветке и рухнула на землю с верхушки дерева"».
И вот, прочтя эту заметку, я подумал: «Надо же! И это старая добрая Англия!» А если бы такое у нас произошло. Ну, где-нибудь в Сокольниках, где деревья погуще? Вечером такого, конечно, случиться не могло. Вечером там не то что голыми, а в бронежилетах ходить страшно. Будем считать, что дело было днём. Парень с девушкой выбрали дуб поразвесистей, залегли на ветки и начали под шорох листвы на свежем воздухе.
А под деревом в это время двое работяг расположились. Расстелили газетку, разложили огурчики, помидорчики и отмечают День металлурга. И только они по первой тяпнули, как на газету жёлуди посыпались. Первый работяга говорит:
– А вот и закусь!
Второй голову поднял. Увидел там что-то розовое и говорит:
– Первый раз вижу, чтобы свиньи за желудями на деревья лазили.
Первый тоже голову задрал, пригляделся и говорит:
– Где ты видел, чтобы у свиней на ногах маникюр был?
Вскочили они на ноги, чтобы быть поближе к месту действия, стоят, руками вверх показывают, спорят, где там у кого и что.
Тут к ним мужчина пожилой подходит в очках, спрашивает:
– Граждане, что там такое? Летающая тарелка, что ли?
Эти говорят:
– Ага, даже две тарелки, и не летающие, а прыгающие.
– А лучей почему не видно? – спросил человек в очках.
– Сейчас будут, – отвечает работяга.
– А антенна есть? – опять спросил в очках. – А то я плохо вижу.
– Есть антенна, маленькая, но есть.
Тут к ним ещё один мужичок подходит с газетой.
– Чего там? – спросил мужичок с газетой.
– Тарелка летающая на дерево села, – говорит в очках.
С газетой пригляделся:
– А это там кто шевелится?
– Кто, кто! – говорит работяга. – Инопланетяне. Пришельцы из созвездия Голых Псов.
С газетой сказал:
– Первый раз вижу, чтобы инопланетяне у нас на дереве размножались.
– Почкуются, – сказал работяга.
– А они уже размножаются? – заволновался в очках. – А они в скафандрах?
– А ты чего, – говорит работяга, – когда размножаешься, скафандр натягиваешь?
– Да он, – сказал второй, – забыл уже, он последний раз размножался ещё при Хрущёве.
Подошли два пэтэушника, постояли, выдувая жвачные пузыри.
– Подумаешь, – глубокомысленно сказал один, – эка невидаль, вот когда на столбе – тогда ништяк.
В очках снова засуетился:
– Они что, уже на столб переместились? Энергией подзарядиться? А в контакт они ещё ни с кем не вступили?
– Не, отец, пока друг с другом контачат. Никак искру не высекут.
– Да ладно вам, – сказал подошедший с коляской папаша, – это же рекламный трюк. Сейчас народу побольше соберут и объявят: «Пейте водку „Тарзан", и вы сможете точно так же на деревьях!»
Из ветвей раздался визг и смех.
– Во дают, – восхищённо сказал с газетой, и тут же подошла бабка с кошелкой и спросила:
– Кто последний?
– Да ты, бабка, – сказал работяга.
– А чего дают? – спросила бабка.
– Жёлуди ветеранам к празднику от Лужкова.
– Импортные?
– Наши, по конверсии, двенадцатого калибра. Ты, бабка, глаза-то разуй, посмотри наверх, чего дают.
Бабка задрала голову и заголосила:
– Ой, батюшки! Вот до чего демократы людей довели! И куда только милиция смотрит?
А тут как раз он и появился, милиционер с рацией. Глянул вверх и потерял дар речи!
Бабка сказала:
– Людей догола раздели, они со сраму по деревьям прячутся.
Милиционер накинулся на бабку:
– Вы что, не видите, чем они там занимаются!
Бабка тут же переориентировалась:
– Тебя бы туда загнать без амуниции, на холоде, я бы посмотрела, чего бы ты там делал с одним наганом!
– Давно они там? – спросил милиционер у мужиков.
– Да нет, всего с полчаса.
– И всё вот так вот?
– Ну почему ж, то так, то эдак!
– Что же вы мне не рассказывали, – набросился на работяг очкарик, – я же вас просил всё мне рассказывать!
– Может, я ещё и показывать должен был? – огрызнулся работяга.
Милиционер включил рацию:
– Товарищ лейтенант! Докладываю: тут двое на дереве… а внизу толпа. Нет, не митинг. Нет. Ничего не выкрикивают. Нет, Жириновского нигде поблизости нет. Слушаюсь! А ну, расходись! – закричал он. – Что, голых на дереве не видали? Дома по телику досмотрите. А вы, там, наверху, заканчивайте сейчас же! – скомандовал он и ударил дубинкой по дереву.
Женщина вскрикнула и упала с дерева прямо на голову милиционера. Милиционер вылез из-под женщины и, стараясь смотреть в сторону, спросил:
– С вами всё в порядке?
– Со мной-то да, – сказала женщина. – А вот у вас как бы не было сотрясения мозга.
– Да вы что, – сказал милиционер, – какое у меня может быть сотрясение, тем более мозга? – Отдал честь и пошёл.
Причуды секса
Вот у меня в руках газета «Московский комсомолец». «МК – неделя». Статья называется: «Причуды национального секса».
Дело в том, что американская журналистка Джудит Маккей выпустила книгу «Атлас сексуального поведения», где она опровергает давно устоявшееся мнение: какой имидж у народа, такая и сексуальность. Не знаю, не знаю. Сейчас почитаем.
Вот она пишет: «Считается, что подвижные итальянцы в постели неистовы, утончённые французы – изобретательны, педантичные немцы – скучны». Не знаю, не пробовал ни с итальянцами, ни с французами, ни тем более с немцами. Может, с немцами и скучно. Знаю, что со мной скучно не бывает: защекочу до смерти.
А эта журналистка, Джудит Маккей? Где такие имена берут? Она говорит, что всё это – ерунда. Она потому и атлас выпустила. Скоро у нас тоже выпустят атлас с картинками: «Эрогенные места российского гражданина».
«Ты знаешь, где у тебя эрогенные места?» Я про себя знаю. У меня они в кошельке. И вот эта журналистка объездила полмира, выслушала тысячи дурацких историй, исповедей, как она пишет. В её атласе теперь 128 таблиц, схем и карт. Ни фига себе! Это теперь, значит, берёшь таблицу, находишь на схеме карту, а потом уже ложишься в постель и по проложенному на карте маршруту…
Как раньше, до неё, дети появлялись, ума не приложу. И самое интересное, вот они пишут, что всё здесь с подробными комментариями, особенностей национального секса. Ну да, негры в Африке на деревьях, монголы – на лошадях. А я слышал, что ортодоксальные евреи спят с жёнами через загородку из простыни, и в ней дырка. Чем больше дырка, тем больше детей. У них по семь-восемь детей в семье. А у нас – по одному. Может, нам тоже…
Да, тут ещё написано, что речь идёт о мужчинах, и в скобках, что вполне логично, ибо кто же ещё толкает сексуальный паровоз?
Во дают! Я и не знал, что толкаю паровоз. Я-то думал, маленькую такую дрезину.
Ну да ладно, давайте посмотрим, что тут у нас ещё на этой железной дороге.
Значит, эта Маккей считает, что слава итальянцев преувеличена. На деле «итальянские жеребцы» – это всего четырнадцать минут в вялом темпе, и скачка закончена.
Ничего себе, а где же паровоз? У итальянцев, оказывается, скачка – это же конная тяга. И всего четырнадцать минут. Ничего себе всего! Я-то думал, что десять минут – много, а тут оказывается, четырнадцать мало. «И скачка, – пишет, – закончена». Они что же там, скачут? Кто быстрее, что ли? Да, не ожидал я от итальянцев. С лошадью – в постель. Каково ихним женщинам?